Звезды должны подождать - Кейт Лаумер

себе, как Джинни целый год живет в медленно разрушающемся доме, а потом...

Это было уже слишком. Бывают такие потрясения, которые разум отказывается принять. Я подумал о дереве, которое упало и раздавило восточное крыло, вязу такого размера было по меньшей мере пятьдесят-шестьдесят лет, а может, и больше. А единственный вяз на том месте был двухлетним саженцем. Я очень хорошо его знал, я сам его там посадил.

Мои сверстники, Мак и даже все молодые техники — все они давно умерли от старости. Как они умерли? Но ребята на борту корабля — они все еще были там, и ждали...

Старик совсем сбрендил и не мог сообщить мне ничего полезного. В ответ на большинство моих вопросов он только качал головой и невнятно бормотал что-то о чарах, демонах, заклинаниях и Бароне.

— Я не верю в заклинания, — сказал я. — И я не слишком уверен, что верю в этого Барона. Кто он такой?

— Барон Филадельфийский, ему принадлежит вся эта страна... — старик сделал широкий жест рукой. — Вплоть до Джерси.

— Почему он ищет меня? Чего во мне такого важного?

— Ты пришел из Запретного Места, — бесстрастно сказал мне Батя. — Все слышали крики Малого тролля, который стоит там на страже сокровищ. Если барону удастся узнать секреты твоей силы...

— Чтоб я сдох, Тролль! Да это всего лишь Боло в автоматическом режиме!

— Как бы ни называлось то чудовище, все боятся его, едва ли не больше, чем самого Нуклера[11]. А человека, который может ходить в его тени, действительно стоит опасаться. Но другие — те, что бегают стаей, как собаки, — разорвали бы тебя на куски, как демона, если бы смогли до тебя добраться.

— Ты видел меня там, почему ты не выдал меня? Почему ты помог мне? И почему заботишься обо мне сейчас?

Он покачал головой — универсальный ответ на любой вопрос, на который он не хотел отвечать. Я попробовал зайти с другой стороны:

— Кто был тот тряпичник, с которым ты столкнулся на улице? Почему он подстерегал меня?

Старик фыркнул.

— Сегодня вечером его съедят собаки. Но забудь об этом. Теперь нам нужно обсудить твой план...

— У меня столько же планов, сколько у следующего на очереди в камере смертников, — сказал я ему. — Не знаю, известно ли тебе, старина, но кто-то украл у меня весь мир, пока я отвернулся... — старик нахмурился. У меня мелькнула мысль, что мне бы не хотелось, чтобы он злился на меня, несмотря на его седые волосы....

Он покачал головой.

— Ты должен понять, о чем я тебе толкую, — серьезно сказал он. — Люди барона в конце концов найдут тебя, но если ты хочешь развеять чары...

— Развеять чары, а? — фыркнул я. — Кажется, я поняла идею, Батя: ты вбил себе в голову, что я — своего рода ценная собственность. Ты полагаешь, что я могу использовать свои сверхъестественные способности, чтобы захватить этот зверинец, а ты пока отсидишься в подвале. Послушай, старый дурак: я провел большую часть столетия, — а может, и больше, — в стазис-камере на глубине двухсот футов под землей. Мой мир рухнул, пока я был там, внизу. Теперь этот твой Барон, похоже, владеет всем. И если ты думаешь, что я собираюсь схлопотать пулю, сражаясь с ним, забудь об этом!

Старик ничего не сказал; он просто выжидающе посмотрел на меня,

— Кажется, что все не так уж сильно разрушено, — продолжил я, объясняя это самому себе. — Должно быть, это был газ, или бактериологическая война, — или радиоактивные осадки. Вокруг чертовски мало людей. Ты все еще можешь прожить тем, что можешь украсть в магазинах, автомобили все еще стоят там, где они были в день конца света. Сколько же тебе было лет, когда это случилось, Батя? Я имею в виду войну. Ты помнишь ее?

Он покачал головой.

— Мир всегда был таким, какой он сейчас.

— В каком году ты родился?

Он почесал свои седые волосы.

— Когда-то я знал эту цифру, но забыл.

— Думаю, единственный способ точно узнать, как долго меня не было, — это распилить этот чертов вяз надвое и сосчитать кольца, — сказал я ему — или самому себе. — Но даже это не сильно помогло бы, я ведь не знаю, когда дерево погибло. Неважно. Сейчас самое важное — поговорить с этим твоим Бароном. Где он живет? Как мне попасть к нему на прием?

Старик яростно замотал головой.

— Если барон до тебя доберется, он вырвет из тебя все секреты на дыбе! Я знаю его привычки. Пять лет я был рабом в дворцовых гаражах...

— Если ты думаешь, что я собираюсь провести остаток своих дней в этом крысином гнезде, то ты ошибся с домом, — сказал я ему. — У этого барона есть танки, армия. Он сохранил немного технологий. Вот что мне подходит, а не этот дурацкий мусор. Итак, где находится этот его дворец?

— Охрана пристрелит тебя на месте, как вьючную собаку!

— Должен же быть способ добраться до него, старик! Подумай!

Старик снова покачал головой.

— Он боится покушения. Ты никогда не сможешь приблизиться к нему... — он просиял. — Если только ты не знаешь заклинания силы...?

Я прикусил губу.

— Может и знаю... Ты хотел, чтобы у меня был план. Чувствую, кажется, что он вот-вот появится. У тебя есть карта? — он указал на стол рядом со мной. Я порылся в ящиках, нашел мумифицированных мышей, тараканов, заплесневелые деньги и стопку сложенных дорожных карт. Я вспомнил, что положил их туда на прошлой неделе. На какой-то неделе. Я осторожно открыл одну из них: выцветшие чернила на пожелтевшей бумаге, разваливающейся на сгибах. Надпись в углу гласила: “ПЕНСИЛЬВАНИЯ 40M:1. Авторские права принадлежат корпорации Exxon, 2011г.”[12]

— Этого будет достаточно, Батяня, — сказал я. — А теперь расскажи мне все, что сможешь, об этом твоем Бароне.

— Ты уничтожишь его?

— Я даже не знаком с этим человеком.

— Он - зло.

— Не знаю, у него целая армия. Это многое компенсирует...

Глава 8

После еще трех дней отдыха и стариковской тушенки я пришел в норму — ну или почти в норму. Я попросил старика вскипятить мне воды, чтобы помыться и побриться. Я нашел в комоде пару удобных кальсон из синтетического волокна, натянул их, а поверх свой армейский защитный костюм, затем пристегнул кобуру, которую смастерил из дна жесткого пластикового пакета для одежды.

— На этом мои приготовления закончены, Батя, — сказал я. — Через полчаса стемнеет. Спасибо за все.

Он поднялся на ноги. На его морщинистом лице было озабоченное выражение, как у отца, когда ребенок в первый раз в жизни просит машину.

— Люди Барона повсюду, — сказал он мне, но добавил, что раз в