Черное сердце - Алексей Владимирович Тихий

живот. В тот момент, когда я оказался на балконе, она как раз прогрызла дыру, и парящие внутренности вывалились на нее сверху. Помещение сразу наполнил резкий неприятный запах. Нежить дернула башкой и, больше не обращая внимания на такую мелкую неприятность, продолжила трапезу.

Я не стал отворачиваться и досмотрел представление до конца — мне надо было понять, что представляет из себя это порождение магии смерти. Мужик с минуту еще слабо трепыхался, но потом затих, тварь же набила брюхо под завязку, так что превратилась колобка, которому приделали короткие ножки и длинные перепончатые крылья, заканчивающиеся парой длинных кривых когтей. Насытившись, нежить обняла себя руками-крыльями и погрузилась в анабиоз. Я уже не раз наблюдал подобное — магия магией, но физические законы никто не отменял. Даже магическому созданию требовалось какое-то время, что чтобы переварить полученное и начать новый этап трансформации… А вот кстати и он.

Тело нежити начало мелко пульсировать, с каждым тактом чуть увеличиваясь в объеме — вот оно преобразование. Руки-крылья начали вытягиваться и обрастать дополнительным слоем некроплоти. Досматривать до конца я не стал и так было понятно, что произойдет далее — трансформируется, доест вторую половину мужика и полетит искать новую жертву.

Я тенью скользнул вперед и одним ударом антрацитово-черных когтей пронзил энергетический центр нежити. Короткая секунда эйфории, и мой запас пополнился еще на 1ЛР. Не так много, как я рассчитывал, но и это неплохо. Разобравшись с тварью, я вооружился фамильным клинком и принялся за уже привычную работу вивисектора — произвел торакотомию грудной клетку, следом аутопсию одного крыла… Ни фига не понял, но было очень интересно… С летающими тварями, кроме куриц, я как-то раньше не работал, но теперь хотя бы имею общее представление о внутреннем устройстве этой разновидности нежити. Для себя решил окрестить их «летунами». Можно, конечно, было придумать и более экзотическое и мелодичное название, а оно мне надо? Коротко и по делу.

Удовлетворив свое любопытство, вернулся на балкон и окинул город взглядом. На мгновение на меня накатила тоска. Пусть мой город никогда не был второй культурной столицей и не мог похвастаться древностью и изяществом архитектуры, но я любил его, а теперь он, как и многие другие населенные пункты на нашей Земле, потихоньку превращался в руины. Печаль, но а что теперь делать? Жить надо дальше — мир никогда не станет прежним.

Запрыгнув на перила, я сделал «шаг в небо». «Плащ тьмы» развернулся за моей спиной черными крыльями, ветер хлестнул в лицо, и от скорости захватило дух. Однако стоило немного отдалиться от дома, как я понял, что совершил ошибку. Ранее я не забирался так высоко и потому мне не приходилось сталкиваться с воздушными потоками. Ветер подхватил меня, закрутил вокруг своей оси и затем резко кинул влево, а потом вниз.

Восемнадцать метров — на секунду страх пробился даже сквозь холод тьмы, но я все же смог взять себя в руки и попытался выровнять полет, однако это оказалось не так просто. Я никогда не занимался парапланеризмом и свой единственный прыжок с парашютом совершил в тандеме с инструктором, так что мои попытки, как-то выровнять полет особо успеха не принесли, более того, меня начало кидать из стороны в сторону. Двенадцать метров — понимая, что дело может кончиться скверно, я быстро свернул «крылья» и тут же камнем устремился к земле, а перед самым ударом резко и до предела усилил плетения. Меня снова начало крутить в воздухе, но порывы ветра внизу были не так сильны, и вместо вращения меня потянуло влево.

Это было и хорошо, и плохо. Почти, как в старом анекдоте:

— Я лечу — это хорошо!

— Я падаю — это плохо!

— Подо мной стог сена — это хорошо!

— Но в нем торчат вилы — это плохо!

В моем случае вместо вил оказалась большая группа ходячих, что столпилась возле трансформаторной будки. Внутри нее слабо горели алым три ауры угасающих от жажды и голода людей, однако подробностей я рассмотреть не успел….

Глава 20

Только вперед

Акробат умер на батуте, но еще какое-то время продолжал радовать публику.

Три метра… Два метра… Моя закованная в черный доспех тушка со всего маху врезается мертвеца, откидывая его в сторону, затем в другого, и еще в одного. Нежить смягчила мое приземление, хотя их тела и плотнее человеческих, но все же мягче асфальта, однако даже так земля ощутимо ударила по ногам в момент касания, резерв просел на треть, и еще мне пришлось сделать перекат, чтобы окончательно погасить инерцию падения.

Рожденный ползать летать не должен! Хреновая из меня получилась птица, еще учиться и учиться!

Но хуже всего было то, что я оказался в окружении. Ходячие, как один, издали голодное урчание и волной качнулись в мою сторону. Я сам не понял, как кинжал из небесного металла оказался в моей правой руке, а на левой блеснули антрацитово-черные когти.

Первого ходячего я встретил уколом даги в грудь. Черное пламя вспыхнуло на лезвии, выжигая остатки души нежити, и тело упало на землю со сквозной дырой в груди. Следующего достал когтями в энергетический центр, одновременно смещаясь вправо. Этот маневр спас меня от другого ходячего, что хотел меня повалить на землю. Нежить на каком-то инстинктивном уровне выбрала самую правильную тактику — уронить и разорвать, но пока мне удавалось либо упокаивать таких прыгунов, либо вовремя уклоняться.

Небесный металл и антрацитово-черные когти замелькали в воздухе, причиняя тяжелую физическую справедливость. Мертвецы навалились скопом. Атака-защита, бой закрутился на предельных скоростях. В этот момент я чувствовал себя средневековым рыцарем в окружении толпы вражеской пехоты. «Плащ тьмы» стал моим доспехом, и пусть он не способен выдержать пулю из боевого оружия, но с легкостью сдерживал удары кулаков и редких когтей. Дагу я использовал, как щит. Усиленная «черным пламенем» она легко ампутировала тянущиеся ко мне конечности, а «длань Нергала» стала оружием возмездия — точный удар в центр груди, не только упокаивал нежить, но и позволял восстанавливать немного энергии, и пока мне удавалось поддерживать баланс 2 затраченных ЛР на 0.4 вернувшихся. Не лучший, но в целом и не плохой расклад. Однако это не могло продолжаться долго, мой резерв многократно вырос за эти дни, но все же был не бесконечен, и мой разум, подобно загнанной в угол крысе, искал выход из