Будни имперских диверсантов - Матвей Геннадьевич Курилкин

руках меч и кинжал, я раздаю удары направо и налево, бойцы рядом со мной тоже не церемонятся. И все-таки мы движемся слишком медленно. Пробежав половину расстояния, я останавливаюсь, срываю с пояса арбалет:

- Сбиваем часовых, пока они тут все не сожгли! – рычу я товарищам.

Стреляем по готовности. Мой первый болт уходит далеко в сторону – помешал один из солдат, толкнув меня под руку. Ничего, зато Штурре, кажется, повезло больше – его болт пробивает плечо тому часовому, что несет новый снаряд для онагра. Шар с горючей жидкостью падает со стены и загорается, но это не страшно. Главное, что больше выстрелов не будет. Остальные бойцы тоже отработали на отлично – все дозорные либо мертвы, либо ранены. Да и диверсанты, наконец, врываются внутрь крепости и начинается резня.

Мы творим мерзость. Вряд ли после такого кто-то из нас может называть себя честным солдатом. Одно дело убить врага в бою, и совсем другое – вот так, сначала лишить разума, и потом вырезать беспомощных, ничего не понимающих разумных. Вот только где-то на территории империи находится лагерь, в котором каждый день умирают подданные империи. Большей частью – дети. И это сотворили именно те солдаты, которых мы так подло убиваем. Поэтому со своей совестью я как-нибудь договорюсь. Пострадаю немного, и перестану. А нападающих буду убивать столько и так, как потребуется, пока они не уйдут из империи. А потом наведаюсь к тем, кто все это устроил, и спрошу с них в том числе и за то, что мне пришлось творить бесчестные поступки.

Резня закончилась быстро. Уже через несколько минут на территории крепости из живых остались только представители диверсантов. Я нашел глазами тролля. Про него все забыли, а он, между тем, все так же продолжал колдовать – видимо слишком сильно сконцентрировался на ритуале, и совсем не отслеживает происходящее. Вернувшись на стену, я осторожно подергал его за рукав, опасаясь отвлечь не вовремя и стать причиной какой-нибудь неприятности магического свойства.

- Что, уже все? – спросил тролль, резко открыв глаза.

- Еще нет, дружище. Я хотел спросить, ты не мог бы всех, кто здесь помер поднять? Ну, раз уж все равно тут сконцентрировалось много энергии смерти. Это ведь не займет много времени?

- Сейчас – не займет. Дай мне пять минут, - кивнул некромант, внимательно поглядев мне в глаза. – Но когда будет более спокойное время ты мне обязательно расскажешь, почему вы с шефом такие злые.

- Обязательно, - кивнул я.

- И сходи за леди Игульфрид. Ей, кажется, никто так и не сказал, что можно прекратить колдовать.

Глава 24

Крепость захвачена, но все понимают, что это только первый этап прорыва. Пока Свенсон колдует, внешняя стена заполняется диверсантами. Кто-то возвращает на положенное место онагры, другие просто любопытствуют. Я вглядываюсь в темноту, пытаясь сообразить, что нам предстоит.

- Почему их так мало? – удивляется шеф. В лагере за стеной готовится штурмовать теперь уже наши укрепления тысячи три бойцов – действительно, всего лишь малая часть армии, которая прошла через проход.

- А чего им тут делать? – пожимает плечами Дромехай. – Они сейчас развивают наступление, грабят, и все такое. Я, наоборот, удивляюсь, почему их так много? По мне хватило бы и гарнизона самой крепости.

- А вон почему, - махнул рукой Ханыга, разом помрачнев лицом. – Пленных охраняют. Посмотри, вон там, видишь?

Шеф живо подскочил к тому выступу, с которого гоблин разглядел пленных. Ну и все остальные заодно. Хотя что-то видеть в ночной темноте можем только мы с гоблином, да, может быть, леди Игульфрид. Остальные ночным зрением не обладают, и во время штурма благодаря паукам обошлись без зелий.

Увиденное еще больше укрепляет меня в мысли, что мы все сделали правильно. Нельзя так с разумными. Да вообще с живыми существами. Донесение, которое мы перехватили, похоже слегка устарело. Сейчас в загоне для рабов, - а иным словом я назвать сооружение, которое мы рассматриваем я не могу, - гораздо больше, чем восемь тысяч разумных. Я на вскидку назвал бы число двенадцать тысяч. Плюс-минус пятьсот разумных, но это не существенно. Существенно то, что все они сидят на голой земле. Лечь места нет – площадь загона меньше, чем главная площадь какого-нибудь некрупного поселка. И да, это в основном дети. Отхожих мест не наблюдается – до меня только теперь дошло, откуда наносит таким запашком. Воду, судя по увиденному пленным выдают в минимальных количествах, про пищу я уже и не говорю.

- Что там? Ну не рассказывайте, не молчите, - поторопил шеф, который, конечно же ничего увидеть не смог.

- Там проблема. Большая проблема, решать которую предстоит прямо сейчас. – Мрачно констатировал я. Дюжина тысяч истощенных и беспомощных спиногрызов, которых нужно будет освободить, а потом как-то довести до не разоренных врагом мест. А значит, найти провиант, воду, и хоть какой-нибудь транспорт, потому что пешком они далеко не уйдут, лечить их и следить, чтобы не поубивались по малолетству. И, конечно, оборонить от врагов, так что все это предстоит делать очень быстро. Начинать нужно с вот этой маленькой армии, которая сейчас готовится штурмовать ворота. То есть прорваться теперь не вариант, мы должны их по меньшей мере рассеять и заставить бежать.

- Может это, прорвемся все-таки, а потом вернемся и освободим? – осторожно спросил Дромехай. – Убьемся ведь сейчас. Я что-то не очень представляю, что можно сделать нашими силами с этой армией. Если только запереться в крепости и держать осаду… Но долго мы так не просидим, провианта не хватит.

- Я бы подписался под каждым словом, дружище, - согласился я. – Если бы не видел того, что вижу сейчас. Я, вообще-то никогда не отличался любовью к детям, но тут уже какая-то космическая гадость. Нельзя так с разумными.

Шеф тревожно посмотрел на меня. Он даже лучше Дромехая знает мое отношение к разумным, и к детям в том числе. От последних я вообще всегда предпочитаю держаться подальше, потому что не понимаю как себя с ними вести. Сделаешь, что-нибудь вроде бы безобидное, а мелкое существо вдруг начинает истерично рыдать и прятаться. Только нервы себе портить. Жалеть какую-нибудь бедную деточку, потерявшуюся в большом городе, я тоже не собираюсь. Сумел потеряться, сумей и найтись. Мы однажды почти серьезно поссорились на этот счет с начальником, когда ему вдруг потребовалось срочно бросить все