На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов

И тут Михаил, застонав, рухнул на колени, поток энергии, который он получал через свой захват, был невероятным, куда там золотому. По телу прошла судорога, и боярин завалился на бок. Хорошо, он встал так, что до ближайшей руны приличное расстояние, и разорвать круг было тяжело. Тело крючило, оно было просто не рассчитано на такие нагрузки. Михаил орал от боли, орал так, что за минуту сорвал голос. Ему было так хреново, что он даже не смог отдать родовому духу простейший приказ, убрать хлыст и отпустить серебристого с богами. И самое плохое, он не мог отключиться. Он видел, как вместе с его кнутом перемещается серебряный дух, чуть не отрывая ему руку, видел, как тот слабеет и всё реже уходит на рывок, видел, как тускнеет его свет. Он не знал, сколько прошло времени, просто в один момент дух растаял, перед этим резанув Михаила по ушам прощальным ментальным ударом погибающего существа. И в этот момент Бельский отключился.

Когда Михаил пришёл в себя, на остров снова опускались сумерки. В лесу было уже темно, но в просветах крон ещё виден тусклый свет садящегося за горы солнца.

Боярин пошевелился, и его прострелило невероятной болью. Тело ломило, на глаза навернулись слезы, они текли по щекам и падали на мох, который их мгновенно впитывал. Багрово-чёрный дракон по-прежнему нёс вахту, стоя над телом хозяина. Но и он был близок к пределу, шутка ли, сутки провести вне ловушки без подзарядки? Михаил через боль скрюченными пальцами вытащил лекарский артефакт и сжал его в кулаке. Тот начал сиять спокойным зелёным светом, и боль стала отступать, сначала из кисти, потом из руки. Через час, когда Бельский смог сесть, артефакт был разряжен полностью, но боярин уже мог какое-то время обойтись без него.

— Твою мать, Василько, — прошипел он сквозь зубы, на которых языком нащупал пару свежих сколов. — Ты не мог предупредить, что будет так плохо?

Ему, естественно, никто не ответил. Но это было неважно, звук хриплого сорванного голоса придал боярину сил. Дорого ему встала охота на серебряного духа, и он еще даже не представлял, на сколько. Ползая на коленях, он собрал все до единой пластинки с рунами и запихнул их в карман грязного, порванного в двух местах, плаща. Кое-как поднявшись и ухватив ранец за лямку, он, пошатываясь, отправился обратно к своему убежищу. Причём в десятке шагов он обнаружил здоровенную тушу крушилы, у которого исчезла правая половина тела. Знакомство с призрачным пламенем Горыныча — это приговор. Туша его смердела, в огромной, уже переставшей кровоточить ране, копошились какие-то насекомые, мелкие зверьки отрывали по куску и уносились в темноту. Если бы дракон не был в таком плачевном состоянии, Бельский бы воспользовался слиянием и долетел бы до заставы, времени бы хватило, но Горыныч пребывал на грани помешательства, плохо слушал команды и был готов в любой момент развоплотиться и вернуться обратно в ловушку, восстанавливать силы.

Михаил на одной силе воли преодолел полторы сотни метров до убежища и, ввалившись в комнату, рухнул у ещё горящей лампы, но и та грозила погаснуть, чтобы следующие несколько часов накапливать энергию, разлитую вокруг. Приказав Горынычу вернуться в ловушку, Бельский, словно паралитик, дергая плохо слушающимися руками, кое-как сумел развести костер. Солнце село, и в духовом мире резко похолодало.

Как ни странно, мясо, запечённое сутки назад и упакованное в листья, было ещё вполне съедобным, и Михаил, насадив его на ветку, разогрел прямо над огнём. Не связываясь с ножом, боярин вгрызся в килограммовый кусок, отрывая жестковатые волокна, которые застревали в зубах. Но сейчас ему было плевать на это, ему требовались силы. Где-то вдалеке раздался злобный потусторонний вой, похоже, проклятый волк вышел на охоту. Михаил дожевал последний кусок, положив рядом с собой самострел, и выпустил сокола, которого усадил на обломок стены и приказал следить за всем вокруг, в случае опасности, предупредить. Спать хотелось неимоверно, но делать это нельзя, нужно дотянуть до утра, провести слияние с Горынычем, который частично успеет восстановиться, и добраться до имперской заставы внутри зверодуха, приземлиться в холмах за огородами и дойти ножками последние полкилометра.

Лучший способ убить время и не вырубиться — это разобраться с тем, что он получил в результате мучений. Усевшись поудобней и вытянув замёрзшие руки к огню, Михаил направил свой внутренний взор к родовому духу. И тут его ждало первое потрясение — духа не было. Вообще не было, он так и не смог нащупать сознание существа, которое ощущал каждый день на протяжении двадцати лет. Шок, страх, растерянность, паника — вот то немногое, что боярин Бельский ощутил, когда понял, что остался один. Он попытался призвать шпагу, но правая рука осталась пустой. Михаил снова взялся шарить внутренним зрением в поисках пропажи, но не находил ее. Зато обнаружил нечто очень странное — весь его организм был пронизан странными энергетическими каналами, сплетающимися в центре груди в шар, размером с детскую голову. Он переливался тремя невероятно насыщенными цветами. Основным было серебро, потом шло золото, ну и завершало всё истинная тьма. От этого шара по всем каналам бежали искорки энергии того или иного цвета, они смешивались и через мгновение снова расслаивались, двигаясь к своей, неизвестной Михаилу, цели. А ещё Бельский ощутил силу этого сгустка энергии, большую силу.

— Спокойно, — произнёс он вслух, — спокойно, боярин, что мы имеем? Дух исчез, а с ним, возможно, и все умения, но контроль над зверодухами остался, значит, уже что-то. Одно пропало, но появилось что-то новое, невиданное ранее. Оно сильное, могучее, я чувствую его энергию. Нужно только понять, как этим пользоваться.

Решил начать с простого — чёрный болт. Он, не открывая глаз и используя внутренне око для наблюдения за шаром, вытянул вперёд левую руку и попытался призвать мысленно сгусток тьмы и придать ему форму небольшого болта для самострела. Искорки тьмы в канале ожили и устремились к руке. Их было две или три. В центре ладони они слились в одну, образовав сгусток, который почти сразу вытянулся в небольшой болт, сантиметров десять длиной. Михаил открыл глаза и посмотрел на ладонь. Что ж, его сила осталась с ним. Да, дух ушёл, она превратилась во что-то иное. Он закрыл глаза, мысленно коснулся этого болта и отправил его в полёт прямо в стену, которая была перед ним. Чёрная молния,