Трое для одного - Софья Валерьевна Ролдугина

– Вставайте, мистер Майер, – немного виновато попросила она. – За вами приехали. И нужно освободить палату.

– Что? Ах да, конечно, – зевнул Морган, прикрывая рот ладонью. Волосы на затылке так и склеились со вчерашнего дня – крови из пустяковой ссадины натекло достаточно. Несвежая рубашка будто бы липла к телу, но, конечно, это только чудилось. – Пора домой. Как раз вовремя…

Спросонья он забыл поинтересоваться, кто именно оказался настолько добр, чтобы заехать за ним, и изрядно удивился, когда обнаружил на обочине машину отца. Такая забота для него была отнюдь не свойственна.

– Пап? – окликнул он его, заглянув вовнутрь, и удивился ещё больше: отец приехал сам, без водителя.

– Садись, Морган, – сухо откликнулся Годфри Майер. Лицо у него было неприятно серым, как после тяжёлой болезни, а на щеках проволокой пробивалась рыжая щетина. – Нужно поговорить. До того, как ты пообщаешься с мужем Сэм.

– С Джином? – машинально переспросил Морган, забираясь в машину. Почему отец недолюбливал детектива Рассела, оставалось тайной для всей семьи. Только мать, кажется, что-то подозревала. Но когда её пытались расспрашивать об этом, она закрывала глаза и принималась наигрывать что-нибудь умеренно агрессивное.

– Да, он ждёт у нас в гостиной. – Отец нажал на брелоке кнопку центрального замка, однако трогаться не стал. Двигатель едва слышно фырчал; крупные снежинки постепенно заволакивали стекло, словно автомобиль наматывал на себя слой за слоем тюля, пытаясь замаскироваться под монохромный серо-белый Форест. – Что у тебя было в портфеле?

– В том, который украли?

– А в каком же ещё? – начал сердиться отец.

Толстые пальцы стиснулись на руле, и Морган в очередной раз подумал о том, каким же был молодой Годфри Майер, чтобы за него согласилась выйти такая красивая и талантливая женщина, как Этель Лэнг. Вряд ли её могли прельстить лишь политические амбиции и семейные связи.

– Документы, – начал перечислять Морган скучным голосом, не глядя на отца. Даже приземистое здание клиники за сизой можжевеловой оградой, похожее на сплющенную поделку из пластика, сейчас казалось более родным. – Кредитка, детектив, две шоколадки, зонт, бутылка с водой, страховка… А, чёрт, её же теперь восстанавливать!

– Позже, – сморщился отец и повернулся к нему лицом: – А из… из Сейнт-Джеймса ты ничего не захватил? Из той поездки?

– Например? – Морган насторожился. В мыслях замелькали варианты – один другого неприятнее. Ясно, что за документами, абсолютно чистыми перед законом, отец не стал бы отправлять его ночью. Но из-за мелкого налогового мошенничества никто не отважился бы подкараулить на тёмной аллее младшего сына мэра. – Так, погоди… Никаких копий твоих бумаг у меня точно там не было. Но я оставлял машину на стоянке, должен был сохраниться чек. И ещё, может, купон из кафе около тамошней мэрии. И… а, нет, мобильный у меня был в кармане, – с облегчением перевёл дух Морган. Засветить неизвестному грабителю рабочие номера телефонов или отцовские контакты ему совсем не хотелось.

– И только-то? – с лёгким раздражением переспросил отец, и машина наконец тронулась. – Хорошо, только в полиции об этом не говори.

– О купоне из кафе? – наивно поинтересовался Морган.

– О поездке в Сейнт-Джеймс и о встрече с Найджелом.

– Слушаюсь, сэр, – уже открыто зевнул он. – Хоть на завтрак я могу рассчитывать за свою покладистость? Ну, или на обед?

– Да, конечно. Донна обещала побаловать нас курицей в сливочном соусе…

Слушая благостные разглагольствования отца о кулинарных талантах домработницы, Морган смотрел в окно на быстро меняющийся городской пейзаж и размышлял о том, что часть правды он Джину всё же расскажет.

Не в рамках протокола, разумеется. По-родственному, как принято в дружной семье Майеров.

Правда, в тот день до приватной беседы дело так и не дошло. Детектив в присутствии Годфри Майера наскоро записал показания и отправился на дежурство, зевая после бессонной ночи. Морган только и успел, что уточнить номер его телефона – на всякий случай. Остаток вечера прошёл под аккомпанемент классики. Мать ещё около девяти зажгла ароматические свечи и села за пианино. Отец при первых же аккордах побагровел и спустился вниз, к телефону. Через некоторое время он вернулся и сообщил, что Льюисы внезапно пригласили его на партию в бридж. После этого сосредоточенное выражение на лице матери сменилось улыбкой, а пальцы по-особенному легко запорхали над клавишами. Морган устроился в той же «концертной» комнате на втором этаже – прямо на широком подоконнике, подложив свёрнутый плед под спину и умостив кружку с горячим глинтвейном между ступней.

Декабрьский мрак за окном медленно заволакивало снегом. Расчищенные за день тротуары снова белели, густела зыбкая вуаль метели над городом, и потому улицы казались немного светлее. Дом стоял на холме, на самом краешке чаши, в которой уместился и парк, и русло Мидтайна. Очень ясно видна была граница, где старые желтоватые фонари переходили в новые, холодные, молочно-голубоватые. Морган смотрел на городские улицы, прижавшись лбом к стеклу, и иногда ему чудились разноцветные вспышки света – то там, то здесь, в самых тёмных уголках Фореста. А над всем этим парила часовая башня – призрак, исчезающий, стоит приглядеться к нему повнимательнее.

Морган лёг спать глубоко за полночь, однако проснулся на следующее утро ещё до звонка будильника. Позавтракал в одиночестве, выбрался из дома почти на час раньше обычного и думал, что в кои-то веки окажется в мэрии первым, но когда наконец добрался, то обнаружил, что Кэндл уже на месте.

– Привет, жертва разбоя! – радостно провозгласила она, сидя на столе и болтая ногами в воздухе. Запах кофе в офисе был такой густой, что мог бы мёртвого разбудить. – Как там твой грабитель, жив? Или ваша семейка уже спустила на него плотоядных мутантов из подвала?

– Зачем нам плотоядные мутанты, если у нас есть детектив, скандальная журналистка и адвокат? – кровожадно ухмыльнулся Морган. – Только, к сожалению, они пока никого не нашли. Значит, придётся восстанавливать страховку и всё остальное… Сделаешь мне кофе?

– Для тебя – что угодно, сладенький, – хихикнула Кэндл и вдруг спрыгнула со стола, шагнула и крепко стиснула Моргана в объятиях. – Черти-сковородки! Когда Дилан нам позвонил и сказал, что ты в клинике, мы тут все чуть с ума не посходили. Ривс даже предлагал навестить тебя, представляешь? И куда только демофобия подевалась… – Кэндл потёрлась носом о его щёку и ласково взъерошила волосы на затылке. Наткнулась пальцами на едва зажившую ссадину и вздрогнула. – Ты точно в порядке?

Морган прикрыл глаза. У неё были странные духи – солоновато-йодистые, как деревяшка, долго проболтавшаяся по морским волнам. Влажно блестели эмалевые серьги-трилистники: внизу – крупный белый,