S-T-I-K-S. НОЛД (Сапфир 2) - Игорь Витте

вытянутых щупальцах тело немолодого, полноватого человека. Его руки и ноги свисали вниз безжизненно, болтаясь, и сам он не очень-то был похож на живого. Медуза направилась прямиком в первый же цех, скорее всего потому, что ворота, открытые с тех незапамятных времён провала сюда, как раз подходили под её габариты. Она остановилась посреди цеха и, прикрыв тело человека малыми щупальцами, начала как будто наливать его энергией. Синие потоки хлынули, словно струи воды, окутывая бездыханное тело, проникая внутрь и возвращаясь обратно в щупальца медузы. Вскоре она прекратила это действо и, аккуратно просунув тело через раскрытое окно в каморку мастера, что была почти под потолком, уложила его на старый диван. Она отлетела в сторону и, опустившись на пол в углу возле ворот, так и провела там всю ночь. Лишь перед рассветом она тихо выплыла из цеха и исчезла в черноте. Так здесь поселились они. Он менялся, стал молодым, затем, побывав в черноте, превратился в сморщенного седого старика на исходе жизни, но Она его спасла. Они общались, учили друг друга, и она вела себя, будто растит и воспитывает своё дитя, но при этом тоже менялась. Она помогла ему восстановить молодость, подружив с чернотой и научив использовать её. Он научил её понимать людей и говорить. Говорить мысленно, просто передавая свои мысли друг другу. Поэтому тишину теперь нарушал только он, когда, оставаясь один, пытался наладить свой быт. Они прожили здесь недолго. Первым ушёл он. Она ещё некоторое время была здесь, но часто исчезала – то ненадолго, то на довольно длительные периоды, пока однажды не вернулась. И в цехах вновь установилась тишина…

Звуки машин послышались с запада из черноты. Поднимая тучи распылённых антрацитовых трав, кустов, камней и разных попавших под колёса предметов, на зелёную площадку перед старыми воротами выехали два грузовика и странная восьмиколёсная коробка. Из машин высыпали люди и остановились в нерешительности. Мир словно замер, ожидая дальнейших действий нежданных гостей. Они были без масок, и один из них был странно похож на тех – подземных. Парнишка, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, но с полностью седыми волосами, решительно подошёл к остаткам ворот и, отодвинув их в сторону, сделал рукой пригласительный жест для всех.

– И где теперь искать эту базу? – спросила Рина, осматривая старый цех с огромными воротами, распахнутыми настежь. Высокие сводчатые потолки цеха на удивление были целыми, и даже поддерживающие бетонные плиты металлические фермы были лишь слегка тронуты ржавчиной. Несколько рядов колонн уходили вверх, являясь опорой для ферм, а между ними стояли ржавые станки, покрытые толстым многолетним слоем пыли. Точно такой же слой, но немного тоньше, лежал и на полу, и на нём чётко отпечатались две пары небольших следов обуви, ведущих к двустворчатой двери в конце цеха. На той же стене, почти под самым потолком, была оборудована небольшая остеклённая каморка, где сейчас в отсутствующей части окна маячила седая голова Сильвера. Он выглянул в окно и, расплывшись в радостной улыбке, звонким мальчишеским голосом прокричал:

– Мы нашли! Он был здесь. Батя был здесь!

Рядом с ним появилась Пуговка и что-то тихо и серьёзно сказала ему, отчего улыбка тут же слетела с его лица, и Сильвер, насупившись, отошёл в глубь каморки, лишь махнув рукой, приглашая всех подняться.

– Давайте поднимемся! – предложил Эль. – Нужно как-то попасть на крышу и осмотреть территорию с высоты! Иначе мы можем потратить на поиски много времени.

– Вы идите, а я сейчас, – ответила Рина и направилась к воротам.

– Лопата! – обратилась она к водителю одного из Уралов, который был по сути командиром этой смешанной мехгруппы. – Загоните, наверное, грузовики за цех, чтобы в глаза не бросались, а БТР – в цех, оставьте в воротах, так чтобы сектор обстрела был приличный на всякий случай.

Парень кивнул и, повернувшись к стоящим у техники рейдерам, зычно гаркнул:

– Ну, шо встали? Слыхали команду, быстро руки в ноги и выполнять!

Его товарищи заулыбались и направились по своим местам. Вскоре оба Урала скрылись за стенами цеха, проплывая призрачными тенями на запылённых, местами разбитых витражах. БТР, развернувшись на пятачке перед цехом, загнали в ворота, оставив торчать немного переднюю часть, так чтобы у тридцатки в башне была возможность захватить и ворота, и проломы в бетонном заборе, что зияли неподалёку. Стрелок-наводчик повертел немного башней, проверяя сектор, и, подняв вверх кулак с оттопыренным большим пальцем, показал, что позиция в самый раз. Рина, убедившись, что всё нормально, развернулась было, чтобы последовать за Сапфир и Элем, когда в цех забежал Лопата.

– Это… Рина, там… Ну, как будто здесь есть кто-то или был, – затараторил он, жестами зовя её последовать за ним. – Ты бы глянула!

– Конечно, здесь был! И не кто-нибудь, а Скиталец. Ты же его видел в Горном, – ответила она, но всё же пошла за парнем.

Они обогнули цех и вышли на широкую дорогу, уходящую между зданиями до восточного забора. У единственного здесь одноэтажного здания с выцветшей вывеской над входом «Рабочая столовая» недалеко отчётливо виднелось кострище, остатки переломанной на дрова мебели, несколько больших жбанов и импровизированный вертел, на котором, видимо, готовили что-то большое. По состоянию всего было видно, что последний раз всем этим пользовались несколько лет назад. Рина присела и, зачерпнув пальцами золу из кострища, поднесла к лицу, рассматривая её, словно желая что-то увидеть в давно остывших угольках. Она сама не знала, для чего это сделала, но подсознание само дорисовало картину, которую она пыталась увидеть. Высокий, полноватый, лысеющий и седеющий мужчина сноровисто ломал старые деревянные столы и скамейки, подкидывая их в огонь костра, над которым стоял один из валявшихся теперь жбанов, и над ним поднимался пар. Подсознание запомнило его таким, каким она встретила его и Фому на улицах обезумевшего Пятигорска. Таким, каким он ушёл искать своего забытого в квартире кота. В новом облике – тридцатилетним парнем с атлетической фигурой гимнаста и глубокими, синими, как океан, глазами – она могла только представлять его по тем воспоминаниям об их единственной встрече. И он снова спас её тогда. Да что её – он спас их всех. Видимо, потеря Молчуна в тот момент не дала подсознанию уложить в свои чертоги этот образ. И она представляла его сама, стараясь воссоздать по крупицам, добавляя нечаянно новые штрихи и детали, а когда понимала, что просто начинает рисовать идеал, тут же бросала эту затею. Что-то всколыхнулось внутри, точно так же, как тогда в его убежище, когда он взял в свои тёплые руки её