Василий Головачев - Контрольный выстрел

Гостями патриарха были Пайол Тот и Джордан Маль­грив, хотя вряд ли кто-нибудь мог узнать их в обличьях столетних седовласых старцев. В келье Варфоломея они бывали не раз, но привыкнуть к тому, что это — целый мир с дремучим лесом, рекой, горами и небом с вечной луной в десять раз больше земной Луны, не могли, хотя вполне понимали термин «хронопетля». Потому что келья патриарха, по сути, и была своего рода петлей во времени, «перпендикулярным тупиком», созданным то ли самим патриархом, то ли оставшимся со времени рождения ме­тагалактики с «многопузырчатым» пространственно-вре­менным континуумом.

Вход в «келью» начинался картиной в тяжелой брон­зовой раме, висящей на стене личной молельни патриарха. Картина изображала уголок старинной русской избы с ико­ной Божьей Матери, перед которой теплилась неугасимая лампада. Войдя в картину, гости действительно оказыва­лись в избе, окруженной мощным лесом на фоне закатного неба.

По обычаю перекрестились перед иконой и сели в гор­нице за отсвечивающий медвяной желтизной деревянный стол, который тут же был накрыт скатертью и заставлен яствами в старинном славянском стиле, не отведав кото­рых беседу нельзя было начинать. Поэтому трапезничали молча и долго, не торопясь, зная, что во внешнем мире за все время пребывания здесь истечет буквально один квант времени. Затем, также не торопясь, повели разговор, причем не мысленный, а словами, изредка добавляя сло­ган-обороты для образности речи. Это тоже было тради­цией и соблюдалось неукоснительно.

Когда приступили к напиткам, хозяин с улыбкой пред­ложил «исповедаться». Голос его был тих, приятен и зву­чен.

— Давайте начнем с беспристрастной, так сказать, ска­лярной оценки информации, если не возражаете.

— Универсальная скалярная оценка информации невоз­можна в принципе,— сказал прямой Пайол Тот.— Оценки всегда векторны.

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Данные, полу­ченные в плоскости низших измерений, сохраняют значи­мость только в пределах этой плоскости. Это знали еще наши предки. Но все же попытаемся оценить и уровень выше. Тем более что правила Игры более высокого по­рядка могут осуществляться лишь благодаря тому, что су­ществуют элементарные правила.

— Это метаэтика. Вы прекрасно знаете, что смена за­конов неизбежна. А это ведет к полному уничтожению культурогенеза в домене, что, естественно, волнует нас, но вполне может не волновать Универсум. Я вообще со­мневаюсь, что существует высшая этическая система, мо­ральные ценности которой имеют абсолютный и объектив­ный характер. Что ценно для нас — не обязательно ценно для Вселенной, для Универсума.

— Вы не совсем правы, коллега. Трансформационные законы высшего уровня, то есть целостные тактики, осу­ществляются только через детерминанты законов низкого уровня, то есть разрешенные ходы фигур. Другое дело, что Второй Игрок, Логос, или, как его назвали — Фунда­ментальный Агрессор, начал разрабатывать версию запре­щенной Игры, которая находится вне сферы санкциониро­ванных Универсумом правил, что превращает ее в Войну. Но я уверен, Универсум знает об этом и примет меры.

— Однако мы к тому моменту можем перестать суще­ствовать. Вести свою войну пес plus ultra17. Универсума мы не в состоянии.

— Нам и не следует стремиться к этому. Всяк сверчок должен знать свой шесток. Но защитить свой дом мы в состоянии.

— Не уверен. Простите, патриарх. Поле вариативной свободы неуклонно сужается, уменьшая наши возможности и шансы выиграть Игру даже в пределах местного скоп­ления галактик. Что из того, что мы стабилизировали Иг­ру-Войну в пределах контролируемой нами зоны космоса? Эмиссара ФАГа в Системе мы, конечно же, в состоянии ликвидировать, но это самый низкий уровень вмешатель­ства Игрока. С эмиссаром второго уровня, отвечающего за скопление галактик, справиться без поддержки будет очень сложно. А третий уровень эмиссара, отвечающего за ве­дение Игры в метагалактике, нам вообще недоступен.

— Поэтому я и предлагаю,— вмешался в разговор Мальгрив,— не трогать базу эмиссара на Солнце и его самого. Пусть считает, что наших сил не хватает для его ликвидации. А мы тихонько будем искать выходы на со­юзников помощней, чем эмиссары второго и третьего уров­ней.

— Может быть, вы правы, Джордан,— сказал Варфо­ломей Иван I после паузы.— Вероятно, нам следовало бы так поступить. Но тем самым мы снова поставим под удар дорогих нам людей. А главное, пострадают и совершенно невинные люди, даже не подозревающие об Игре. Мы и так совершили тяжкий грех, подставив старейшин синк­лита, их друзей и близких под удар ФАГа, хотя и во имя высших соображений. И да простит нас Господь!

Пайол Тот хотел что-то сказать, но передумал, взялся за чашку: Патриарх повернул голову к Мальгриву.

— А вы как считаете, Джордан?

— Я сделаю все, что в моих силах, и на том уровне, который мне доступен. Умом я все понимаю, но «внутри весь плачу», как сказал один из героев литературного про­изведения.— Мальгрив грустно усмехнулся.— Я даже по­думывал об отставке. А потом спросил себя: если не я, то кто же? И все стало на свои места. Кстати, я до сих пор не понимаю одной простой вещи: зачем ФАГу вообще воевать с человечеством, да еще в двух планах — физи­ческом и пси-реальном? Ведь его уровень — уровень За­кона Вселенной! Мы — игроки не его масштаба.

Пайол Тот покосился на шефа «контр-2», но снова про­молчал. Не спешил с ответом и Варфоломей Иван I.

— Понимаете...— Пауза, беглая улыбка на губах, сложный и тонкий слоган недоступных понятий и эмо­ций.— Дело в том, что человечество — потенциально ма­гическая раса. Концепция, утверждаемая ортодоксами, что якобы Архитекторы и Конструкторы готовили Вселенную для появления Инженеров, а не людей, что якобы мы можем, но не должны существовать,— не совсем верна. Да, Инженеры не появились в нашей метавселенной.

В мир пришли мы, люди, и десятки других разумных рас, половина которых уже закончила свой путь, но... но уже выросли файверы, носители пятой волны разума, которые готовы стать Инженерами. И поэтому Игрок, то есть ФАГ, не хочет рисковать.

Пайол Тот опять попытался было вставить слово, но с видимым усилием сдержал себя. Варфоломей Иван I гля­нул на него понимающе, кивнул, видимо отвечая своим мыслям, однако обратился не к нему, а к начальнику «контр-2»:

— Надеюсь, вы настаивали на личной встрече не толь­ко для того, чтобы задать общефилософский вопрос и по­дискутировать?

— Патриарх, мне нужен ваш конкретный совет. Мы намеренно допустили утечку информации по «контр-2», эмиссар клюнул на «дезу» и готовит экстренные меры по уничтожению нашего укрепрайона. Мы соответственно го­товим контрмеры и своего момента не упустим. Но кроме Виданы Железовской, добровольно согласившейся на эту операцию, К-диверсанты захватили и Ставра Панкратова. Об этом знает его отец и...— Мальгрив помолчал и с не­охотой добавил:— И Габриэль Грехов. Они каким-то об­разом выяснили координаты базы К-диверсантов и, боюсь, в ближайшее время пойдут на ее штурм, до того, как наступит час «икс». Если Панкратова я еще могу попро­бовать отговорить от этого шага, то Грехова мне убедить не удастся. Судя по доходящим до меня слухам, он отнесся к идее с дезинформацией резко отрицательно.

— Я знаю.— Патриарх сморщил лицо.— Он только что высказал мне свою точку зрения. И я уже начинаю жа­леть, что согласился с предложенным вами планом.

— Это был мой план,— сказал ради объективности Пайол Тот.— Но я не считаю его негодным и неэтичным. Мы спасаем не себя лично и даже не группу избранных, но метавселенную!

— Звучит красиво, однако патетику я не люблю. Джор­дан, чтобы контролировать ситуацию, вам остается лишь подключить ваших оперов к группе Грехова. Пусть все идет так, как идет. Выручайте ребят, Видану и Ставра. Мы их подставили, мы обязаны и спасти. Что еще вас беспокоит?

— Что делать с предателем?— тяжело сказал Мальгрив.

— То есть с Баренцем,— уточнил Пайол Тот. Варфоломей Иван I вздохнул, откидываясь на спинку

кресла и закрыв глаза. Сказал тихо, с болью в голосе:

— Он не предатель, Джордан. Он закодирован! И не виноват в том, что не выдержал эгрегорного удара во вре­мя того злополучного визита к Алсаддану. Я думаю, мы пока ничего не должны делать. Кодирование такого уров­ня, какому он был подвергнут, нашими силами снять не­возможно.

— Но он мешает. И скоро поймет, что мы все знаем. На какой шаг запрограммировал его эмиссар ФАГа, неиз­вестно.

— Что вы предлагаете?

Мальгрив молчал. Молчал и Пайол Тот. Тишина в келье сгустилась и превратилась в готовую упасть на го­лову волну цунами...

Глава десятая

ЗАКОДИРОВАННЫЙ

Легкость в теле была странной, сродни внезапному при­ступу невесомости. Но тела он не ощущал, как не чувст­вовал ни жары, ни холода, ничего. Похоже, он даже не дышал, потому что здесь, в этом нереальном пространстве, пронизанном потоком оранжевого света с красными пере­ливами, воздуха не было. Зато летали вполне реальные на вид, перистые или кристаллически ограненные, но асимметричные булыжники. «Астероиды», так сказать. Не­которые из них превосходили по размерам Монблан, а иные были совсем крошечные, неприятные на вид, и цвет у них был серый либо черный с фиолетовым отливом. А вот цвет крупных «астероидов» изменялся время от вре­мени, особенно когда они сталкивались и начинали тан­цевать друг возле друга. Тогда их цвета тоже начинали «плясать» в ритме танца, хотя и не выходили за пределы красного и инфракрасного диапазонов. А потом Ставр со­образил, что «камни» таким образом разговаривают, и на­чал прислушиваться, пока не научился их понимать. По­следний такой разговор состоялся, когда три особо крупных «булыжника» подлетели совсем близко и начали описывать сложные траектории вокруг еще одного «астероида», на­поминающего по форме зародыш в утробе матери.