Королевская кровь - Дэниел Абрахам

– А нападение? – спросил Доусон.

– Простите, милорд?

– Нападение. Атаковать тогда как?

Капитан, обдумывая ответ, надул щеки:

– У нас есть поисковые патрули, числом четыре. Постоянно сменяющиеся. Они ищут принца и лорда-регента. И жрецов, как вы приказали.

– Этого недостаточно. Сидим здесь, точно преступники в ожидании приговора магистратов. Людям нужно чувство победы. Придвиньте баррикады, по крышам на новые места поставьте лучников. Бойцам нынче ночью велите отдыхать. Утром наступаем на врага.

– Слушаюсь, милорд, – ответил капитан без всякой радости и, поколебавшись, добавил: – Лорд Каллиам, о каком враге идет речь?

– О Паллиако и его сектантах из Кешета.

– Да, но ведь сейчас, милорд, мы бьемся не с ними. Если вам нужно, чтобы мы обнажили мечи против людей Тернигана, Даскеллина и прочих таких же, это дело другое. Могут быть трудности.

Доусон отчетливо слышал, с каким трудом капитан подбирал слова.

– Враг нас изводит нападениями, – объяснил барон. – А мы поджимаем хвост и не сопротивляемся. Победы так не добиться.

– Да, милорд. То есть нет, не добиться. Да только они не враги. Мы тех людей знаем – вместе служили, вместе сражались, и под вашим началом тоже. Здесь не война против Астерилхолда или Саракала, мы воюем против антейцев. Это все меняет.

– Сейчас они пособники жрецов, – ответил Доусон. – Их сознание подчинено злу.

– Да, милорд. Однако не так просто это видеть в человеке, спасшем тебе жизнь где-нибудь в Астерилхолде. Солдаты на той стороне выступают не лично против каждого из нас. Они лишь выполняют волю господ, которые велят им воевать.

«Как и мы», – повисла в воздухе непроизнесенная фраза. Доусон вполне понял предостережение. В людях иссякает не только надежда, но и верность. Одержать славную победу – значит одолеть ненавистного врага, да только никакого врага, кроме Паллиако и жрецов, Доусон сейчас выставить не мог. Он задумался, как с этим у других – у Тернигана, Даскеллина, Броота. И понадеялся, что проблема у всех общая.

– Благодарю за откровенность, – твердо произнес Доусон. – Давайте перестроим баррикады. Если защищать позиции меньшим числом бойцов, то можно отправлять больше поисковых партий. Вы согласны?

– Да, милорд. Думаю, нам это вполне под силу.

– Тогда так и сделаем.

По огромной арке неба, простертой над городом, медленно двигалось солнце. Доусона оно раздражало, так же как и звезды, прячущиеся в его свете. Кингшпиль, на который упал солнечный луч, вспыхнул долгим отблеском, словно задержавшаяся в небе молния. Доусону представился Паллиако где-то в тайных покоях Кингшпиля, глядящий оттуда вниз, на Доусона и на весь город. Туда-то и надо стремиться. Если и затевать одно-единственное, окончательное наступление, то лишь ради того, чтобы сорвать Паллиако с его насеста в Кингшпиле. Сбросить с Рассеченного Престола и посадить туда Астера. Мальчик уже сейчас был бы лучшим правителем, чем Паллиако…

Откуда-то прогремел голос. Эхо, отразившее его от домов, как от стен ущелья, исказило слова, но тембр показался Доусону знакомым. Когда барон дошагал – а потом добежал – до заново возводимых баррикад, внутри у него все сжалось. Бойцы разделились: одни продолжали громоздить поперек улицы бревна, столы и перевернутые телеги, другие молча застыли с мечами и луками в руках, готовые отразить новое нападение.

Нападения не случилось. Ни схватки, ни звона клинков, ничего.

Посреди площади, с которой бойцы только что отошли, высилась осадная башня на массивных деревянных колесах, толкаемая сзади рабами. У подножия стояли не менее полусотни мечников, почему-то не спеша атаковать. На вершине башни, почти на уровне крыш, торчала башенка для лучников, защищенная толстыми деревянными щитами. Из верхней бойницы вместо луков, готовых осыпать врага стрелами, торчал серый раструб рупора, а из него несся низкий раскатистый голос Басрахипа – верховного жреца паучьей богини, помыкающего Гедером, как марионеткой.

– Послушайте мой голос, – взывал он. – Вы уже проиграли. Все, за что вы сражаетесь, бессмысленно. Вы не сможете победить. Послушайте мой голос…

Китрин

– Ты давно не мылась, – заявил Сандр, тыча в Чарлит Соон пальцем ноги. И через миг добавил: – И я давно не мылся.

– Нам всем нужна баня, – согласилась Кэри. – И свежая еда. И ливень тоже не помешал бы.

Китрин сидела на корточках в задней части фургона с миской ячменной каши в руках. Из подземелья она выбралась за полдень, и даже сейчас, после пешей прогулки до «Желтой стены», солнце казалось слепящим. Двенадцать дней в темноте. И это еще не конец.

– Ну что ж, – начала Кэри. – Из хорошего у нас то, что мы нашли твоего жреца. Из плохого – что он торчит посреди войска и никого к себе не подпускает. Я подумывала передать ему письмо, но не знала, захочешь ли ты.

Китрин нахмурилась. По правде говоря, она не знала и другого: верный ли сделала выбор. В любой день предыдущей недели не задумываясь променяла бы что угодно на теплую постель, вкусную еду и возможность провести в бане часов пять. Когда Гедер с Астером выйдут из подземелья, ей не нужно будет торчать с ними в опротивевшем месте. Однако в тот миг Гедер вновь сделается лордом-регентом Паллиако, Астер – принцем и королем. И все изменится.

В Кемниполь ее прислали собрать сведения об Антее в свете войны с Астерилхолдом. Теперь Китрин делила тайное убежище с двумя главнейшими лицами королевства, нынешним и будущим властителями. За это время она узнала, что Гедер Паллиако – забавный и немного неловкий молодой человек, любящий книги о неправдоподобных древностях. Что Астер не умел плевать вдаль, а теперь – благодаря ей – умеет. Она видела их взаимную привязанность и восторженно разделяемые радости. И общую на двоих, почти физически ощущаемую печаль, в которой оба не признавались не то что другим, но даже и себе. После выхода из подземелья они расстанутся с Китрин, и для нее исчезнет всякая возможность узнать о них больше.

– Я спрошу Гедера, – ответила она, собирая пальцами последние хлопья ячменной каши. – Что-нибудь еще?

– Обычная человеческая ложь и глупость, – пожала плечами Кэри. – Знаешь ли ты, что Гедер повелевает духами мертвых и что по ночам призраки бродят по улицам, истребляя его старых врагов?

– Он о таком не упоминал. Буду знать. Ну что ж, если у вас больше ничего…

Микель ухмыльнулся:

– Ну, на самом-то деле…

Китрин вскинула брови.

– Опять ты за свое, – вмешалась Чарлит Соон. – Об этом-то я и говорила, когда обсуждали «Тарскую трагедию». Вечно ты тянешь паузу ради эффекта.

– Зато какой эффект! – возразил Смитт.

– Да-да, – подтвердила Чарлит Соон. – Замедляющий и раздражающий.

Она