Камень Книга тринадцатая - Станислав Николаевич Минин

Романовы только закончили обедать, но обсуждение вчерашней помолвки Александра и Изабеллы продолжилось. В конце концов представители правящего рода Российской империи пришли к общему выводу, что праздник прошел на самом высоком уровне, а фотографии с мероприятия, попавшие в прессу, весьма достойные. Постепенно тема разговора сместилась в сторону предстоящих помолвок Николая с Евой и Саши Петрова с Кристиной. Объединившиеся в кои-то веки императрица с великими княгинями стали настаивать, чтобы сами церемонии помолвки прошли во дворце Гримальди, а вот празднование — в саду, на свежем воздухе. Император пообещал передать озвученные пожелания князю Монако и тут же задал присутствующим встречный вопрос:

— Дорогие родичи, а где мы будем проводить помолвку Алексея и Сони? Вот уж это событие мировые СМИ будут обсасывать вообще со всех сторон! Вплоть до выбранных букетов, цвета платья невесты и выражения лица жениха.

После непродолжительного молчания на императора посыпались различные предложения, вплоть до слетать на денек в Осло. Обсудить варианты не получилось: в гостиную быстрым шагом буквально влетел Святослав. Присутствующие тут же отметили странное выражение лица его святейшества — всегда доброжелательное, сейчас оно было удивленным и слегка растерянным. Подойдя к столу, патриарх вместо приветствия обратился к брату императора:

— Вова, водки мне на два пальца плесни. — И указал на бокал для сока.

Выполнив просьбу, великий князь протянул бокал патриарху и вышел из-за стола с тарелкой, наполненной маринованными помидорами и огурцами.

— Дружище, а что случилось? — заботливо поинтересовался он, протягивая тарелку Святославу.

Тот жестом от закуски отказался и выдохнул:

— Случилось! Такое случилось, что!.. Коля! — Его святейшество повернулся к императору. — Собирайтесь! Собирайтесь все! И прямо сейчас едем в Ниццу! Это надо видеть!

«Видеть» патриарх произнес таким тоном, что у присутствующих по коже побежали мурашки! Император же поднялся и таким же заботливым тоном, как и младший брат, спросил:

— Свят, что случилось?

После этого вопроса выражение лица Святослава сменилось на обиженное.

— Говорю же, это надо видеть. Собирайтесь! — приказным тоном заявил он. — И я не вижу Алексея… И Белобородова с Кузьминым — они понадобятся в первую очередь.

Николай переглянулся с Владимиром и кивнул:

— Если нужны Белобородов с Кузьминым, то тогда конечно… тогда вопросов нет… Куда хоть конкретно в Ницце едем?

— В храм, — буркнул Святослав. — Коля, вызванивай уже внука с его подручными!

— Нарышкин нужен? — поинтересовался император, доставая телефон.

— Точно нет. Едут Романовы, Мишаня Пожарский и дворцовые с канцелярскими.

Николай, поднося трубку к уху, обернулся к родичам и хмыкнул:

— Я аж волнуюсь в предвкушении! Заинтригован и фраппирован!

Общее мнение сидящих за столом выразил Сан Саныч:

— А уж мы-то как! Ой, не зря мы в этот ваш Монако на уикенд вырвались!..

* * *

Пока мы с Ваней ждали прихода на яхту Прохора и Алексея Петровича Нарышкина, я успел пообщаться с нашей компанией — сначала пришло сообщение от Евы Гримальди о проведении сегодня вечером обещанного розыгрыша апартаментов в том ЖК, где мы с братьями приобрели себе пентхаус, а потом «проснулась» и остальная молодежь, и мы стали обсуждать наши совместные планы на текущий день. В результате недолгих переговоров Аль-Нахайяны пригласили всех на морскую прогулку на своей яхте. Больше всех подобной инициативе, понятно, обрадовались наши девушки, но я тоже был доволен: смена обстановки мне не помешала бы.

Воспитатель с генералом явились на «Звезду» с разницей в пару минут, так что Прохору мы ничего объяснять не стали, а сразу «нарезали задачи» Алексею Петровичу. Дипломат под прикрытием слушал не перебивая, а когда я закончил, он задал всего один вопрос:

— Сроки?

За меня ответил Ванюша:

— Вчера, Петрович. И если в центральном аппарате МИДа начнут требовать письменного запроса, смело ссылайся на Виталия Борисовича Пафнутьева — он будет в курсе. С нашими посланниками в европейских странах помощь требуется?

— Не требуется, Олегыч. — Генерал обозначил улыбку. — С ними у меня налажены рабочие отношения — проволо́чек не будет. Но все же если?.. — Он многозначительно замолчал.

— Саша Романов все решит, — отмахнулся колдун. — Но будет лучше, если интерес к Мальтийскому ордену у нашего дипкорпуса пока никак не будет ассоциироваться с Романовыми. И родичей магистра устанавливайте крайне аккуратно! Не вздумайте засветиться!

— Обижаешь, Иван Олегыч, — хмыкнул Нарышкин. — Еще пожелания будут?

— Нет.

— Тогда позвольте откланяться, господа! Труба зовет!

Когда генерал покинул наш импровизированный офис на носу яхты, воспитатель окинул меня подозрительным взглядом.

— Стесняюсь спросить, сынка, куда ты опять в мое отсутствие влез?

Выслушав мой рассказ, Прохор схватился за голову.

— Твою же бога душу мать! Этого нам еще не хватало! Будь проклят тот день, когда Кристинка Гримальди предложила провести недельку в Монако! — Он помассировал лицо руками, выдохнул и спросил: — Если здесь отсутствуют государь и цесаревич, значит, Романовы пока не в курсе этой поганой ситуации?

Ванюша пожал плечами.

— А что бы это изменило, Петрович, будь они в курсе? Ничего страшного пока не произошло, нужные людишки уже шуршат, кое-кого мы с царевичем запланировали зарядить чуть позже. А Романовым мы обязательно доложимся и заодно отчитаемся о проделанной работе. Да, будут крики и обвинения в сокрытии стратегически важной информации, так не впервой. Зато времени сколько сэкономим.

— С огнем играешь, Ванюша! — буркнул Прохор. — Слишком много на себя берешь! Смотри, государь опять озвереет от твоих выкрутасов и порвет тебя, как тот Тузик грелку!

Я решил прервать поток угроз, лившийся из уст моего слишком правильного воспитателя:

— Прохор, ты чего такое говоришь? Ваня-то тут при чем? Это же я решил никому ничего не докладывать и это же самое приказал Ване.

— Спелись! — продолжал бурчать воспитатель. — Совсем от рук отбились! Нашли друг друга на почве нелюбви к дисциплине! Но ничего, вот вернемся на родину, мы с князем Пожарским вам такую сладкую жизнь устроим!

— Деда не вмешивай, — хмыкнул я. — Он уже старенький, ему волноваться нельзя.

Прохор аж подскочил.

— Волноваться нельзя? А как ему не волноваться, если ты постоянно в какую-нибудь херню вляпываешься? Да еще и умудряешься и так херовую ситуацию превратить в полный и окончательный… звиздец!

Мне стало чуть стыдно, тем более в словах воспитателя наличествовала большая доля истины.

— Ну так из лучших же побуждений, папка… Прости, больше не буду…

— Не будет он!.. —