Будни имперских диверсантов - Матвей Геннадьевич Курилкин

сохранить жизни товарищей. Просто тогда шансы быть обнаруженными сильно возросли бы. А так, пока дозорный, насвистывая, орошал камни стены, я, не раскручивая, забросил кошку, и даже успел убедиться, что она достаточно прочно закрепилась наверху.

Часовой завязал штаны и неспешно вернулся на свое место – за это время я как раз успел взобраться на стену, и даже прошел немного следом. Потом, правда, пришлось спешно укладываться и изображать крупный камень. Ужасно тянуло немного поторопиться, пробежать эти несколько шагов, но я заставил себя не спешить. Сложностей этой ночью будет достаточно, чтобы еще и плодить их излишним проворством. Пришлось ползти. Медленно и осторожно, одно движение в минуту. Крысодлак сидит у меня на плече. Я ощущаю его нетерпение, он просто рвется броситься на шею к часовому. Рядом недоуменно поглядывает на меня его неживая подружка. Я отрицательно качаю головой. Да, звери опытные и им, пожалуй, удалось бы убить часовых при таком неожиданном нападении, но недостаточно быстро, чтобы те не успели поднять тревогу. Я все сделаю сам. Караульный что-то почувствовал уже когда нас разделяло шагов пять. Дальше ждать нет смысла. Звездочки с ядом бросаю с двух рук, сразу в обоих дозорных. Я столько готовился к этому броску, что не мог промахнуться. Оба снаряда попадают куда я и целился – в шеи солдат, так, чтобы они не смогли закричать прежде, чем подействует яд. Вскочил я сразу после броска, так что даже успел подхватить одного из убитых до того, как он упал. Со вторым такой фокус не вышел, но он упал тихо, чуть звякнув копьем о камни стены. Замираю на несколько секунд, оцениваю обстановку. Убедившись, что никто из обитателей крепости так и не проснулся, аккуратно укладываю покойника рядом с его товарищем.

Мне не требуется зелье ночного зрения, чтобы видеть в темноте. Я наблюдаю, как Штурре со своим десятком быстро и тихо взбирается на стену, после чего они затаскивают наверх Свенсона.

Для того, чтобы запустить пляску душ требуется несколько минут. Все это время мы наблюдаем за происходящим в крепости. Я пытаюсь разглядеть, что происходит на противоположной стене, той, что выходит наружу. Там гораздо больше часовых, и они тоже не спят. Однако они не опасаются нападения со спины, все их внимание направлено наружу. Некромант творит свое колдовство в полной тишине и почти не двигаясь, только время от времени взмахивает руками. Я знаю, что где-то внизу в это время леди Игульфрид неведомым мне образом изменяет потоки ветра, заставляет их воздух двигаться так, как нужно Свенсону. Мне даже кажется, что я чувствую, как усиливается сквозняк.

Находиться там, где вершится недоброе колдовство неприятно. Несмотря на то, что меня от воздействия защищают собственные магические травмы, я чувствую, как пространство заволакивает пепельной дымкой. Не уверен, что вижу ее глазами, вообще не уверен, что на самом деле чувствую хоть что-то, но мне становится не по себе. В ушах слышен чей-то то ли шепот, то ли издевательский смех. Периферийное зрение барахлит, кажется, что какие-то тени шевелятся на самом краю поля зрения. А еще кажется, что на тебя кто-то смотрит. И этот взгляд мне знаком. Совсем недавно мне уже посчастливилось испытать нечто подобное. Да, определенно, я знаю этот взгляд. Во второй раз это не так страшно, хотя и тревожит тот факт, что меня явно узнали. А еще странно, что я не чувствую боли. По словам тролля, мои перекореженные магические каналы должны ныть и болеть от высокой концентрации магии смерти, но ничего подобного я не чувствую, хотя пляска духов уже в самом разгаре. Я, наконец, обретаю способность переключиться с собственных ощущений на то, что происходит вокруг.

Да, ошибки быть не может: пляска духа нашему некроманту вполне удалась. Даже слишком. Картины тихого помешательства внутри крепости навевали тоску и уныние сильнее, чем магическое воздействие. Кто-то раскачивался из стороны в сторону, другие продолжали спать – но сон этот был неспокойный, люди метались во сне, терзаемые неведомыми кошмарами. Те, кто на момент начала пляски бодрствовали, чувствовали себя не лучше. Один из часовых на противоположной стене решил покончить с собой, сбросившись со стены вниз головой. Ему никто не мешал. Другие двое разворачивали онагры, явно планируя устроить огненную преисподнюю для своих товарищей.

Вот это уже совсем нехорошо. Я тряхнул головой, пытаясь вернуть себе ясность мысли. Почему никто из наших не реагирует? А наши, похоже, просто в ступоре. Свенсон перестарался. Парни стоят как в воду опущенные, устремив взгляд куда-то в пустоту, и совсем не обращают внимания на происходящее. Я глянул себе под ноги. Крысодлак вроде бы в норме.

- Крыс! Расшевели их! – рявкнул я, а сам полез долой со стены. Нужно открыть ворота. Те, кто находился внутри крепости на мое появление отреагировали. Похоже, какие-то остатки разума у них еще остаются, а может, моя физиономия как-то пересекается с их личными кошмарами. Несколько солдат, ночевавших вблизи ворот, оглянулись и дружно шагнули ко мне. Оружие не достают, но тянут руки, пытаются схватить за полы одежды. Вырваться удается с трудом, я расталкиваю сумасшедших, снимаю засов. Створки слишком тяжелые – одному мне не справиться. Несколько секунд я пытаюсь сдвинуть их враскачку, понемногу начиная паниковать, но тут ко мне присоединяются ребята из десятка Штурре. Сам десятник с двумя подчиненными отгоняет от нас пораженных безумием солдат.

Ворота открыты, огонь на стене погашен. Основной отряд уже спешит – мне кажется, я даже слышу цоканье паучьих лап по камням.

- Штурре, - кричу я, не заботясь уже о соблюдении тишины. – Посмотри на ту стену! Надо им помешать!

Десятник оглядывается на меня, переводит взгляд на внешнюю стену. Глаза его становятся большими, как у южного зверя лемура. Ждать, пока он проникнется увиденным некогда, я срываюсь и бегу к дальней стене. Сзади слышен топот – десяток бежит следом. Часовые внешней стены как раз закончили снаряжать первый онагр к бою. В чашу укладывают просмоленный шар с горючей жидкостью. Взмах топора, и снаряд по крутой дуге взлетает высоко вверх, для того чтобы через пять секунд упасть почти в самом центре крепости. Содержимое расплескивается, попадая на и без того обезумевших солдат. Часовые весело хохочут, довольные получившимся эффектом, но старательно взводят рычаг. Мы прорываемся к стене. Что такое расстояние в сотню метров? Ерунда. Только фейерверк что-то нарушил в видениях обитателей крепости, и теперь большая их часть носится из стороны в сторону, сталкивается друг с другом и с нами. У меня в