Фурия Первого консула - Джим Батчер

быстрее его. Один из ножей выскочил из-за пояса ему в руку и резанул хозяина по левому предплечью.

Нхар что-то выкрикнул, и облако голубовато-серого тумана сгустилось перед ним, быстро уплотняясь. Прежде чем оно обрело форму, Марок брызнул в ритуалиста каплями своей крови. А потом, прикрыв глаза, сделал движение, словно манил его к себе.

Нхара скрутило. Тави решил было, что его рвет, но блевота, не прекращаясь, извергалась из его пасти, и Тави лишь спустя мгновения понял, что происходит.

Внутренности Нхара были только что извлечены из его тела, как будто невидимая рука дотянулась до его горла и вытащила их.

Нхар издал еще несколько жутких звуков, но очень скоро замолчал и замер.

Марок обратил взгляд на палатку.

– Братья, хочет ли еще кто-то оспорить мое решение?

Из палатки высунулась канимская лапа, но только для того, чтобы плотнее захлопнуть полог.

Варг ворчливо хихикнул.

Марок, опустив руку к своему кошелю, извлек моток тонкой материи. Он с привычной легкостью перебинтовал свой порез и, зубами оторвав остаток, протянул его Тави.

Склонив голову, Тави взял бинт. Дождавшись кивка Варга, он принялся обматывать себе руку, хотя у него получалось не так гладко, как у Марока.

Варг закупорил сосуд и с поклоном возвратил его Мароку. Тот принял со словами:

– Это будет продолжаться, когда ты поправишься, Тавар. Я буду вести счет. Я буду точен.

– Знакомство с вами честь для меня, сударь, – ответил Тави.

Они обменялись прощальными поклонами, после чего Тави с Варгом продолжили обход лагеря. Когда Тави споткнулся во второй раз, Варг сказал:

– Ты вернешься в свою палатку.

– Я в порядке.

Варг фыркнул:

– Ты сейчас же вернешься к себе, или я тебя туда отведу. Твоя самка очень ясно дала мне понять, что желает получить тебя назад в полном здравии.

Тави устало улыбнулся:

– До полного, признаться, я немного не дотягиваю. Ритуалисты тебя больше не побеспокоят?

– Побеспокоят, – сказал Варг. – Завтра придумают что-нибудь новенькое. Или на следующей неделе. Или к следующей луне. Но тут ничего не поделаешь.

– Но на сегодня мы от них избавились?

Варг дернул ушами:

– После сегодняшнего Марок месяц не даст им оправиться.

Тави кивнул:

– Я сожалею. О гибели мастеровых. О том, что мне пришлось так поступить.

– И я тоже. – Варг взглянул на Тави. – Я уважаю тебя, Тавар. Но мой народ для меня важнее. Я использовал тебя, чтобы избавить своих от смертельной угрозы – безмозглого Кхрала. Если бы моим угрожал ты, я бы разобрался с тобой.

– Я другого и не ожидал, – согласился Тави. – Увидимся утром.

– Да, – согласно проворчал Варг, – и пусть все наши враги стоят перед нами.

Глава 29

Тави лежал на койке в штабной палатке, слушая, как спорит со всеми разом трибун-медик Фосс из Первого алеранского.

– Да хоть бы он жрал песок, а срал золотом! – рычал Фосс, топорща черную бороду. – Чтобы во́ронами высиженный каним пустил кровь командиру!

– Жизнь командира в опасности? – хладнокровно спросил Красс.

– На данный момент нет, – признал Фосс, – но не ждете ли вы, что я буду молча смотреть, как варвары пускают кровь будущему Первому консулу!

– Как раз этого и ждем, – буркнул Макс. – Сдайте назад, Фосс. Командир знает, что делает.

– Знает он! Мы очертя голову ломимся навстречу врагу, превосходящему нас в тысячу раз, а он перед боем позволяет пустить себе кровь. Не иначе как решил избавить врага от хлопот.

– Пришлось, – устало вмешался Тави. – Успокойтесь, Фосс.

– Слушаюсь, – мрачно отозвался Фосс. – Может, вы мне тогда кое-что объясните? К примеру, какого во́рона Первое копье легиона сидит в палатке под охраной, выходит одетым не по форме и ни с кем не разговаривает?

Тави медленно вдохнул и медленно выдохнул:

– А вы как думаете, Фосс?

– Ходят слухи, что он заболел. При последней стычке сердце подвело. Ему под шестьдесят, так что могло и подвести. Только, будь оно так, я бы знал, потому что меня бы и позвали его лечить.

Тави приподнялся на локтях, чтобы взглянуть Фоссу в глаза.

– Выслушайте меня очень внимательно, трибун, – заговорил он. – Вы его и лечили. От болезни сердца. Он еще несколько дней будет не в себе, пока не оправится. Вы отстранили его от обязанностей. А охрана нужна, чтобы упрямый старый козел как следует отдохнул и не нажил себе нового припадка.

Разгневанный лекарь задумался, и очень скоро задумчивость на его лице сменилась глубокой тревогой.

– Вы меня услышали, трибун? – спросил Тави.

Фосс отдал честь:

– Да, сударь.

Тави, кивнув, повалился на койку:

– Я не могу объяснить, трибун. Пока нельзя. Я прошу вас мне доверять. Пожалуйста.

Фосс посерьезнел еще заметнее и хмуро отозвался:

– Да, сударь.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Тави. – Со мной вы закончили?

Фосс, кивнув, собрался, сосредоточился на работе. И голос его сразу стал уверенным, набрал силу.

– Рану я очистил и затянул. Пейте больше воды и хорошо питайтесь. Лучше всего – красное мясо. Выспитесь ночью. И завтра я предпочел бы видеть вас не в седле, а в фургоне.

– Там видно будет, – сказал Тави.

– Сударь, – сказал Фосс, – вот в этом я прошу вас доверять мне.

Тави взглянул на лекаря, увидел улыбку и махнул рукой:

– Ладно-ладно, только отстаньте. Договорились.

Фосс удовлетворенно хмыкнул и, отсалютовав, покинул палатку.

– Красс, – позвал Тави, – мы на вражеской территории. Позаботьтесь расставить фурий земли так, чтобы не пропустили ни единого захватчика. И отправьте в разведку канимов, их ночное зрение сейчас дорогого стоит.

– Знаю, – кивнул Красс. – Знаю, командир. Вы отдыхайте. Мы уж постараемся дожить до утра.

На языке у Тави вертелись новые указания и предупреждения, однако он заставил себя захлопнуть рот. При такой усталости это далось без труда. Макс, да и весь легион и без команд знают, что делать. Их ведь для того и учили, и муштровали, чтобы они изредка показывали, на что способны.

– Ладно-ладно, – вздохнул он. – Намек понял. Проследите, чтобы меня разбудили с первым светом.

Макс с Крассом отсалютовали и вышли.

Тави еще приподнялся, чтобы выпить стоявшую рядом большую кружку холодной воды, но при мысли о еде его замутило. Он снова улегся, закрыл глаза. Коротким усилием воли созвал ветряных фурий, чтобы не выпускали голоса за пределы палатки. По крыше равномерно стучал дождь.

– Сколько тут от потери крови, – обратился он в пустоту, – а сколько от непрерывного заклинания погоды?

Только что палатка была пуста, и вот уже у песчаного стола под опорным столбом стоит Алера.

– Секстус только на второй год научился улавливать мое присутствие. Как это ты так скоро навострился?

– Я чуть ли не