Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

Дайна вздохнула и начала издалека:

— Знаешь, та сильная и волевая Тина, к которой ты привык, лишь образ, который я создала четырнадцать лет тому назад, перед тем как нарушить брачные обеты и переступить порог спальни Зейна[1]. Образ получился удачным и за годы использования прирос к лицу так, что не оторвать. Однако он защищал меня только от окружающих, а от меня самой — нет, поэтому реакция на все те гадости, которые пришлось пережить, никуда не пропадала, а скапливалась и собиралась под ним. Пока я жила одной только Алькой, существование этих завалов нисколько не волновало, так как меня не интересовало ничего, кроме счастья дочки. После того, как в моей жизни появились ты и Вэйлька с Найтой, я захотела стать достойной вас, но не смогла, так как во мне скопилось слишком много грязи. Я страшно переживала, хотя этого и не показывала. А перед «смертью», узнав, что вы измените меня целиком, обрадовалась до безумия, так как решила, что все пережитое в прошлом останется в старом теле. К сожалению, вы сделали Дайну настолько красивой и чистой, что душа Тины испугалась ее запачкать и до этой ночи ютилась в крошечном уголке…

— А сейчас?

— А сейчас, когда Амси вычистила из моей головы всю ту дурь, которая мешала жить, я, наконец, прозрела: вы меня любите! И создали это тело таким, какой представляете мою душу.

«Слава Пресветлой!» — мысленно воскликнул я, почувствовав, что все те сомнения, которыми Дайна травила себя в течение года, наконец, исчезли. И поинтересовался, каким она видит свое будущее теперь.

Девушка задумалась:

— Знаешь, всю дорогу от границы до Лайвена я сравнивала нас, Эвисов, со всеми остальными людьми. Абсолютное большинство тех, кого мы встречали в пути, равно как и большая часть благородных, с которыми я знакома, похожи на яблоко, изъеденное червями: при взгляде издалека они выглядят спелыми и вкусными, а под кожурой масок, прикипевших к лицам, гнилые до омерзения. Совсем небольшая часть — твои вассалы и слуги, Магнус с супругами, Зейн, Маниша и еще пара человек — омерзения не вызывают, ибо почти всегда говорят то, что думают, любят не только самих себя и способны на самопожертвование. Но даже они в сравнении с нами выглядят как-то уж очень блекло…

«Есть такое дело…» — подумал я, и плеснул в нее ощущением согласия. А она потерлась щекой о мое плечо и продолжила говорить:

— Кроме того, мы постоянно изучаем что-то новое, а они продолжают прозябать в своем болоте, поэтому пропасть между нами и ими постоянно расширяется. Скажу больше, она уже настолько широка, что происходящее по другую ее сторону меня в принципе не интересует! Скажем, вчера, сидя в королевской ложе, я поняла, что меня совершенно не трогают смерти тех, кого казнят на Лобном месте. Чуть позже, прощаясь с Шандорами, поймала себя на мысли, что время, которое мы тратим на всякие там расшаркивания, с удовольствием провела бы с тобой и с девочками. А по дороге домой, заметив ослепительную улыбку вроде бы красивого и хорошо сложенного парня из рода ар Весс, окончательно убедилась в том, что вы с Алькой правы: есть мы, Эвисы, и весь остальной мир.

— А вдруг этот ар Весс был тем самым, ниспосланным тебе Пресветлой? — пошутил я.

Девушка даже не улыбнулась:

— В первое утро жизни в теле Дайны я была настолько счастлива, что смогла перебороть все свои страхи и к словам «Я приму только твой вызов» добавила чувства, которые переполняют мое сердце вот уже почти год. Ты любишь меня ничуть не меньше, чем остальных девочек, поэтому услышав эти эмоции, отвез в ближайший храм Пресветлой и принял брачные обеты, хотя изначально собирался обойтись без этой церемонии. Теперь я твоя меньшица и перед богами, и перед людьми. А значит, уйду из семьи, только умерев по-настоящему!

Да, тогда, на дороге, я услышал куда больше, чем ожидал. И Найта со Стешей — тоже. Поэтому следующие несколько часов эта парочка с пеной у рта доказывала мне, что наш план требуется скорректировать и показать «случайным свидетелям» не только поединок, но и церемонию принятия брачных обетов. Я сомневался. Не в себе — в Дайне. Но когда увидел, как она обрадовалась, услышав от Тени, что мы, скорее всего, заедем в Жевлинский храм Пресветлой, перестал. И наслаждался и тем чувством, с которым она озвучивала обеты, и счастьем в ее глазах, и ласковыми прикосновениями. Увы, недолго: уже на следующее утро девушка сосредоточилась на создании нового образа, ушла в этот процесс с головой и ни словом, ни жестом, ни взглядом не напоминала о том, что видит во мне не только главу семьи, но и любимого мужчину. А после приезда в Лайвен сосредоточилась на войне с ворами и убийцами и отдалилась еще сильнее…

— Больше не испугаюсь! — догадавшись, о чем я думаю, твердо пообещала Дайна, поцеловала меня в щеку и… вернулась к обсуждаемому вопросу: — Так вот, о моем будущем: оно неразрывно связано с твоим, и больше всего на свете я хочу превратиться еще в одну твою Тень…

— В домашнюю?

— Я готова быть любой — и походной, и домашней, и островной, и Тенью для выходов в свет. Но лечить, примораживать «стужей» и убивать так, как это делают Дарующие, я никогда не смогу, поэтому первую роль оставлю Найте с Вэйлькой…

Я закрыл глаза, наслаждаясь чистотой и яркостью эмоций, бушующих в душе этой девушки. А она продолжала выплескивать на меня свои мысли и чувства:

— … роль домашней и островной Тени готова делить с остальными девочками, так как люблю их не меньше, чем тебя. А вот на балах и приемах хочу быть рядом с тобой. И чем чаще — тем лучше, ибо льщу себя надеждой, что смогу быть полезной даже в теле Дайны.

— Хорошо, договорились… — кивнул я. А когда пережил очередную волну радости, услышал продолжение:

— Кроме этого, я мечтаю научиться рисовать…

— Амси говорила, что к этому делу у тебя талант, значит, научишься. И через год-полтора на стене в гостиной появится большой парадный портрет нашей семьи…

Девушка мечтательно улыбнулась и уткнулась лбом в мою грудь:

— и… управлять всем, что летает. В смысле, не командами с тактического комплекса, а по-настоящему, чтобы чувствовать, как, повинуясь моей воле, невероятно мощные боевые машины послушно