Михаил Ахманов - Я – инопланетянин

– Могу я узнать, что так развеселило леди? – холодным тоном осведомился Макбрайт.

– Можете, конечно, – вытирая слезы, проворковала Фэй. – Ну и компания у нас подобралась! Сиад – не Си-ад, Макбрайт – не Макбрайт, и есть надежда, что Измайлов тоже не Измайлов! Один не человек, а робот, другой как будто человек, но из пробирки, а третий…. – Тут, посмотрев на меня, она прикусила язычок.

– Кто? – с жадным любопытством вымолвил Макбрайт. – Кто же третий?

– Большой счастливчик и удачник, – с коварной улыбкой заявила Фэй. – Еще – великолепный аналитик и молчун… Ну, и всякие там мелочи, эйдетическая память, успехи у женщин и на бирже… Не находите, мистер Макбрайт, что этого для одного человека многовато? Вдруг наш командир – не человек, а инопланетный пришелец?

Сообразив, что над ним смеются, Макбрайт помрачнел, окинул Фэй неприязненным взглядом и буркнул:

– Не похож! Впрочем, вам лучше знать. Есть безошибочный способ проверки, доступный всякой леди, тем более в вашем возрасте.

Фэй порозовела, а Макбрайт опять уставился на меня:

– Если не возражаете, вернемся к нашим… ээ… апельсинам. Так, кажется, говорят у русских?

– К орехам, – поправил я. – Помните, утром я говорил об аномалии? Это и есть искомая причина. Представьте себе вулкан – он спит десятки или сотни лет и вдруг пробуждается, плюется дымом, лавой и раскаленными камнями и сотрясает землю…. Может уничтожить остров или целый материк, если верить легендам об Атлантиде… Нечто подобное случилось здесь, но с той поправкой, что сотряслась не земля, а время. Ускорилось течение биологических и геологических процессов, но темп их в разных частях Анклава был различен, и в силу этого…

– Насколько различен? – прервал меня Макбрайт. Щеки его побледнели от возбуждения.

– В Лагпте – в тысячи раз, а на равнине, поросшей лесом, – в десятки или сотни миллионов. Там начался новый виток эволюции, а в Лагпте еще сохранились кости и развалины строений. Что же касается людей и прочей фауны и флоры, то все они скончались потому, что час для них стал веком, а может, десятью тысячелетиями. Скончались в Кабуле и в Лагпте, в селениях и городах, в разном темпе, но с неизменным результатом. Вы ведь видели, что приключилось с Фэй? В вуали малой плотности, очень разреженной и за очень незначительное время… А в момент катастрофы скорость темпоральных сдвигов была, я думаю, гораздо большей. Люди умерли от старости в мгновения, потом развалились дома, мосты, машины, механизмы, рассыпались горы, высохли прежние реки и возникли новые. По этой же причине не возвращались экспедиции – пересекая вуаль или флер, техника стремительно старела, люди гибли, топливо кончалось… Теперь все постепенно затихает, как море после шторма. Взгляните, – я показал на бледно-голубые небеса, – флер почти не виден, и мы с Цинь Фэй не ощущаем вуали. Можно задержаться здесь, не бегать к иранской границе за рекордами. Уверен, через неделю за нами пришлют экранолет.

Макбрайт задумчиво погладил подбородок.

– Выходит, никакого силового поля, коллоида или газа, который бы ускорял деструкцию? Конец легенде о пи-бамб? Нет ничего рукотворного земной или космической природы?

– Совершенно верно, – подтвердил я и после паузы добавил: – Это естественный процесс, еще непонятный нам, но относящийся к таким явлениям, как цунами, ураган или солнечные вспышки. Очень интересный физикам, но не спецам из Эм-эй-си. Из этого, Джеф, оружия не сделаешь.

– Доказательства? – резко бросил он. – Как вы докажете, что все это правда, а не китайские стихи этого… как там?.. Ли Бо?

Я пожал плечами.

– Аномалия… Центр ее в трех километрах отсюда, на запад от холма. Мы там были, я и Цинь.

– И что же? Она воздействует на организм? Как? Можно что-то ощутить?

– Беспредметный разговор. Сходите, узнаете. Макбрайт поднялся, не выпуская из рук арбалета.

– Схожу! Мы сходим вместе, вы, я и Сиад. А наша леди… – Он кивнул андроиду. – Свяжи-ка ее, да получше, чтоб не добралась до оружия.

Фэй не сопротивлялась, только села поудобнее, привалившись спиной к шероховатой гранитной глыбе. По губам ее бродила загадочная усмешка; казалось, ее совсем не тревожит перспектива остаться одной и совершенно беспомощной в этом гиблом месте. Проходя мимо, я наклонился к ней и шепнул:

– Ты говорила о странной компании? Так вот, есть в ней еще и четвертая, болтливая внучка шамана. Она не боится?

Фэй лукаво подмигнула мне:

– Занимайся своими делами, Цзао-ван. Внучка шамана сама о себе позаботится.

Мы обогнули утес, и я еще раз обернулся. Фэй, казалось, задремала, опустив головку на грудь; я видел лишь макушку шлема да ее плечи, обтянутые оранжевой тканью. Сердце мое радостно стукнуло – я все же своего добился, избавив ее от опасности. Игра, затеянная с Мак-брайтом, была беспроигрышной; я знал, что он захочет прогуляться к аномалии, а Фэй оставит здесь. За нами обоими не уследишь… как, впрочем, и за мной одним… Минут через десять быстрого хода я мог исчезнуть, появиться в лагере, освободить свою фею и завладеть оружием. Правда, перестрелка с Макбрайтом или дуэль на мачете с андроидом меня никак не устраивала, и потому я шел вперед – не торопясь и не делая резких движений.

Сиад шагал чуть сзади и левее, Макбрайт, с взведенным арбалетом, маячил сразу за моей спиной. Мы добрались до трещины и перепрыгнули ее – провал был узок, и кое-где его края сближались до двух метров. Шагая по лавовому полю, я размышлял о работе, проделанной специалистами Макбрайта, труд которых был, несомненно, достоин восхищения. Что-то разведать о моих делах – скажем, о биржевых операциях – очень непросто, и все же им это удалось! Я вспоминал тот день, когда Монро явился в мое моравское поместье, и вечер, когда я просматривал файлы будущих спутников, – пожалуй, в этот миг целая группа трудилась над моим досье. Сей интерес был, разумеется, неизбежным; возглавив экспедицию, я привлекал к себе внимание многих людей и многих служб. Не очень приятная ситуация, но, в общем, важнее не интерес, а то, до чего смогли докопаться. «Выясню, – подумал я, – и доберусь до этих макбрайтовых спецов, а в первую очередь до тех, кто занимается органоплантом…»

Собственно, то были люди не Макбрайта, а тех еще неведомых мне лиц, которые решали, кем он станет – хозяином, слугой или, возможно, трупом. Эту мысль догнала другая – где истинный Макбрайт? Многое может случиться с человеком, питающим страсть к экстремальному спорту… Я уже не сомневался, что медицинские файлы подделаны, а истина скрыта – значит, было что скрывать. И, вероятно, не милые женские тайны.

Чуть повернув голову, я спросил:

– Скажите, Джеф, что с вашим прототипом? Если это вас не затруднит и если знаете, что с ним случилось.

– Знаю. Не затруднит, – буркнул он. – Подхватил лихорадку Эбола в ЮАР и скончался на борту личного стратоплана при перелете в Штаты. Едва успели взять ткань для клонирования… К счастью, у нас хорошие генетики и биохимики.

Я ощутил, что он испытывает странное чувство – смесь зависти, ревности и благодарности. Видимо, и к самому Макбрайту, и к лихорадке: первый его породил, вторая расчистила дорогу к самостоятельности и власти.

– Зачем его понесло в ЮАР?

– Хотел пересечь пустыню Калахари. Один, пешком… Свалился на последних километрах.

– Давно это было?

– Три года назад. Фатальная неожиданность! Он был здоров, как лось, и не назначил преемника. Могли быть большие склоки в Эм-эй-си, а всякая склока – потеря влияния и денег. Поэтому решили, что Джеффри Коэн-старший совсем не умирал. Так оно и есть, не правда ли?

– Решили? – Купаясь в эоитных токах, я неторопливо шагал по застывшей лаве. – Кто уполномочен решать, Джеф? И сколько вас, наследников Макбрайта? Вряд ли вы один… Меж вами объявили конкурс?

В ответ – ни слова; видимо, тема была болезненной. Но острый импульс раздражения и страха, который докатился до меня, прозрачно намекал о справедливости догадки. Или существовало несколько клонов, или оставили клетки про запас… Что бы ни приключилось с э т и м Макбрайтом, я мог когда-нибудь встретить другого, полного сил, энергии и жажды власти. Возможно, не с арбалетом, буравившим мне спину, а с лазерным ружьем… В каком-то смысле это уменьшало грех, который я намеревался совершить. Впрочем, оставим эту заботу Вселенскому Духу; бывало, люди умирали в центре эоита, бывало, получали откровения, менявшие их жизнь и судьбу

Мы отшагали с километр, когда Макбрайт остановился и завертел головой.

– Что это, приятель? Там, впереди? Море? Откуда здесь море?

– Не море, – возразил Сиад, всматриваясь в серо-коричневую каменистую поверхность. – Здание. Учебный центр в Иллинойсе. А рядом – тренировочный плац.

Начались галлюцинации, понял я. В активной зоне эоита видения приходят каждому, а кроме того, бывают всплески неуправляемой активности и нарушение координации движений. Дальнейшие симптомы таковы: внезапная усталость и сонливость, провалы в памяти и амнезия. Все это связано с мозгом, и потому Сиад – будь он хоть трижды из органопланта – тут преимуществ не имел. Что, кстати, подтверждало его человеческую сущность.