Фурия Первого консула - Джим Батчер

людей. Но порядок в своих рядах они сохраняли. За ними тянулся двойной ряд обоза: крестьянские телеги и грузовые фургоны, кареты и повозки мусорщиков, и даже тачки, – в обоз собирали все подряд, были бы колеса. Фригий Кирикус за неполных два часа умудрился усадить на повозки две трети канимской пехоты. Лошадей на всех не хватило – у легионов не нашлось бы ни корма, ни конюхов на такую уйму тяглового скота. Телеги тянули команды легионеров, заслуживших в последнее время неудовольствие своих центурионов.

Зрелище канимских воинов в повозках представлялось почти комичным. Не уместившиеся в повозках вприпрыжку бежали следом, не отставая от легионов. Продержавшись так пару часов, канимы выдыхались и менялись местами с отдохнувшими в повозках. Но теперь, к ночи, даже те, кто отдыхал дольше всех, проголодались, вымотались и имели жалкий вид – впрочем, Тави подозревал, что виной тому еще и свалявшийся под дождем мокрый мех.

Следом двигалась конница. Впереди конная ала легионов – восемьсот коней и всадников, а за ними канимская кавалерия. Шуаранские канимы оседлали своих странных скакунов таургов – каждый из них был в два-три раза тяжелей боевого коня. Рогатые и горбатые таурги без труда поспевали за конницей, мышцы под их толстыми шкурами изгибались, как стальные канаты. Рогачи злобно поглядывали на соседей, словно каждый всерьез подумывал закусить наездником или собратом. А то и обоими. Тави, которому несколько недель довелось скакать на таурге, полагал, что подобное вполне в их духе.

Он вздохнул, подняв глаза на Максимуса, взгромоздившегося на особенно мерзкого с виду пестрого таурга.

– Во́роны, Макс, я думал, ты его давно прирезал и изжарил.

Макс ухмыльнулся:

– Пустить его на жаркое и сапоги? Я ненавижу гада как никого на всей Карне. Потому и заставил тащить меня под дождем, чем мучить порядочную лошадь.

Тави наморщил нос:

– От него смердит, Макс. Под дождем особенно.

– Я всегда находила несколько неприятным запах промокших алеранцев, – подала голос ехавшая с другой стороны Китаи.

Мужчины ответили ей возмущенными взглядами.

– Эй, – заявил Макс, – мы, мокрые, ничем не пахнем.

Китаи повела бровью:

– Сами-то вы, конечно, себя не чуете. – Подняв руку, она брезгливо поводила ею у себя под носом – наверняка подхватила этот жест у какой-нибудь знатной госпожи. – Прошу простить, достойные. – Она отвернула на несколько шагов в сторону и облегченно вздохнула.

– Она шутит, – твердо заявил Макс. И, нахмурившись, обернулся к Тави. – Она ведь шутит?

– Гм, – отозвался тот. – Я в этом почти уверен.

Китаи, одарив обоих загадочным взглядом, промолчала.

Приглушенный вой ветра возвестил о спускающемся с мокрых небес Крассе. Тот ударился подошвами о скользкую ленту дороги, склонился вдвое и, разбрызгивая воду, пробежал шагов двадцать вперед, прежде чем, часто семеня, остановиться перед самым носом у лошадей. Четко отсалютовав Тави, он побежал вровень с его конем.

– Командир, нам, похоже, придется помокнуть. Через полмили будет каменистый участок. Там не слишком уютно, зато никто не увязнет в грязи.

Тави, крякнув, взглянул в плачущее небо и вздохнул:

– Ладно. Нет смысла гнать в темноте. Спасибо, Красс. Там и встанем лагерем. Предупредите, пожалуйста, трибунов. Максимус, будьте добры уведомить Учителя войны, что через полмили привал.

Братья Антиллусы, отдав честь, поспешили исполнять.

Тави повернулся к Китаи – та смотрела прямо перед собой, не отвечая на его взгляд.

– Ты ведь пошутила, правда?

Она вздернула подбородок, фыркнула и не ответила.

* * *

Впервые в истории алеранцы с канимами разбили общий лагерь.

Тави с Варгом обходили его вдвоем, присматривая, как их соплеменники возводят укрепления после тяжелого дневного перехода под дождем – и в быстро спускающейся темноте.

– Интересная предстоит ночь, – буркнул Варг.

– Я думал, для Свободного алеранского это не впервые, – заметил Тави.

Варг рыкнул, возражая ему:

– Насауг, правда, нарушил букву закона, обучив мастеровых бою. Но впустить демонов в военный лагерь! Чтобы удержаться после такого, ему пришлось бы поубивать немало подчиненных.

Варг взглянул на алеранских техников, земляной магией размягчавших камень, чтобы вбить в него столбы частокола.

Тави, тоже глядя на них, задумчиво произнес:

– Не только ведь в этом дело.

Варг чуть заметно склонил голову:

– Нельзя просто сказать кому-то, что он свободен, Тавар. Свободу добывают сами. Рабы должны были сами добыть себе свободу. Насауг дал им советников. В остальном они справлялись своими силами.

Тави покосился на него:

– А тебе этой ночью никого не придется убивать?

Помолчав немного, Варг пожал плечами:

– Возможно. Но не думаю.

– Почему?

– Потому что их могло бы возмутить нарушение традиций. На традициях стоял мир. Но мир погиб, алеранец. Мой мир. И твой тоже. Даже если мы завтра разобьем ворд, этого не отменить.

Тави насупился:

– Ты правда так думаешь?

Варг утвердительно дернул ушами:

– Мы в неизведанных водах, алеранец. И шторм еще не улегся. Если переживем его, увидим незнакомые берега.

– Да… – вздохнул Тави. – И что тогда?

Варг пожал плечами:

– Мы враги, Тавар. Что делают враги?

Тави, подумав, ответил:

– Я знаю только, что́ они делали в старом мире.

Варг задержал шаг. Постоял несколько секунд, разглядывая Тави, потом дернул ухом и пошел дальше.

– Сейчас о том говорить – только воздух зря сотрясать.

Тави кивнул:

– Доживем до завтра, тогда и будем думать.

Варг согласно дернул ушами. За разговором они перешли в канимскую часть лагеря. Варг остановился перед большой черной палаткой. Здесь стоял странный запах – благовоний с привкусом тухлого мяса. В палатке глухо и мерно бил барабан, слышалось низкое пение на рыкающем языке волков-воинов.

Варг вытянул меч. Сталь протяжно заскрежетала по меди ножен. Меч каним воткнул острием в землю у палатки. Клинок, стукнув, ушел в землю и еще несколько секунд дрожал, распространяя булькающий шепот.

Пение в палатке оборвалось.

– Я пришел по делу о смерти мастеровых в Антилле, – выкрикнул Варг.

Ему ответил тихий ропот. Затем дюжина голосов прокричали нестройным хором:

– Их кровь взывает к справедливости.

– Согласен, – очень жестко ответил Варг. – Какой облик должна принять справедливость согласно мудрости говорящих с кровью?

Голоса коротко, тихо посовещались и снова ответили хором:

– Кровь за кровь, жизнь за жизнь, смерть за смерть.

Варг нетерпеливо махнул хвостом:

– А если я откажусь?

На сей раз ему ответили без промедления.

– Взываем к мастеровым, взываем к воинам, взываем к направляющей нас силе.

– Так пусть мастер Кхрал выйдет, чтобы увидеть, как это свершится.

В палатке надолго замолчали.

Тави покосился на Варга, поднял бровь. Рослый каним внимательно вслушивался.

– Мастер Кхрал вещает за говорящих с кровью и за мастеровых. Он повторял это не первый месяц. Так пусть выйдет сюда.

И снова молчание.

– Так пусть выйдет