Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

По слухам, штуцер громыхнул с того берега, примерно с сотни шагов — и только поэтому пуля угодила не в сердце, а чуть ниже колена.

Я, конечно же, выплатил бедняге изрядную сумму в качестве компенсации, но уже на следующий день количество желающих наняться на работу в Тайгу уменьшилось примерно вдвое. И нам с дядей пришлось выгнать за Неву чуть ли не всю дружину. Сокол со своими парнями дежурил у Черной чуть ли не сутками, и я мог только догадываться, на сколько их еще хватит.

Зато на дороге работа почти подошла к концу: деревья вырубили, пни выкорчевали, а траву и мох раскатали гусеницами тракторов так, что даже Тайга пока не сумела вновь высадить их на колее. Единственной настоящей проблемой здесь стали лужи от бесконечных ноябрьских дождей, но с ними «козлик» и другие машины справлялись, хоть и не без труда.

Так что теперь работа кипела по большей части прямо у реки. Там, где всего пару недель назад была одна-единственная землянка, местность стремительно превращалось к крохотное поселение. Еще не деревню, но куда крупнее и солиднее заимки к северу от Великанова моста. И даже ночью здесь оставались не несколько человек караульных, а, можно сказать, целый гарнизон — хоть и крохотный. Жихарь рассказывал о самой настоящей дозорной башне. Точнее, о крохотном домишке, который лихие плотники из Отрадного сумели прилепить прямо к стволу сосны на высоте в десять метров.

И до всего этого богатства я не доехал совсем чуть-чуть — отвлекся на мелькнувшую слева у реки фигуру. Боровик вышел на берег то ли проветриться после работы, то ли прямиком из-за обеденного стола. В здоровенных кирзовых сапогах, штанах от списанной в утиль формы и майке. Когда-то белой, но теперь покрытой ровным слоем опилок грязи и копоти.

Явно не по погоде одежка — зато на голове у старика красовалась бесформенная меховая с оторванным ухом. Видимо, утренний воздух уже вовсю кусал морозом благородную лысину.

Когда я свернул с дороги и заглушил мотор, Боровик даже не обернулся — настолько был увлечен своим занятием. Взмах, бросок — и что-то небольшое, но увесистое плюхнулось в воду прямо у того берега, а старик уже тянулся к лежавшему у ног мешку за следующим снарядом. Подойдя поближе, я разглядел в складках брезента пару потемневших картофелин, половинку репы и покрытую плесенью буханку хлеба — как раз к ней-то и тянулась рука с четырьмя короткими цепкими пальцами.

Точнее, с четырьмя с половиной — кусок мизинца Боровик отхватил себе топором еще в молодости, когда и не помышлял о службе в княжеской дружине.

— Опять зверюгу свою подкармливаешь? — строго поинтересовался я.

— Кто?.. Тьфу ты, матерь милосердная!

От неожиданности старик подпрыгнул, разворачиваясь, выронил хлеб и обеими руками схватился за висевшую на поясе кобуру с револьвером. Но, узнав меня, тут же выдохнул.

— Напугали, ваше сиятельство! — проговорил он. И, улыбнувшись, показал куда-то в сторону реки. — Подкармливаю, получается. Вот туда на берег как раз все и кидаю. У нас бывает, что и хлеб пропадет, а чем просто выбрасывать — лучше Султану отдадим. Он уж привык ко мне, по утрам сам на камни выползает — и лежит ждет.

Будто в ответ на слова Боровика на той стороне Черной раздался треск, шелест веток, и через мгновение слизень показался из леса и неуклюже, но весьма проворно спустился к воде. Мне показалось, что с нашей последней встречи Султан подрос еще немного, и теперь размерами напоминал уже не грузовик, а целый автобус — вроде тех, что ходили по Москве.

— Нормально ты его откормил, — проворчал я. — Здоровый стал. Скоро помои доест — и за людей возьмется.

— Да не может такого быть, Игорь Данилович! — Боровик принял мою шутку за чистую монету и тут же принялся оправдываться. — Он же не хищный, охотиться не умеет. И ручной уже совсем! Меня запомнил, отзывается… Да сами посмотрите! Эй, Султан! Султан!

Заслышав крик Боровика, слизень тут же всколыхнулся и пополз туда, где только что шлепнулась на камни заплесневелая буханка. Через несколько мгновений она исчезла, а Султан замер у самой кромки воды, всем своим выражая, что он нисколько не против добавки.

— И ведь до чего полезная скотина. Лучше любой собаки! — продолжил Боровик, расхваливая своего питомца. — На днях Рамиль из Отрадного пса какого-то рыжего притащил. Так он весь день носился, лаял — а ночью дрых без задних ног, хоть бы ухом шевельнул, пока хмыри эти лесные на том берегу шастали. А Султан, умничка, уже сколько раз выручал, ваше сиятельство! Если в темноте на том берегу ветками трещит — значит, разбудили. А если к реке выползет — точно за ружье берись, рядом уже. Видать, магию эту самую в ящерах за версту чует.

Я молча кивнул. Старик наверняка все изрядно приукрашивал, но в главном, похоже, не ошибся: слизень, как и любая тварь с аспектом, умел чувствовать других тварей с аспектом издалека — и особенно огненных. И в этом смысле действительно был надежнее самой сообразительной сторожевой собаки.

— Опять, значит?.. — тоскливо вздохнул я. — Сегодня тоже приходили?

— Сегодня вроде тихо, ваше сиятельство. — Боровик одним махом швырнул за реку остатки подгнивших овощей и подхватил мешок с земли. — А так, конечно, никуда не делись. Шастают на том берегу. На днях подстрелили одного.

— Человека⁈

— Ящера. — вздохнул Боровик. — Николай тогда дежурил. Аккурат перед рассветом из «холланда» шарахнул — потом еще как бы не час что-то в кустах верещало, только под утро стихло. Ну, мы, ясное дело, в темноте-то проверять не полезли, чего там и как.

— Попал? — Я поправил ножны за спиной и неторопливо зашагал вдоль реки. — А ты откуда знаешь, что там ящер, а не олень какой-нибудь огнедышащий?

— Ну так мы потом-то нашли. Здоровый, зубастый — он еще шагов двадцать прополз, только потом издох. И сбруя на нем точно была, ваше сиятельство. Седло, узда на морде. Их снять-то сняли, но следы все равно остались. — Боровик запустил пятерню под шапку и задумчиво поскреб затылок. — А стрелок, выходит, того… убег.

— Жаль.

Моя вылазка в Тайгу оказалась удачной, но после поимки дикой девчонки удача от моей дружины, похоже, отвернулась. Парни то и дело палили по соснам за Черной, однако за все это время подстрелили только несчастного ящера.

Так себе математика.

— Да ничего, ваше сиятельство. Работать, конечно, мешают, но строимся, строимся помаленьку. — Боровик чуть ускорил шаг, чтобы не отставать от меня, и свернул к реке. — Я вам сейчас все покажу!

Деревья расступились,