Фантастика 2023-196 - Макс Гудвин

– Слушай, Марио, или как твоё настоящее имя в том мире? Михаил? Расскажи мне про внешний мир.

– Зачем тебе? Этот мир ярче, – задумчиво произнес Марио, что-то вспоминая.

– Я лучше буду знать правду, чем… – Сашуас немного подумал и продолжил, – чем не буду знать правду.

– Резонно. Дороти свою где оставил? – кончиками губ улыбнулся монах.

– Кто мне постоянно говорил, что Дороти это он, а не она? Там ему будет лучше, спокойнее.

– Знаешь, а может ты и прав, – вслух подумал Марио, оглянувшись через программный код и заметив, что парой километров восточнее черепаха неотвратимо идет по их следу, нюхая почву. – Про мир, говоришь. Ну слушай, пока к Пликсу идем.

Земля 3278 год. Дом Филипа Лагунова

Я проснулся от гудения громкоговорителя патрульной шлюпки прямо у моего дома. Эфироскоп мигал красным светом, сигнализируя о непринятых вызовах. Он был поставлен мной на беззвучный режим еще до того, как это «несчастье» начало разрывать проклятый прибор для связи, так ненавидимый военными, врачами и полицейскими, к коим я, к сожалению, относился.

Воскресенье не задалось сразу. Приподнявшись на постели на одних руках, я осмотрел свою берлогу – однокомнатную, выделенную полицейским управлением, жилплощадь. Сквозь защитные жалюзи стены-окна пестрили проблесковые маяки – это Рома подлетел к 57 этажу, что запрещено директивами, если нет острой необходимости. И бьюсь об заклад, такой необходимости у него не было.

– Прунь, открой окно, – обратился я к ИИ моего жилища.

Стена-окно начала отодвигаться, впуская в заваленный хламом, холостятский мир лучи света, обнажающего правду. Правду о том, что на робота-уборщика у меня не хватало манкредов, а самому мне было жутко некогда. Да и лень.

– Включить эфироскоп.

– Ну и срач! – начал мой напарник щуплого вида.

Тело Романа подтягивала силовая полицейская броня, способная хоть кого временно сделать похожим на гладиатора или на судью Дреда. Хоть он и говорил через эфироскоп, бардак в моей комнате Рома видел своими глазами сквозь открывающееся окно.

– И тебе доброго воскресного утра! Чего приехал, сегодня же выходной, – удивляясь своему хриплому спросонья голосу, спросил я.

– Собирайся и полетели, пока у взводного зад не подгорел от того, что ты эфироскоп на ночь на «без звука» ставишь, – загорелое лицо Романа стало вдруг серьезным.

– Прунь, что по сообщениям? – словно не замечая причитания Романа, запросил я.

– 18 вызовов, из них 10 из участка и 8 от Романа Зануды с пометкой «Тревога, тащи своё никчемное тело в контору», – отчеканил Прунь.

– Э, я не зануда, моя фамилия Зонда! Железка, запиши меня у него как «Зонда, мой властелин»!

– Роман Пластилин, контакт обновлён, – согласился Прунь.

– Фил, ты бы обновил его что ли, у него походу сбой, – обратился ко мне напарник. – И надо рвать когти в штаб, там тревога. Скорее всего, учебная, но вздрюкнут, как за пропущенный боевой вылет.

– Понял, – согласился я. – Дай костюм одеть, не в трусах же мне прикажешь начальству глаза мозолить.

– А хоть бы и в трусах. Под силовой броней не видно, а какой никакой протест! Ты чего такой мрачный? Играл поди опять всю ночь?

– Какой тут играть… Кредитов только на самое необходимое хватает, – соврал я.

Я действительно играл, только знать моему напарнику об этом вовсе было не надо. Пусть продолжает думать, что я недотепа, просаживающий все деньги с зарплаты на ставках спортивных тотализаторов. Игра для меня не только больше чем жизнь, для меня она во много раз больше, чем чья-либо жизнь.

– Я сейчас. Прунь, закрой окно.

– Давай быстрее. Мог бы и не закрываться. Что я стручков мелких не видел что ли? – хохотнул Роман Зонда под закрывающиеся жалюзи окна-стены.

– Таких стручков вряд ли, – сказал я себе шёпотом, убирая под кровать новейшую игровую синхронизационную систему, просто валяющуюся у душевой кабинки, будучи незамеченной среди хлама.

«Незачем тебе, Ром, знать, чем твой напарник занимается в свободное от работы время. Живее будешь».

Глава 3. Идеальный мир

– Итак, джентльмены, общество доверило вам защищать сей сектор от менее сознательных особей человеческого вида, а вы пропустили это мимо ушей, – начал давить на человеческое капитан. – И вы, наверное, задаетесь вопросом, почему в ваш выходной вы подняты из своих теплых постелей, тогда как сегодня работает другой взвод.

Кэп оглядел всех собравшихся в актовом зале. Как ни странно, были все тридцать человек – десять полных патрульных групп. Взгляд начальника остановился на мне.

– Да, шеф. Не тяни, нам всем хочется знать, чего стряслось, – высказался с места Роман, любитель хохмить абсолютно в любых ситуациях.

Как ему это сходило с рук, знал, наверное, только высший компьютер при совете старейшин.

– А стряслось, джентльмены, то, что наш взвод не закрылся по пунктам плана мероприятий на месяц, в сравнении с АППГ.

– Как не закрылся-то? – подал голос Чак.

Чак – седой видавший виды майор. Несмотря на своё звание, он остался в патруле под командованием младшего по званию, но старшего по должности.

– …там даже с лихвой!

– А так?

И за спиной капитана появился график раскрываемости, наложенный на такой же график, но уже прошлого года.

– Работа по палёным наночипам в сводку не вошла. И вот, все взводы, которым завтра не на смену, усиливают сектор в поисках интересного.

– Откуда мы это интересное возьмем? Родим что ли? – уже себе под нос, но так, чтобы все слышали, пробухтел Чак, начиная бессмысленную риторическую перепалку с Елисеем Михайловичем, сравнительно молодым взводным, недавно получившим капитана.

Если расшифровывать их баталию «опыт против полномочий» и переводить все в режим здравого смысла, то, выражаясь простым языком, нас подняли для проформы – чтобы мы сделали видимость работы. Ну и в помощь уже заступившей смене – если вдруг какой жулик на капот сам упадет, то привлечь его к ответственности, а как иначе?

Печально, конечно, что приходится пахать в свободное время, но коллектив взвода особо не переживал, ибо работа в выходной день оплачивается в тройном размере, а манкреды лишними не бывают. Никто не переживал, кроме Чака, конечно. Тот был всегда чем-то недоволен.

Сделаем видимость усиленной работы и за сутки станем на пять тысяч кредитов богаче. Если относиться к этому философски и рассматривать