Рысюхин, помните свои шестнадцать? - Котус

шум, знакомый и словно бы прикреплённый ко мне секретарь Государя. Насчёт шума это я шучу, если что. Прокречетов забрал портфель у посыльного, который даже курлыкнуть против ничего не посмел — ну, или не успел. После чего достал из малозаметного бокового кармашка опись содержимого портфеля, вскрыл сам портфель, под обиженным взглядом курьера бегло просмотрел названия на корешках карт и протянул лист с описью мне.

— Содержимое соответствует. Можете подписывать.

Я тут же написал на листе внизу «карты по описи в количестве четырнадцати листов получил», поставил дату, точное время и подпись, после чего по уже выработавшейся привычке запечатал лист. Или, как выражается дед, «заламинировал». Одно из странных выражений непонятного происхождения, поскольку на ламинарность листа, если этот термин в принципе можно применять к единичному статичному объекту[1], процедура вообще никак не влияет. Чиновник, или кто он там, который принёс карты, поморщился, но расписку в таком виде принял. Вот теперь мы и сидим над одной из карт, что лежали в портфеле.

Как оказалось, общего представления о географии для прокладки маршрута мало, нужны именно карты, причём, желательно, детальные. Например, через Старые Дороги, в которых я собирался побывать по дороге, заехать можно было, но только, что называется, «из принципа», удлинив маршрут до следующей контрольной точки, местечка Любань, примерно на двадцать километров. А это, исходя из средней скорости колонны, если не лишний час в пути, то что-то около этого. Пришлось вынимать из кармана мобилет и использовать выданный мне перед поездкой контакт в СИБ, чтобы перенести место встречи с проводником в деревню Левки — ту самую, что лежит на пересечении двух старых трактов, но при этом так и остаётся мелкой, никому не интересной деревушкой.

Что за проводник? Так после эпопеи с получением карт встретил того самого полковника СИБ, с такими же аксельбантами, как у меня, который с самого начала присутствовал на встрече с Государем. Ну, а поскольку бросок мне предстоял дальний, по армейским меркам, обойти эту тему вниманием не могли. Как и вопрос ориентации на местности, самый опасный с точки зрения внезапных задержек, а то и поломок. Очень тут наглядными оказались два примера с мостами: тем, уничтоженным стихией, к которому нас карты прошлым летом вывели и тем, который мне пришлось менять на новый при строительстве дороги в Тальку, он тоже на картах числился как проезжий, грузоподъёмностью, правда, семь тонн, но на самом деле он и полутора бы не выдержал.

— И вообще, опыт, даже такой небогатый, как у меня, показывает, что карты, как правило, не страдают излишней точностью, и за актуальностью особо не гонятся. Для топографов, такое ощущение, десять лет назад как вчера, а за это время можно лес вырубить и новый высадить. Что далеко ходить: у меня село на сто двадцать дворов с тремя заводами, школой, лечебницей, полицейским участком и фортом для гарнизона быстрее построилось! И две дороги к нему. А на самых свежих картах там всё ещё дикий лес. При этом, одна-единственная наезженная местными селянами даже не дорога, колея, не нанесённая на карту, способна сбить ориентировку и запутать почти безнадёжно. В горах или даже предгорьях это и вовсе может привести к тому, что будет потерян целый день просто на то, чтобы выбраться из тупика.

— Не травите душу, сам с этим постоянно сталкиваюсь. Тут надо кого-то из местных ловить и спрашивать, иначе никак.

По случаю рассказал в сокращённой форме один из дедовских анекдотов, тех, что во всех мирах понятны.

— В народе уже даже примета возникла: если двое военных вылезли из экипажа и достали карту, то сейчас будут спрашивать, где они и как отсюда выбраться. Ну, а если серьёзно — местный не всегда под рукой, и не всегда он на самом деле знает, как проехать к городу, который верстах в тридцати. Или на голубом глазу заведёт на тропинку, по которой верхом ездит в полной уверенности, что и автомобильная колонна там тоже пройдёт. Не говоря уж о том, что вблизи места назначения нам местных привлекать и вовсе не стоит: у противника явно есть агентура, и не только те самые «невиноватые Штефаны».

— И какое видите решение?

— Проводники, но не случайные, а надёжные, которых будем подбирать по дороге в условленных местах, и они будут доводить колонну до следующего в цепочке.

— Думаю, это можно будет организовать, тем более, что выставлять их на маршрут нужно не прямо сегодня.

— И даже не послезавтра: мы в первый день сделаем первый, проверочный перегон между двумя моими имениями, благо, это по дороге. И дальше первые километров тридцать вопросов не вызывают, вот в Старых Дорогах уже не помешает человек, знающий округу.

И вот, теперь приходится переносить назначенную было встречу на несколько километров севернее.

Тоже интересно всё с этими Старыми Дорогами. Я почему-то считал, что этот город является узлом дорог, крупным торговым и перевалочным центром. В том числе и от того, как ускорился рост Осипович после постройки железнодорожной ветки к этим самым Дорогам. При изучении карт же выяснилось, что не узлом этот город является, а углом дороги из Пухович на севере к Слуцку на западе, при том, что между этими городами и напрямую проехать можно. Вообще непонятно, как и почему так получилось, и какие такие дороги увековечены в названии города в таком случае. Сейчас, когда в нём конечная станция железной дороги, перевалка грузов с рельс на колёса и обратно для перевозок между Старыми Дорогами и Слуцком, жизнь в местечке бурлит, но ходят слухи, что железную дорогу скоро будут продлять до Слуцка, куда уже строится ветка из Баранович, тогда городок станет просто транзитной станцией. Ну, с чего-то же они жили до сих пор — значит, и дальше проживут, это вообще не мои проблемы, ни с какой стороны.

После разговора вернулся за стол, где мои офицеры уже почти «доехали» по карте до Любани, составляя подробное описание маршрута для головного дозора и для старших машин в колонне, на случай если кто-то отстанет. В стиле «через тысячу триста метров на развилке вправо, два следующих перекрёстка прямо до речки, за мостом налево». Всего маршрут проложили до древнего Турова, что оказался ровно в двухстах десяти километрах. Да, оптимистично, но нам и надо проехать оставшиеся восемьсот с лишком километров за четыре-пять дней, так что пока мы ещё на равнине — надо стараться около двухсот вёрст в день и делать. Но если