Сергей Кусков - Золотая планета

Меня понесло, и поймав волну, я взглотнул воздуха и выпалил:

— Мы будем ненавидеть. Вслух, в лицо. Будем указывать все ошибки и просчеты, причем в виде анекдотов и смешных историй. Мы будем смеяться над СИСТЕМОЙ, потому, что это не наша система и мы не с ними.

Мы будем нонконформисами, — повторился я. — Людьми, не согласными с любым "высером" власти в наш адрес. И если они не разрешают нам существовать в их реальности, существовать на равных, мы создадим себе реальность альтернативную, без них. В которой нет насилия, нет неповиновения, но есть организация тех, кому плевать на правительство в Альфе. Организация, которая заставит с собой считаться и которой ничего нельзя сделать без дополнительных драконовских мер, на которое Альфа не пойдет ввиду отсутствия насилия и неповиновения. Они же не хотят раскачать лодку на ровном месте? — коварно усмехнулся я. — Они ведь тоже играют в игру под названием "интеграция".

— Да ты философ, Вань! — Хан поднялся и пожал мне руку. — Уважаю!

— Скорее, толстист, — усмехнулся за своей установкой Фудзи. Парни поморщились — кто такие толстисты не знали. Я, кстати, тоже.

— А я думаю, политик, — покачал головой Карен. — И только что я впервые за свою жизнь услышал вменяемую политическую программу, — грустно вздохнул он и поднял глаза… В которых плескалось безмерное уважение. — Неужели такая хорошая музыка, что может раскачать эту лодку? Все ведь упирается в нее, не находишь?

Я находил. А потому выложил свой последний козырь. Завихрил перед глазами меню и нажал поиск звуковоспроизводящих устройств.

Глава 5

Укрощение строптивой (часть 2)

Мне не понравилось, как гвардейцы обыскали меня на входе. Как правило, эта процедура шла на уровне автоматизма и не занимала много времени, но на сей раз один из установленных в шлюзовой камере приборов сработал, после чего два дюжих парня запихнули меня в боковую каморку, в которой я ожидал в свое время, будут ли со мной разговаривать, или вышвырнут сразу.

Через двадцать минут явились наши "яйцеголовые" — девочки из технического отдела, и устроили мне форменный беспредел. Обыскивали и ощупывали так, что заболело все тело. Тыкали приборами, пуская по мне какие-то поля и токи, от которых волоски на коже вставали дыбом а по телу шла рябь, как будто меня кто-то усердно чесал. В общем, работали на совесть.

О результатах не сообщили. Переговорив друг с другом на своем языке — языке профессиональных терминов — отпустили, кратко бросив:

— Ты чист.

В бело-розовом здании ничего не изменилось. Меня стандартно проверили на входе и впустили — после того, что устроили в воротах, вряд ли на мне уцелел хоть один "жучок". После чего оставалось переодеться и идти ужинать, а затем спать — голова после посиделок с парнями раскалывалась.

— Что-то не так? — спросила огненный демон, выходя из душа, когда я уже ложился. Мы за эти дни отдалились с девчонками, но это был естественный процесс. Переживем. Я покачал головой.

— Да нет, все нормально. Слушайте, девчонки, придумайте название группы? Чтоб звучало мужественно, но в то же время не жестко? И желательно с философским, или хотя бы метафизическим уклоном?

Гюльзар, рассматривающая на своей кровати голограммы журналов, подняла недоуменные глаза и издала смешок. Сестренки непонимающе переглянулись.

— Спокойной ночи, Хуан! Завтра развод! — подвела итог Кассандра.

Да, завтра развод. И еще один день жизни внутри корпуса. А потом… Школа, занятия и группа.

Где мне нравится больше? Здесь? Да, здесь прикольно. Здесь меня делают сильнее, ловчее, метче… Здесь много интересных сеньорит, с большинством из которых у меня… Тесные отношения. Ну, хотя бы раз были. Или не были, но быть могут. Здесь вечерняя сказка, на которой все, особенно малыши, мне смотрят в рот. Удивительно, но я до сих пор, как Шахерезада, нахожу все новые и новые сюжеты, хотя, казалось бы, рассказал все, что знал и что не знал тоже. Слава богу, сказки бывают не каждый день, тысячу и одну ночь я бы не продержался, но и так информационный вакуум давал знать. Скоро придется на фантастику переходить. Лишь бы только не на женские романы!

…Но все это меркнет, когда в моих руках оказывается гитара, а рядом… Хотя бы простопроходит мимо… Радужная девочка.

Красивая она. Конечно, стервочка еще та, ну, да что я, со стервами не научился общаться, что ли?

И музыка. Парни не дали согласия, но и не отреклись от идеи с порога, как опасался. Все-таки сказав все, что хотел, я устроил им интеллектуальный вечер — для прочистки мозгов. Ставил заранее подобранные композиции, несколько раз прокручивал, после чего просил пояснить смысл — о чем та или иная песня. Акцент, конечно, в этих записях сумасшедший, но разобрать и перевести можно — парни понимали. И выстраивали версии, одна другой грандиознее.

Больше всего мне понравился героический эпос, который они сложили на песню, в котором пелось об одном из упомянутых ночных мотоциклистов, "забившем" на белый свет. Каких только мыслей и приключений ему не присваивали! И когда рассказал им подоплеку, выглядели "Алые паруса" крайне озадаченно.

В общем, пусть думают. Отдельно пояснил, что менять придется даже название. И, скорее всего, статус. Если этот проект получит ход, мы будем называться ретро-ансамблем… Таким-то. Слоган уже сочинил: "Все, что есть, когда-то было!". Его напишем на полотне или голограмме за нашими спинами, чтобы не вызывать лишних кривотолков при словах "ретро-ансамбль". А то ведь люди всякое подумают…

На этой мысли я и уснул, изрядно перед тем проворочавшись. Во сне на меня взирали глаза Бель, нежно-голубые на смуглом личике. Неестественно белые волосы развевались, будто по ветру, хотя ветра там не было. С другой стороны невдалеке шла Фрейя. Смеялась, улыбалась чему-то своему, и, увидев меня, озорно помахала рукой.

— Хуан, я нашла тебя, — прозвучал обиженный голос Бэль. Громкий, но раздавался он непосредственно в голове, потому его никто не слышал. — Как и обещала. Теперь твоя очередь!..

Я вскочил в холодном поту. Браслет показывал половину шестого. Понимая, что спать дальше бессмысленно, встал и побрел в душ — лучше дополнительно побегать по полосам смерти, чем лежать и думать, ворочаясь с боку на бок.

Жизнь не окончится, сынок, — звучал в подкорке голос. — Что бы ты не выбрал, какой бы поступок ни совершил, это не будет концом…

Эх, мама!..

На следующий день не произошло ничего. Ни-че-го! Совсем. Привычный распорядок, те же мордашки, те же тренажеры и полигоны, те же упражнения… Занятия с преподавателями-теоретиками в устаканившемся ритме… Однотипные взгляды в столовой и разговоры в библиотеке, куда меня занесли ноги перед отбоем… И главное, привычные подколки, включая последнюю, на данный момент самую популярную, про ее старшее высочество.