Разрушители миров - Тони Дэниел

Настала моя очередь моргать.

— Вы.

— Нет. Нет, не я. — Он поморщился и немного приподнялся. — Даже с таким туманом в голове, я знаю свое имя, малышка.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Для такого старого человека, как он, я, должно быть, выглядела как ребенок.

— Так в чем же дело? Это должно быть ваше имя.

Он снова поморщился от света, хотя его зрачки стали меньше.

— Лейтенант Адальвульф Сторер, и по понятным причинам все зовут меня Вульф.

Мне следовало бы поинтересоваться, почему имя на капсуле написано неправильно, но вместо этого я нахмурилась. Я знала, что такое волк. И он не был похож на волка.

— Какие очевидные причины?

Он посмотрел на меня так, словно видел в первый раз.

— Ну, э-э… неважно. — Он медленно поднял руку к голове и потер правый висок. — Как тебя зовут, малышка?

— Елена. И я не маленькая. Мне четырнадцать.

— Конечно, — сказал он, опуская руку обратно.

Сначала я подумала, что он дразнит меня, но он отвлекся. Я оглянулась через плечо. Пол и Марк вернулись.

В волнении мы поспешно задали дюжину вопросов, на большинство из которых он не смог ответить. Он был пилотом. Он помнил, как его самолет был сбит и как он выпрыгнул с парашютом, но не более того. Мы знали, что лучше не приставать с вопросами к человеку, только что вышедшему из стазиса. Няня приучила нас беспрекословно соблюдать правила безопасности.

Пока Волк ел и пил, он позволил нам говорить. Мы были более чем готовы продолжать и продолжать рассказывать о нашей благородной миссии по обеспечению безопасности безликих, пока нас не спасут. Мы говорили о том, как мы обеспечиваем себя едой, как будто это было великим достижением. Пол хвастался тем, как мы поддерживали работу фабрикаторов и как мы берем на себя все больше и больше задач, поскольку аватары Святилища изнашивались.

Мы рассказали ему о Няне, Рэтчете, Райгби и Скальпеле. Мы рассказали ему о Воине.

Он терпеливо слушал, впитывая каждое слово, пока мы разговаривали друг с другом, даже когда усталость отразилась на его лице.

— Итак, — сказал он, откладывая пустой желатиновый тюбик, который он сосал, — в чем разница между оседланием андроида и ношением тела — вы ведь сказали “тела”, верно?

Я кивнула.

— Некоторые из аватаров Святилища - андроиды, — сказал Пол. — Другие похожи, например, на вилочные погрузчики, поэтому могут выполнять специализированные задачи. Они могут работать автономно, — его лицо озарилось озарением, — как лошади, но когда эго берет верх, мы говорим, что аватара оседлали.

Вульф потер висок и поморщился.

— А ношение — это не одно и то же, потому что…

— Потому что тела не способны функционировать автономно, потому что их мозг мертв, — сказал Марк.

— Они больше похожи на одежду, — предложила я с готовностью.

Он посмотрел на меня, когда до него дошло, о чем идет речь. Он нахмурился.

— А как насчет этического эго Святилища? Как вы его называете?

— Это что?

— Этическое эго. Оно было у всех, даже у старых моделей.

Моей первой мыслью было, что мальчики, должно быть, знали об этом, но они выглядели такими же растерянными, как и я.

На следующий день Вульф, к нашему большому удивлению, уже стоял на ногах. Он был слаб, но не настолько, каким должен быть человек, так долго находившийся в стазисе.

Он был не с Элевсины, а с самой Земли, как и многие солдаты, которых призвали помочь с эвакуацией. Его долговременная память была лучше, чем кратковременная. Он рассказал нам о том, как рос на Земле, о собаках своей семьи, о том, как учился на пилота и о своей поисково-спасательной службе. Это было похоже на беседу с человеком, который помнил все, кроме дней, предшествовавших травмирующему событию, из-за которого он оказался в стазисе.

Казалось, это расстроило его больше, чем следовало бы. Он сказал, что у него такое чувство, будто просыпаешься ото сна, а он ускользает от тебя. Чем больше он старался вспомнить, тем более расплывчатым он становился.

Я заверила его, что воспоминания вернутся. Я не знала этого наверняка, но мне показалось, что это правильные слова, и он слабо улыбнулся мне, давая понять, что он точно знает, что я делаю.

На следующее утро я проснулась от звуков храпа. Они разносились по коридору из палаты Вульфа. Я вошла на цыпочках, мои волосы все еще были взъерошены после сна, во рту все еще было сухо. Пол заснул в кресле. Это он храпел, а кровать Вульфа была пуста.

Вот тебе и дежурство, братец.

Я дала ему поспать. Мне следовало перевернуть его на стуле, как он сделал со мной однажды, когда я заснула в комнате отдыха.

Вместо этого я пошла на звук льющейся воды. Вульф принимал душ, очень горячий, судя по количеству пара, поднимающегося из-за двери из матового стекла. На скамейке рядом с грудой одежды стояла недопитая чашка чая. Судя по виду, рабочая форма от фабрикатора. Стандартная форма для экипажа, состоящая из темно-синей футболки и брюк.

Марк подошел ко мне сзади.

— Фабрикаторы вернулись онлайн около часа назад, — сказал он, вытаскивая меня обратно в коридор и закрывая за нами дверь. — Восемнадцатый тоже заряжается. Двери, мультиватор и система связи по-прежнему не реагируют.

— Святилище отдает приоритет ремонту, — сказала я.

Он посмотрел на меня скептически.

— Святилище никогда не переставало с нами разговаривать.

Мы направились обратно на храп Пола.

— Думаешь, это проверка? — спросила я. Я заснула с этой мыслью, но она ускользнула, украденная усталостью.

— Может быть, — сказал он. — Это могло бы объяснить, почему имя Вульфа не совпадает с именем на капсуле.

По выражению его лица я поняла, что это не та тема, которую он хотел бы затронуть. Няня не любила ошибок. Если это была настоящая ситуация, Вулф тоже не любил бы. Но если это был тест, то, возможно, было бы правильно поднять этот вопрос.

Эта мысль промелькнула в моем полусонном сознании как раз перед тем, как Пол сменил меня примерно в половине первого ночи.

— Мы можем разобраться с этим позже, — сказала я и пожала плечами. — Нам нужно убраться с этой палубы. Выяснить, что происходит…

Огни замигали. Самый ужасный звук — мучительный металлический скрежет — достиг пика, а затем перешел в подобие стона. Он предшествовал волне искореженного металла, движущейся по палубе. Пролетая, он сбил нас обоих с ног, оставив неровную трещину по всей длине коридора. Трещины толщиной с волосок появились и распространились, достигая швов