Владимир Поселягин - Двойной удар

Двигались мы практически всю ночь, только часам к трем устроились на бивуак и ночевку на опушке другого леса. Четыре часа сна — это хоть что-то уставшим людям.

— Боярин, — потрясли меня за плечо.

Я спал на одной из телег, где было складировано продовольствие, немного неудобно, но вполне спать можно.

— Что? — привставая на локте, спросил я, отчаянно зевая.

— Все готово. Разведданные получены, можно выдвигаться? — спросил Корнилов, это оказалось он меня разбудил.

— Начинайте, — согласился я.

После приказного крика воины начали разбиваться на пятерки и расходиться в разные стороны, следуя приказам своих командиров.

У пушек возились канониры. Стрелять из картечниц они будут из самодельных треног, сбитых практически на коленке. Представляли они собой метровое бревно, с гнездом для пушки и две палки для упоров. Все просто.

У телег остались только пушкари, пятерка воинов, вооруженных взятыми с ушкуев так называемыми кавалерийскими ружьями, да мы с Корниловым. Остальным была поставлена задача для перехвата беглецов после залпа пушек.

Действовать мы решили просто, вперед выдвигается артиллерийская группа во главе с Синицыным, под прикрытием тех самых пяти стрелков. Михайловым уже найдена и разведана позиция для стрельбы, там лес близко подходил к домику лесника, метров на тридцать, расстояние для пушек плевое. Ну и мы с Корниловым как координаторы и командиры идем с ними для присмотра. Кроме пушек по приказу Синицына посыльные прихватили и самодельные бомбы. Я на них не особо рассчитывал, испытали только одну. Она хоть и не подвела, но доверия все равно не вызывала. Бомбами были вооружены мы, стрелки и прикрытие. Еще три штуки забрали те стрелки, что ушли в обход для заслона.

Стараясь не шуметь, мы двигались по утреннему лесу. Солнце только недавно взошло, но в лесу еще было темновато.

Так как пушкари с переноской сами не справятся, на трех стрелков нагрузили боеприпасы, а мы с Корниловым несли треноги. В принципе тяжело, но одному тащить можно. Хотя все-таки тяжелые сволочи. Остальные на брезентовых носилках переносили пушки.

Двое оставшихся стрелков шли впереди, осматривая безопасный путь, вот откуда-то вынырнул помощник Михайлова, Прохор, и дальше мы пошли уже увереннее.

— Дальше тихо, тати близко.

«Это от лагеря мы отошли километра на полтора, близко стояли», — мысленно прикинул я.

Из всех, кто шел в артиллерийской команде, не шумел практически я один. То у одного сучок под ногами щелкнет, то у другого ружье прикладом о ножны стукнется.

Спасало нас одно, в лагере царила легкая суматоха с подъемом, так что в том шуме, что творился у дома лесника, нас было не слышно.

Согласно разведданным, человек пятьдесят спали у костров на открытом месте, пятнадцать в небольшом амбаре, еще пять, видимо старшие, в самом доме. Последних я приказал по возможности брать живыми. Остальные мне были не нужны. Нет, оружие и бронька, конечно, пригодятся, все-таки новичков набираю, на всех оружия и брони у меня нет, а тут так удачно подвернулись эти хорошо вооруженные тати. Прям пруха какая-то. Я, конечно, рассчитывал за их счет вооружиться. Но не думал, что это так быстро воплотится в жизнь. Почему-то я ни на грамм не сомневался, что все у нас получится.

Наконец впереди появился просвет, значит, мы подходили к опушке.

Оставив остальных людей чуть в глубине леса, мы с Синицыным по-пластунски двинулись дальше.

Близко мы не приближались, хотя опушка и заросла малиной, но следов татей было множество. Видимо, туалетом они решили сделать лес, а не ходить в нормальное отхожее место, что виднелось за амбаром.

Проползя очередную свежую кучку, суток нет, мы укрылись за кустами малинника.

— Завтракают, — пробормотал я.

— Самое время, пока они беспечны.

— Согласен, тут их десятков шесть, не меньше… смотри-ка вот у стены амбара, мне глаза не изменяют, ружья стоят?

— Точно, боярин, я тоже вижу. Как есть ружья, только странные какие-то, на наши пищали похожи.

— Вполне может быть. Ты давай обратно, пусть все подтягиваются. Момент уж больно удобный, а я тут присмотрю и, если что, прикрою.

В принципе если нас сейчас заметят, то просто задавят массой еще до того, как мы приготовимся, поэтому нужно все было делать быстро. Синицын уже отработал до автоматизма, хотя бы что и как каждому из расчетов делать, чтобы они не путались. Ближайший воин сидел метрах в пятидесяти, что-то весело говоря соседу, при этом не забывая активно работать деревянной, фигурно вырезанной ложкой. Сидели воины, работающие под татей, по семь-восемь человек вокруг своего котелка.

«А личных тарелок и кружек, как у моих воинов, у них нет!» — самодовольно подумал я, подготавливая оба пистолета и проверяя, свободно ли выходят метательные ножи из чехольчиков.

Сзади зашуршала трава, и слышалось, как мне казалось, громкое сопение людей, тащивших тяжести на своих руках.

— Как будем стрелять, боярин? Через кусты? — до меня первым добрался Синицын.

— Нет, — я улыбнулся. — Нагло выходим и устанавливаем пушки. Пока они сообразят, что происходит, ты должен успеть приготовить их к стрельбе. Вы ведь их за десять ударов сердца к бою приводите? Ну тем более успеете. Дальше они вскакивают на ноги… ну и дальше сам понимаешь. Стрелять в самые большие группы, чтобы вывести из строя как можно больше людей. Если что, я их отвлеку, пока вы собираете лафеты и устанавливаете пушки.

— Бомбы?

— Бомбы?.. М-м-м… — я задумался. — Можно и бомбами начать, но лучше попридержать их и использовать после картечи.

— Хорошо, боярин, тогда мы начинаем, а то они уже заканчивают есть.

— Начинайте.

Воины-тати были безмерно удивлены, когда кусты на опушке раздвинулись, вот часовой, гад, прошляпил, и на поляну вышли одинаково одетые мальчишки с некой ношей в руках и деревянными треногами. Правда с саблями на поясах и, кажется, даже с пистолями, и спокойно что-то стали собирать буквально в паре метров опушки. Их сопровождало несколько взрослых, точнее двое. Один воин лет тридцати в кольчуге и такой же одежде, как и у мальчишек, тоже похожей на форму, и юноша с двумя саблями на поясе по виду родовитый боярин. В обоих его руках было по пистолю. Он как раз стволом одного из пистолей потер себе щеку, насмешливо осмотрев их, слегка склонив голову, и сказал:

— Ну что, покойнички, поели? Теперь встаем, снимаем броньку и укладываем вместе с оружием под ноги. В этом случае я вас так и быть пощажу… Может быть.

— Это кто? — удивленно спросил один из десятников.

— Я боярин Красновский. А вы… душегубы-тати, что безобразничали на моих землях.