Мастер клинков. Клинок заточен - Дмитрий Викторович Распопов

перехватить управление големами, и единственное, что меня в этом случае спасёт, это бегство. Не следовало забывать и о том, что именно он показал мне телепорт в академии и многое другое в городе, так что определённо был в курсе моих перемещений и действий, такого врага не хотелось иметь рядом.

«Нужно подождать неделю и решить, кто подойдёт мне больше, – засыпая, подумал я, – сейчас конкретный выбор сделать нельзя из‑за недостатка полученной информации».

* * *

Неделю спустя

– Господа, а теперь слово предоставляется вдохновителю нашей борьбы, самому таинственному эльфу из всех – мессиру! – зычным голосом возгласил эр Торс с улыбкой.

Мне было не по себе, чувствовал себя предателем, хотя по отношению к кому? К тем, кто был виновен в похищении Никки? Кто держал её в плену всё это время? Я внутренне встряхнулся, поднимая взгляд. Четыре огромных стола с эльфами за ними стояли передо мной и Эрделом. Сотни глаз внимательно следили за каждым движением, за моей мимикой.

– Господа, сегодня, в день, когда мы официально заявим о себе, я хочу вам открыться. – Я через силу улыбнулся и нажал пальцем на кольцо, которым снабдил меня маг, как только я произнесу нужные слова, он заменит меня, а я окажусь на его месте, за столом, закутанный в складки просторной одежды. Даже отсюда я чувствовал его взгляд, устремлённый на меня в яростном предвкушении, у меня появилось чувство, что, если я сейчас изменю сценарий, о котором мы договаривались, он всё равно поступит по‑своему, только в этом случае прольётся кровь. За себя я не очень переживал, кинжал у меня был с собой и обрез – тоже, но вот за присутствующих становилось страшновато, уж слишком фанатичным блеском горели глаза старика, когда он обсуждал со мной сегодняшнее выступление, слишком был тщателен к деталям и глубоко вникал в подробности моей речи, при этом явно копируя мои интонации и обороты. У меня порой возникало пугающее чувство, что я говорю сам с собой.

Зал после этих слов замер, все ошарашенно смотрели на меня, даже хозяин дома недоумевающе косился в мою сторону – подобное мы с ним не обговаривали.

– Я действительно был изгнан и на самом деле мечтал попасть домой, также верно то, что Совет – помеха счастливой эпохе новой эры, так что я решил возродить то, что было три столетия назад, когда страной правили Великие Дома эльфов.

Глаза присутствующих всё более округлялись, некоторые из них поняли, куда я веду, и порывались встать с места.

– Во главе со своим королём! – Я повысил голос и второй раз нажал на перстень.

Когда эти слова прогремели на весь зал, я уже сидел за столом, там, где недавно сидел тот, кто сейчас превратился в самого себя.

– Заб’Рабос! – крики ненависти и страха раздались с нескольких мест, и зал наполнился тревожным гулом.

Я в недоумении оглядывался по сторонам. Моего подменыша узнали, и он явно не всё рассказал мне о себе. Не успел я оглянуться, как в него полетели заклятия, начиная от простых молний и ледышек, заканчивая чем‑то и вовсе экзотическим, в виде деревянных шипов.

Все заклинания бессильно разбились о его защиту, а вот взмах его руки привёл к тому, что все, кто на него нападал, взорвались изнутри, разбросав вокруг себя кровь и клочки плоти. Раздавшиеся возгласы боли и ужаса послужили мне подтверждением, что я оказался втянут во что‑то, чего пока не понимал до конца.

– А ну сидеть, шавки! – Голос Заб’Рабоса прогремел снова, только в этот раз желающих помериться с ним силами не нашлось. Эльфы, многие из которых не смогли сдержать рвотные позывы от вида мяса, крови и внутренностей, разбросанных по залу, остались на местах. Даже те, кто опорожнял желудок, старались заползти под стол, чтобы их не было видно.

– Я ваш новый король! Служите мне! Я повелеваю каждому принести сейчас клятву верности! Тот Дом, кто присягнёт мне сейчас, получит места при дворе, – разорялся со своего места старик с красными глазами, у которого едва не шла изо рта пена.

Эльфы стали оглядываться друг на друга, словно ища поддержки, я видел, как были они шокированы происходящим. Я только глубже натянул шляпу, чтобы меня не узнали, когда первый из них встал со своего места и, подойдя к эльфу, опустился на колено, произнося слова верности.

Некоторые бросились из зала, стремясь уйти отсюда, но их тут же постигла участь тех, кто напал на мага – кровь и внутренности, разлетевшиеся на многие метры вокруг, оказались слишком наглядным примером того, что ждёт сопротивляющихся. Эльфы по одному стали вставать со своих мест и присягать новому королю. Пришлось и мне преклонить колено перед ним и поймать взгляд, полный торжества и безумия, мне внезапно захотелось его убить, но едва я потянулся за оружием, как старик незаметно для окружающих бросил мне всего три слова:

– Дело за Советом!

«Наши с ним договорённости в силе, – понял я и нехотя убрал оружие. – В конце концов, кто я, чтобы вмешиваться в ход новой истории эльфов».

Когда все присутствующие присягнули новому властителю, он призвал тут же двинуться к зданию Совета, чтобы показать старым маразматикам, кто теперь хозяин. Не я один не хотел идти за ним, но выбора не было, его магия стала наглядным пособием для тех, кто сопротивлялся, больше желающих умереть не находилось. Разрозненная толпа высыпала на улицу и покатилась, словно волна, сметая всё на своём пути.

Вскоре безумие предводителя охватило всех вокруг, и кровь полилась реками: раб, зазевавшийся на дороге, косо посмотревший на шествие эльф или эльфийка, не успевшая скрыться от беснующейся толпы, – все умирали, раздираемые на части магией.

Я шёл посреди толпы и ужасался.

«Как я мог согласиться на такое?»

Когда решил избавиться от членов Совета, я точно не хотел, чтобы улицы города завалили трупами эльфов и людей, а чем ближе мы подходили к центру города, тем больше становилась толпа. К шествию присоединялись эльфы, которых быстро вводили в курс дела, сообщая о возвращении великого мага Заб’Рабоса и его коронации старшими Домами. Тогда‑то я и узнал, что его не просто так когда‑то выслали из страны, однажды он уже попытался провернуть подобное, но тогда мятеж против Совета потерпел крах, и он был изгнан вместе с сотнями его последователей. Но его имя ещё долго служило страшилкой для эльфийских детей, поскольку тот год запомнился всем – как Год великой скорби, убито и покалечено было больше ста тысяч жителей, не считая рабов, вырезанных практически