Рысюхин, помните свои шестнадцать? - Котус

выражение про «бдительного суслика» как-то незаметно и очень прочно вросло в лексикон моих гвардейцев. Его применяли часто и разнообразно, начиная от напутствия вида «не сидеть в тенёчке, а стоять бдительным сусликом» до воспитательной работы в стиле «ну что, суслики вы мои бдительные, снова бампером прилетело⁈».

Привал сделали короткий, на полчаса, только сделать разминку, бегло осмотреть технику и сменить шоферов, хоть они и не должны были ещё сильно устать. Ну, ещё посетить кустики на предмет повышения плодородности почв и зарядить кухню для варки будущего обеда. На сам обед встали, не доезжая около километра до Любани, на лугу опушке леса. Точнее, на выпасе, как показали вскоре обнаруженные в траве «мины». Однако аппетит они никому не испортили, даже тем «сапёрам»-неудачникам, которые на них «подорвались», только настроение немножко. Головному и тыловому дозорам обед выдали в термосах, в том числе — на приятно удивлённого этим проводника, которого чуть позже высадили в центре Любани, взяв взамен другого, на сей раз фельдфебеля с лычками сверхсрочника третьего срока службы и петлицами, внезапно, военного музыканта.

Поездка, кажется, начала входить в рутинное, регулярное русло. Надеюсь, так и доедем — спокойно, ровно, без приключений. Понимаю, что размечтался не по росту, но ведь хочется же⁈

[1] У Юры с учёбы засел в голове «ламинарный поток», в котором потоки в жидкости движутся параллельно, без завихрений. Но вообще-то термин восходит к латинскому «ламина» — плоскость, пластина. И лист бумаги при ламинировании превращается в тонкую и жёсткую пластину. А ещё пластинчатый доспех порой называют ламинарным.

Глава 5

Совсем без приключений доехать до Турова, конечно же, не получилось. Не считая «мелочей», наподобие внезапно вылетевшей с заполошным криком из кустов крупной птицы, которая напугала шофёра, дёрнувшего руль и воткнувшего грузовик в заросли на другой стороне дороги, более-менее крупных событий было три. Вот сказал про мелочь — а сам задумался. Для нас — да, подцепили тросами, вытащили, гнутый металл я выправил и на скрытые дефекты проверил, а на первой же ночёвке слесари из ПАРМ аэрографами закрасили, как так и было. Для кого-то же другого это могло стать концом путешествия, и хорошо, если без травмы. Кстати, что за птица выяснить не удалось, очевидцы давали варианты от ворона до глухаря. Тем более неясно было, какого рожна эта тварь сидела в засаде до середины колонны, и за каким лядом вылетела точно напротив кабины нервного шофёра.

«Хорошо, что кабан какой-нибудь не выскочил, или олень».

«Чего хорошего? Так бы хоть с мясом были, в компенсацию потраченных времени и нервов».

«А проблемы? Кхм… Что, никаких разбирательств с полицией, никаких штрафов⁈ И мясо просто так вот забрать можно⁈»

«За что штраф⁈ За то, что дикая тварь из дикого леса мне автомобиль попортила — меня же и штрафовать⁈ Извини, дед, но если это у вас такие законы… То мне порой кажется, что их там у вас не головой придумывают!»

«Ну, как же — не обеспечил безопасную скорость движения, позволяющую вовремя принять меры по избеганию столкновения. Как-то так. А ещё можно браконьерство маскировать под случайную аварию».

«Ага, скорость не обеспечил. А ещё работу предсказательного артефакта, который предупредит о том же кабане до того, как он в пяти метрах от бампера из кустов выскочит. И наличие на пассажирском сидении пророка в трансе — тоже не обеспечил. Что же до браконьерства… У вас там что, такие все голодные, чтобы ради десятка кило мяса наносить повреждения на собственный автомобиль, который стоит дороже той же „добытой“ кабанятины раз эдак в двадцать-тридцать⁈»

«Ну, если зайца сбить, то повреждения будут минимальные, если вообще будут».

Нет, вот честно — странный мир там, у деда, странные люди и странные законы. Штрафовать и без того пострадавшего от, считай, стихийного бедствия за то, что не обладает пророческим даром⁈ Бред же, ведь правда?

«Дед, а за то, что в тебя или твой дом молния ударила — у вас там не штрафуют? Ну, не обеспечил безопасный электрический потенциал постройки, как-то так, а?»

Дед в ответ надулся и промолчал. Но я знал, что это ненадолго.

Так вот, к трём приключениям. Первое — это то, что наше тыловое охранение умудрилось отстать после последнего привала и заблудиться. Спасли мобилеты в обоих РДА и то, что проводник смог по описанию местности понять, куда занесло наш арьергард и объяснить им, как оттуда выбираться. Было бы смешно, если бы их там, сзади, не поставили как раз для слежения затем, чтобы никто не отстал и не заблудился. Но за время второго нашего приключения они нас спокойно догнали, суслики эти, не в ту сторону бдительные.

Второе приключение называлось «переправа через Припять».

По карте здесь был мост. И по словам проводника здесь был мост. И даже на самом деле здесь был мост. Но — какой? Наплавной! Это значит, что поперёк реки носом против течения стоят пару десятков больших лодок, на которых, как на опорах, наложен настил. И всё это под колёсами прогибается, колышется и идёт волной. А ещё порождает волны на реке, которые отражаются от берегов и соседних лодок и возвращаются, что не добавляет устойчивости всей системе. Грузоподъёмность моста оказалась такая, что грузовик с боеприпасами проходил под ограничения еле-еле, РДА вместе с передвижной казармой могли бы пройти вместе, но два объекта разной массы, которые будут порождать разные волны… Тут и у деда, и у меня, и у моих офицеров мнение о такой идее было абсолютно одинаковое и столь же абсолютно непечатное.

В итоге все восемнадцать автомобилей, и мой девятнадцатый, перегоняли по одному, да ещё ждали, пока мост хоть немного колыхаться перестанет после наших тяжеловесов. А, надо сказать, и самоходки, и броневики, и мастерская с её станками тоже все далеко не пушинки. И ехали медленно, а река широкая… Короче, часа полтора переправлялись. На той стороне даже, кажется, кому-то особо резвому, что пытался въехать на мост навстречу нашей самоходке, даже по рёбрам настучали, но я старательно не смотрел в том направлении, чтобы в случае чего под любой присягой честно сказать, что ничего не видел.

Кстати, насчёт ширины реки. Определить её здесь оказалось очень и очень непростой задачей. Пойма Припяти — широкая, и с ней столько проток, затонов, стариц и просто оставшихся с весеннего половодья луж, что даже местные вряд ли сразу скажут уверенно, где основное русло, а где какое-то боковое недоразумение. Даже спуск