Сергей Кусков - Золотая планета

Глазки "богемона" сузились.

— И зачем этой девочке понадобилось разбрасываться хорошим материалом? Хорошего материала днем с огнем не сыщешь! На вес палладия! И почему именно ты?

Я проигнорировал его "девочку". Вот еще, обращать внимание на всяких 3,14доров! Я здесь для дела, у меня цель, а такие, как он, были и будут всегда. Тем более ЗДЕСЬ.

— Заработать хочу, — ответил я. — У меня качественный материал, у вас деньги. Ваши деньги перейдут ко мне, ваша же "звездочка", — кивок на Хелену-Мерелин, — на дне школы выступит замечательно, лучше всех, и все вас за это будут уважать. Это получите вы. По-моему, сделка обоюдовыгодная! — сделал я вывод.

— А девочка не так глупа! Умные вещи говорит! — заключил Пако. — Действительно, выгода всегда должна быть обоюдной! Особенно обоюдной для нас! — Беглый взгляд на подопечную, после которого последовал едкий смех, вызвавший во мне жгучее желание испробовать его шевелюру на прочность кирпичом. — Ну что ж, давай сюда, послушаем твой материал на досуге!..

Он протянул руку, считая, что я совсем лох. Не спорю, я на него похож — опыта в подобного рода сделках никакого, что сегодня и продемонстрировал. Но опускать меня на уровень неандертальца?

— Не так. Мы слушаем здесь и сейчас, — покачал я головой. — После чего вы выдаете вердикт, подходит вам такое или нет. Если да — продолжим разговор далее. Нет — я ищу другого клиента.

— Настырная девочка! — заявило это чучело. — Как хочешь!

Он развернулся и даже открыл дверь, но его настиг недовольный окрик:

— Пако!!!

Тип замер на месте. Обернулся.

— Пако! Я хочу спеть эту песню!

Вот-вот, обожаю такое состояние в женщинах. Называется "королева стерв". Договориться с такой невозможно — или психануть, или уступить. Глазки пылают, бровки сдвинуты, голос тверже стали. Мегера, медуза Горгона! И главное, если психанешь, не уступишь — пожалеешь. ОЧЕНЬ пожалеешь, такие стервочки могут устроить "сладкую" жизнь.

— Ну ладно, звездочка моя, ради тебя! — сдался этот тип. Закрыл дверь, прошелся назад. Сел прямо на стол, сдвинув костюмы. Картинно вздохнул. Я вновь протянул девушке капсулу.

Слушали молча. И пока играла музыка, Пако преобразился. Вместо эпатажного выпендрежника я увидел "купца", барыгу с сумасшедшей деловой хваткой, знающего, как сделать так, чтобы не прогадать. Он мысленно разложил песню на составляющие, ручаюсь, представил, как будет она звучать голосом его "звездочки", в чем она при этом должна быть одета и каков бизнес-план раскрутки песни. И все это в жалкие четыре минуты звучания.

Однако, как только последний аккорд заглох, передо мною вновь стояло чучело богемной ориентации.

— Она на английском! — недовольно потянул он. Но я отнес эти слова не к возражениям, а к замечаниям. Согласился, подправив:

— Староанглийском.

— Тем более. — Пако подпер подбородок кулаком.

— Не такой сложный язык, — пожал я плечами. — Особенно, если учить на звук. А то и вообще перевести на испанский.

— Не твое дело, куда перевести! — бросил он и я заткнулся. Действительно, судьба песни после сделки меня не касалась, а Пако, судя по всему, решил ее взять. — А что с правами собственности?

— Вещь средневековая. — Я вновь пожал плечами. — Век то ли двадцатый, то ли двадцать первый. Все права, какие были, давно забыты. Я даже имена авторов не нашел.

— И ты даешь песню без прав? — Его глаза взлетели на лоб, сам он ехидно скривился. Да-да, непроходимая тупость, "колхоз", а как же. Знаю. — А если я тебе сейчас скажу "нет", а сам ее возьму?

— Мы все под одним человеком ходим, — покачал я головой, воздев глаза к потолку. — Вдруг ему понадобтся материал еще раз, и вопрос этот всплывет? Оно того стоит?

Нет, оно того не стоило. Где-то "на улице" — возможно. Но не в школе искусств Бернардо Ромеро, где все "свои". Тем более, даже если мне заплатят, то совершенно нерыночный мизер, поскольку "обуть" "колхозника" дело святое. Потеряет Пако сущие центаво, без какого-либо риска.

— Сколько ты хочешь? — покровительственно улыбнулся этот тип, гораздо раньше меня просчитавший ситуацию. Возможно, еще до входа в эту дверь. Я же про себя отметил, что во время торга акцент его исчез, передо мной стоял "купец" и только "купец". Вот что деньги с людьми делают!

— Я не гордый. Стандартную таксу, — честно расписался я в невежестве, не имея ни малейшего представления, какую цену называть. На эти слова улыбнулась даже Мерелин, сохранявшая каменное спокойствие, пока мужчины договариваются.

— Зачем тебе это надо? — прищурился Пако. Насмешка из его голоса исчезла, но подразумевалась. Он как бы демонстрировал, что царь и бог этой ситуации; все видит, понимает, и от его хотения будет зависеть результат сделки. Сподобится ли снизойти, или нет. И главное, он был на сто тысяч процентов в своем праве — у меня на руках кончились не только козыри для торговли, но и вообще карты.

— Я потратил на эту песню две ночи, — честно признался я, нутром понимая, что только признание позволит договорится. Это чучело не лишено своих талантов, одно из которых — чтение людей. И начни я ломать комедию, гнуть пальцы — он просто предпочтет не иметь со мной дела. — Две ночи на стимуляторах! — повысил я голос, понимая, что сработало. Губы Пако расплылись в понимающей усмешке. — А эта сучка отказалась.

Теперь улыбнулась и Мерелин. И тоже покровительственно. Однако, процесс пошел, и шел он в нужном направлении.

— Теперь хочу отдать ее в хорошие руки, — закончил я. — У нее, — кивок на девушку, — очень хороший голос, она хорошо споет ее. А моя… Сеньорита пусть удавится от злости, — сверкнул я глазами. — Она будет в зале, даже если не на сцене.

Пако думал долго. Затем заговорщицки подмигнул — вот она, мужская солидарность:

— Договорились!

И протянул руку девушке. Мерелин вытащила капсулу и отдала ему.

— Вначале я ее проверю на права собственности, — продолжил он. Господи, куда ж акцент подевался?! — Действительно ли так, как говоришь? Если да… Возможно… ВОЗМОЖНО, — подчеркнул он, — я ее возьму. Ну, а деньги… — Его губы вновь расплылись в усмешке. — Занесу потом. Ты же здесь учишься? — указал он себе за спину, имея в виду школу. Я кивнул. — Вот и хорошо.

Переговоры завершились, стороны достигли взаимопонимания, и дальнейшее нахождение в гримерке было бессмысленно. Пако открыл дверь, в которую я быстренько выскользнул.

— До встречи… Влюбленный мальчик! — бросил он напоследок, то ли насмехаясь, но скорее сопереживая. С эдаким барским покровительством: "Вот я когда-то тоже…!".