Наномашины, Король Чудовищ! Том 12 - Николай Николаевич Новиков

— Зай, давай ты. Ты раньше родилась, видела как меня постукивали, — сказала Лунасетта.

— Ха-ха, оки! — хохотнула Луна-Зайка и подошла к моей кроватке, — Ну давай, миленький, пора избавляться от газиков.

— Не тлогай, я больсой! — замахал я культяпками.

— У-ух, и правда, тяжёленький какой! — Зайка меня подняла, обняла, и начала покачивать, похлопывая по спинке.

Детский организм дал своё, и… я отрыгнул газики.

«Боже… какой позор…», — хотелось зарыться под землю, — «Добейте меня…»

Лунасетта внимательно и с интересом за мной наблюдала, а когда её сестра закончила нянчиться, не выдержала и…

— О-о-ой, ну какой он милааашный! *Муа-муа-муа!*, — она начала чмокать меня в щёку!

— Да-да! *Муа!*, — и Зайка тоже, уже в другую, и пушистыми губками!

Меня зацеловывали со всей сторон во все мои пухлые карапузьи щёки!

— Ува-а-а, та я не лебёнооок! — я задрыгался и закрутился.

— Ха-ха, надо пользоваться, пока дачи дать не можешь!

Сестрицы засмеялись с моей реакции и положили меня обратно, со сплошь краснющими и влажнющими щеками. Второе в основном от мокрого заячьего носа.

Что, к слову, прямо говорит о природе маски — ни черта это на самом деле была не маска, а реально морда, которую просто можно снять! Она реально наполовину зайчиха! Я целовался с фурри-зайчихой! И мне понравилось!

«Ува-а-а-а!», — я схватился за голову и задрыгался, — «Да хотя чем я лучше… я же теперь тоже фурри…»

Да я даже король всех фурри, получается.

— И школько вы обо вшём жнали?.., — пробубнил я, глядя на них.

— С самого начала. Поэтому все эти тайные махинации и были нужны, Миша. Просто… если бы не они, проснулся бы Зверь, а не Терра. А любила я именно Терру, — вздохнула Зайка, — Ну и я тут не одна! Мы хоть и не видим глазами друг друга, но всё чувствуем и понимаем, и Лунасетточке нравился именно Миша — ей нет дела до Терры. Так что в наших интересах было не дать тебе потеряться!

— Не злишься же? — чуть виновато спросила Лунасетта, — Мы правда хотели лишь тебя спасти. Пробуждение было неизбежно, но вот Зверя или Терры… на это мы пытались повлиять.

— И потому тебя обманывали и скрывали…

Я хмуро на них посмотрел. Забавно, наверное, видеть такого злого и разумного карапуза в люльке, но близняшки понимали всю серьёзность ситуации, а потому покорно замолчали, не улыбаясь и не прерывая моих размышлений. Луна же, которая Зайка и вовсе решила снять свою маску, чтобы показать серьёзность раскаяния — она буквально предстала передо мной в самом уязвимом состоянии. И теперь передо мной стояли две близняшки, только с разной длиной волос и разными глазами.

Вот только… а что сказать?

За все прошлые косяки мы уже ругались, и они извинялись. А за превращение в Зверя? Да меня этим из могилы вытянули! Если бы не вся эта многоходовка — я бы в любом случае рано или поздно обретал форму чудища, вот только либо сохранял рассудок, либо нет. И все действия как минимум Зайки были нацелены именно на первое.

Конечно, всегда можно злиться, что меня держали в неведении, но… тут нельзя было НЕ держать. Иначе ЗвЕрЕю.

— Больсе никаких секлетов? — хмуро спросил я.

— Никаких! — помотала головой Луна-Зайка, — У меня был план ровно до этого момента! Что дальше… даже не знаю, — растеряно огляделась она, — Ну… годовалый муж с бутылочкой в планы точно не входил. Да и как жить дальше не знаю. Я же… всю жизнь твоему возвращению посвятила, и редко что делала вне этой цели. Наверное, буду учиться жить. Больше секретов у меня нет. Я в целом… больше ничего не знаю. Для меня это новая жизнь, — и она улыбается.

Улыбкой столь невинной и растерянной, что я просто не мог её как-то загрузить, обвинить или послать куда подальше. Да и хотел ли? Наверное нет. Просто не хотел. Мне как лень, так и причин я много не вижу.

Ай, плевать уже. Если замечу что-то подобное, то тогда точно всё. Устал от этих многоходовок. Но с учётом моего спасения и обуздания Зверя, я прощу им прошлые заслуги. Новые уже нет.

— Ватно, площаю, — вздыхаю.

Сестры переглядываются и улыбаются от облегчения.

— А ти… не лождалась, пока не лодился я? — спросил я Луну.

— Ага. Была мертва и терпеливо ждала твоего возвращения, — улыбается она.

— Но ви зе сталсе меня…

— Я родилась чуть раньше Лунасетты. Технически — я родилась до рождения! Из-за этого Лунасетта перегоняла возраст. Ну ей и поставили дату раньше. А я и вовсе юридически не существую.

— Слозно…

— Угу, вообще запутано, ха-ха! Спасибо папке. Твои вот приняли перерожденца, мои вот… не захотели, — вздохнула она, — Впрочем, из-за Лунасетточки я тоже начала молодеть разумом. В итоге мы с тобой очень похожи, Террочка. Мы трое — просто странные, умные не по годам дети. Хотя обычно в нашем возрасте перерождённым уже тридцать.

— Ага, не по нашлышке жнаю, — качаю головой.

На самом деле хорошо, что они зашли, ибо у кого если не у них выпытывать подробности произошедшей чертовщины⁈

Далее Зайка поклялась, что нападение Механического Зверя не её рук дело, и то, что оно совпало с моментом, когда мне можно было рассказать правду и пробудить Терру — просто везение!

— Я так перепугалась, когда тебя увидела! Ох, чуть сердечко не выпрыгнуло! — схватилась за грудь красноглазая девочка в белой шубке, — Но как подошла, то поняла… чудо. Произошло чудо. Именно сейчас ты готов услышать правду и не потеряться!

«Ага… чудо…», — умалчиваю я, — «Или мой невротизм и наномашины».

Этого им пока знать не обязательно.

А ещё мне стал интересен один момент — они чётко разделяют Зверя и Терру. С учётом, что это буквально я, — как Райан Гослинг, — то надо углубиться.

Грубо говоря, да, Зверь = Терра. Но! Терра это сознательное и основное, а Зверь — бессознательное и уже побочное. Это как человек проснувшийся, и он же в лунатизме. И во времена Луны и Сола был именно Терра. После же — появлялся только Зверь, считай машинальное желание Терры дать кому-нибудь пиздлюлей, чтоб не втыкали.

Ну и со мной вышло ровно то же.

Есть разумная оболочка, мальчик с симпатией к лунным девочкам — Михаэль Кайзер, он же Терра. А есть экстренная животная часть внутри — Король Чудовищ и Трибунал, он же Зверь.

Короче, ну да — по всем параметрам это я.

— А метки Жвеля? — спросил я, — Их зе много.

— Не из пустого же места он возникает. Он поверх