Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

самим Авериным. Но, в отличие от Кузи, колдун быть в центре внимания не любил. Однако этим вечером ему пришлось буквально отбиваться от желающих с ним выпить.

Он с удовольствием покинул бы затянувшееся пиршество, но уходить было нельзя. Неизвестно, что предпримет неведомый враг.

– Это для Владимира, – пояснил Кузя, засовывая в коробку остатки ветчины, – он бы хотел попробовать все эти вкусности. Но в общежитии его наверняка накормят ведром каши с мясом.

– Думаю, для него уже забили достаточно кур и свиней. И если он уже проснулся, его отлично покормят.

– Это хорошо, – удовлетворенно заметил Кузя, – но все равно… Вот гусятина, вы ее пробовали? Обалденно! Куда вкуснее, чем какая-то дохлая свинья!

– Да, ты прав, – согласился Аверин, – только делаются такие вещи не так.

Он поискал взглядом распорядителя пиршества и подошел к нему.

– Соберите угощение для господина Императорского дива. Возьмите все лучшее, запакуйте и отправьте в общежитие московского Управления, – распорядился он, подумал и добавил: – И узнайте, куда увезли господина Главного придворного колдуна. Пусть в больницу тоже доставят угощение.

– Немедленно займусь этим, ваше сиятельство, – поклонился распорядитель и исчез со скоростью дива среднего уровня.

– Ого. Вот это здорово! – воскликнул Кузя. – А с этим тогда что делать, – он протянул коробку.

– Съешь. А коробку выбрось и не позорься.

– Ваше сиятельство, – к ним подошел придворный из свиты императрицы, – ее величество желает видеть вас. И вашего дива, – он поклонился.

– Благодарю, – склонил голову в ответ Аверин.

И многозначительно посмотрел на Кузю, но тот сделал вид, что не понял, и только крепче прижал к себе коробку. Аверин вздохнул.

Княжна, а теперь полноправная императрица Софья сидела на небольшом возвышении в инкрустированном малахитом кресле. Аверин опустился на одно колено и поцеловал протянутую руку.

– Поднимитесь, граф, – сказала Софья, – и подойдите.

Он шагнул на возвышение.

– Я ужасно устала, – шепотом проговорила она.

– Да, это нелегко, – согласился Аверин, – но и вам, и мне придется находиться здесь как минимум до шести, а лучше до восьми вечера.

– Вас хотя бы не показывали народу, – посетовала она и повернулась к Кузе: – Что это у тебя?

– Коробка, ваше высочество, – улыбнулся Кузя, – это я для Владимира набирал. Но Гермес Аркадьевич велел ему отдельно собрать. А это съесть.

– Величество, – поправил Аверин.

– Ага, точно, ваше императорское величество, – немедленно поправился Кузя.

– Я велел собрать и доставить угощение и Владимиру, и Сергею Мончинскому, – добавил Аверин.

– Ах, – она засмеялась, – но я тоже распорядилась об этом.

Смех ее показался Аверину каким-то натянутым.

– Голод им точно не грозит, – заметил он и пристально посмотрел на императрицу, – что-то случилось?

– Да… – вздохнула она, – появились новости о напавшем на нас диве.

– О! – удивился Аверин. – Что ж о нем известно?

– Вам нужно срочно поговорить об этом с князем Булгаковым, а точнее – с Иннокентием. Они ждут вас в кабинете на втором этаже. Как жаль, что я не смогу участвовать в военном совете. Придется сидеть здесь и улыбаться.

– Ничего, – успокоил ее Аверин, – мы обо всем вам доложим. И вы примете решение.

– …Которое придется согласовать с Советом… – она снова вздохнула. – Поспешите. Может быть, и у меня получится вырваться под каким-нибудь предлогом.

Аверин поклонился и вышел в коридор. Перед пиршеством он изучил план здания на случай возможной эвакуации, поэтому кабинет нашел быстро.

Булгаков и Иннокентий уже ждали.

– Будешь? – Кузя с порога протянул Иннокентию коробку. Она была уже наполовину пуста.

– Нет, благодарю, – див лишь мельком скользнул взглядом по предложенному угощению, – мне нужно сообщить вам нечто важное, ваше сиятельство, – поклонился он Аверину.

– Ты узнал что-то о том диве, который напал на нас?

– Я узнал не о нем, ваше сиятельство, я узнал его.

– Погоди, – Аверин нахмурился, – тебе что, доводилось с ним сталкиваться раньше?

– Да, ваше сиятельство. Мы совместно с московским Управлением и Академией отправляли его в Пустошь. Тогда погибло много колдунов и дивов, но я выжил, хотя был сильно ранен.

– Та-ак. – Аверин посмотрел на Иннокентия и прикусил палец. – Нет. Этого не может быть.

– К сожалению, – Иннокентий наклонил голову, – это он. Императорский див Романовых, Григорий Распутин.

– Так вот почему подделка! – Взгляд Кузи загорелся пониманием. – Выходит, это он был Императорским дивом прежде, до Владимира и того, что императором прикидывался?!

– Да. – Иннокентий, сузив глаза, уставился на Кузю. А князь Булгаков ласково спросил:

– Что значит «подделка», Кузя? Что ты имел в виду?

– Погодите, Дмитрий Петрович, – Аверин поднял руку. – К сожалению, пока я не могу ничего рассказать, это государственная тайна. Нужно разрешение ее императорского величества.

– Понятно, – Булгаков вздохнул. – Похоже, без нее нам на этом совещании не обойтись. Что ж, есть у меня одна идея. Я скоро вернусь.

Он вышел. А Аверин обернулся к Иннокентию.

– Расскажи мне подробнее о Распутине, – попросил он.

– Это один из самых сильных дивов, что мне известны. Его привезла с собой в качестве фамильяра ее величество императрица Екатерина Великая, и звали его в те времена иначе. По официальной версии, он смог защитить императрицу, когда вышел из-под контроля и сожрал своего хозяина фамильяр ее супруга, его императорского величества Петра Третьего. Распутину удалось справиться с Императорским дивом, он поглотил его и увеличил свою силу. И таким образом стал одним из самых сильных дивов в Российской империи.

– Это версия из учебника истории, Иннокентий. Может, тебе известно о том, что произошло на самом деле? Ты ведь служил тогда в Тайной канцелярии, так же как и Владимир?

– Да, ваше сиятельство. Но именно в то время Тайную канцелярию упразднили и расформировали, наше ведомство находилось в упадке, и расследованием этого дела мы не занимались. Хотя слухи ходили, вы ведь это имеете в виду?

– Какие слухи? – немедленно заинтересовался Кузя.

– О том, что все было наоборот, – пояснил Аверин. – Что именно фамильяр ее величества Екатерины напал на тогдашнего Императорского дива и убил его. Вместе с хозяином.

– Эти слухи ничем не подтверждены, – тут же произнес Иннокентий. И Аверин подумал, что очернение императорской особы даже спустя несколько сотен лет неприемлемо для государственного дива. А Иннокентий продолжил:

– После этого Императорским дивом стал тот, кого впоследствии назвали Григорием.

– Какой у него был уровень?

– Восьмой, когда он приехал. А после того, как он поглотил Императорского дива, – девятый.

– В этой истории видны нестыковки, – заметил Аверин, – для подъема на целый уровень сильному диву недостаточно просто сожрать равного, не так ли, Иннокентий?

– Так. Но его дополнительные источники силы мне неизвестны, ваше сиятельство.

– По тому, как он поступал в дальнейшем, мы все о них догадываемся… А на момент изгнания в Пустошь, каким он стал?

– Десятым.

– Ни фига себе! – Кузя округлил глаза. – Это ж сколько народу он слопал?!

– Официально известно о трех тысячах, – ответил Иннокентий.

– Обалдеть…

– Этого