Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

   - Магия тустла, - пояснил Дженнак. - Позже я расскажу тебе о ней, а сейчас вернемся в ту бухту на берегах Лизира. Вернемся, ибо тебе и мне нужно понять нечто важное, нечто такое, от чего зависят наши судьбы. Или мы соединим их и сплетем, или расстанемся и позабудем эту встречу... Тебе решать! - Он провел по лицу ладонью, стирая всякое воспоминание о старом учителе Баратцу-Име. - Я пошел с Чоллой... пошел, потому что чудилось мне, что сердце ее готово раскрыться и одарить меня счастьем - тем счастьем, что у меня отняли... но это уже другая история, и говорить о ней я не хочу. В той бухте, на теплых золотых песках, Чолла расстелила мне шелка любви, а ты ведь знаешь, как об этом говорится: возлегший на них неподвластен Мейтассе, Повелителю Времени... Но не получилось! Было солнце, было море, были шелка, но не было любви...

   - Почему? - шепнула Айчени, не спуская с него глаз. - Почему, сахем?

   - Каждый из нас - женщина ли, мужчина - делает свой выбор: любовь или что-то вместо любви. Слава, власть, почести, богатство и остальное, что тоже человеку дорого, что приносит ему радость... Временами эти символы успеха сочетаются с любовью, но и тогда нужно выбрать главное и знать: отрину все ради любви или расстанусь с нею, ибо другое дороже. - Помолчав, Дженнак добавил: - Чолла сделала свой выбор.

Наступила тишина. В широком проеме хогана висело солнце, касаясь нижним краем морской поверхности, метались над волнами чайки, но их вопли не были слышны, как и щебет птиц и шелест листьев на террасе. Все эти звуки существовали где-то в другой реальности, а не там, где находились сейчас Айчени и Дженнак. Момент поворота судеб делает людей безгласными, не видящими и не принимающими ничего, кроме незримой работы чувств и мыслей; в эти мгновения человек точно парит в Великой Пустоте, отрезанный от мира, сохраняя лишь единственную связь - возможно, с богом, с предками или с собственной душой. С кем из них говорила Айчени? С Чоллой, сделавшей неверный выбор, или с Заренкой и Вианной? Может, просила Арсолана подсказать ответ? Или искала его в собственном сердце?

Прошло, должно быть, много времени - солнце до половины погрузилось в морские воды, расплескав над ними багрянец вечерней зари. Наконец, вздохнув, девушка пробормотала:

   - Есть легенда в нашей семье, что предок Че Чантар - кинну... Выходит, ты тоже, мой вождь... Ты пришел за мной?

   - Не за тобой, а к тебе, - сказал Дженнак. - Ты вольна решать.

Внезапно по губам Айчени скользнула шаловливая улыбка.

   - Если я соглашусь, ты меня украдешь?

   - С большим удовольствием, чакчан. Мой корабль в гавани, и называется он «Хитроумный Одисс*.

   - У меня много родичей — отец, мать, братья, сестры... Они будут очень беспокоиться.

   - Отправишь им послание. Но лучше не писать, что тебя похитил тар Дженнак, Великий Сахем Бритайи и Риканны. Могут подумать, что у тебя... хмм... не все в порядке с головой.

   - Со мною всегда ходят телохранители и служанки. Я не могу спуститься с холма без них. И если я исчезну... Если так случится, мне не хотелось бы, чтобы их наказали или возложили вину на халач-виника.

   - Ты бывала в Зале Сорока Колонн?

   - Да. Читала надписи на древних камнях... Среди них есть и с твоим именем.

   - Найди в северной стене плиту с вампами Домов Одисса и Тайонела. Это Накамский договор - о чем, уже не помню... Но под вампами есть щель, а в ней - рычаг; надавишь его, и плита повернется. Чичен-те показывал мне это устройство.

   - Чичен-те? Кто он такой?

   - Халач-виник, который правил Цоланом много лет назад. Накамская плита скрывает ход, ведущий к морю. Тут есть и другие тайные тоннели, но этот самый удобный, только спускаться по нему нужно с фонарем. Что же до твоих телохранителей и слуг... - Дженнак на мгновение задумался. - Оставь записку. Напиши, что повинуешься велению богов.

Девушка кивнула, всматриваясь в его лицо в подступающих сумерках.

   - Пожалуй, я найду этот ход... Очень мне хочется взглянуть на твой корабль! «Хитроумный Одисс*, да? И все его потомки тоже большие хитрецы?

   - Что поделаешь, чакчан... Сказано в Книге Повседневного: изумруд зелен, рубин ал, и этого не изменить даже богам!

Они рассмеялись, а потом Айчени вдруг соскользнула со своей циновки и обняла Дженнака за шею. Теплые губы коснулись его щеки, потом проложили тропинку к уху, и он услышал шепот:

   - Дженнак, сын Дома Одисса, Великий Сахем, увенчанный белыми перьями... так сложно, так длинно... Как мне тебя называть, мой вождь? Сейчас, когда ты в моих объятиях? И потом, когда я расстелю тебе шелка любви?

- Джен, - ответил он, целуя покорные губы. - Зови меня Джен, радость моего сердца...

Так называла его Вианна. Давным-давно, триста лет назад... Через двое суток, ночью, драммар «Хитроумный Одисс» отплыл в Сериди, что позволило Дженнаку утверждать в дальнейшем, что его супруга - урожденная иберийка. Опровергнуть его слов никто не мог, так как акдам Рувейта со своим экипажем остался в западных водах и плавал в Длинном море, морях Меча и Бумеранга; к тому же все мореходы были вознаграждены и вообще болтливостью не отличались. Из Сериди в Шанхо Дженнак и его молодая жена добрались на одноколеснике, проехав всю Риканну и Азайю с запада на восток, что было весьма поучительно для светлорожденной Айчени, видевшей до того лищь Инкалу и Долан. Сделавшись хозяйкой в богатом поместье Джена Джакарры, она быстро перезнакомилась с местной знатью, оценившей ее ученость, изящество, манеру одеваться, а также напитки и блюда, которыми потчевали в доме супругов. Ро Невара был в нем частым гостем, не скупился на изысканные комплименты иберийской красавице и иногда посматривал на нее жадными глазами. Самого Джена Джакарру он, как и прежде, дарил вниманием, но глядел на него все холоднее и холоднее. Что не осталось незамеченным.

* * *

Страна Гор, 1841 год от Пришествия Оримби Мооль

   - Нам отвечают, — сказал Че Чантар, сосредоточенно глядя на карту. - Видишь алый огонек около Росквы? Это источник эммелитовых сигналов, хотя умелец, с которым я говорю, называет их как-то иначе. Прежде эта отметка была в Ханае и казалась едва заметной. Теперь огонек более яркий, и это означает, что мощность устройства возросла.

   - А почему в Ханае нет отметки? - спросил сеннамит Орх. - Если два умельца изобрели новый способ связи, то должно быть...

   - Их не двое,