Первенцы - Дарья Чернышова

не такие вьющиеся, но стоило незнакомке подняться с кровати и повернуться лицом, как сходство стало очевидно – только слишком пусто и безжизненно глядели сонные голубые глаза.

Итка так и осталась стоять, прислонившись спиной к двери, не решаясь сделать первый шаг навстречу, пока девушка хлопала ладонью по простыням в попытках найти там упавшую на пол подушку; ничего не вышло, и незнакомка тихонько всхлипнула, грустная, потерянная. Слепая.

– Кто там? – спросила она совсем чужим голосом. – Стельга?

– Нет, это я, – ответил Отто, добавив с запинкой: – и… она.

Губы девушки задрожали, пальцы судорожно сжались в кулаки. «Каково это, когда тебя травят?» – подумала Итка, но не могла себе этого даже представить. Наконец она, собравшись с духом, спросила:

– Как тебя зовут?

– Итка Тильбе! – Незнакомка вздернула нос. – Мне велели забыть мое прежнее имя, вот я его и не вспоминаю. Легче, когда думаю, что все это делается не со мной, а с тобой. По ночам бывает совсем противно, правда, дорогой муж?

Отто замешкался, подбирая слова, а Итка едва не осела на пол – помогло только то, что она опиралась на дверь. «Что они наделали?» – пронеслось в голове ярким огненным всполохом.

Этот всполох напомнил о побеге из Кирты, о том, что когда-то давно, на берегу озера, Гашек предлагал Итке поехать к жениху. Если бы она его тогда послушала, эту несчастную девушку не забрали бы из семьи, не попытались убить, не использовали, как куклу, – от последней мысли, поддевшей свежую рану, Итку затошнило. «Что я наделала?» – думала она, заглядывая в невидящие глаза ожившего отражения.

Отто собирался что-то сказать, но Итка его опередила.

– Ты можешь оставить нас ненадолго?

– Конечно, – с облегчением согласился он.

Когда Отто вышел, девушка забралась на кровать и обхватила руками колени. Итка присела рядом, пристально рассматривая лицо незнакомки и находя все больше мелких различий: лишняя родинка над губой, чуть более широкие и прямые брови. Они все-таки очень разные, но в их жизнях оказалось больше общего, чем обеим того хотелось.

Итка мягко коснулась напряженных пальцев.

– Расскажи мне, что здесь происходило. Хочу услышать все, что ты знаешь об этих людях. Все их тайны.

Девушка шмыгнула носом.

– А ты мне за это?

– Я не брошу тебя. Обещаю.

Незнакомка отдернула руку, вцепилась в юбки, поднялась на ноги, отвернулась. Итка решила, что чем-то напугала ее, но ошиблась: найдя на ощупь дверной косяк, девушка встала на колени и, повозившись, достала что-то из тайника под доской. Потом отряхнулась и, вытянув сжатый кулак, сказала:

– Тогда я начну с конца.

И раскрыла ладонь.

В ней лежала резная деревянная подвеска: совершенно обычная, простая вещь, даже Якубов оберег красивее. «Из-за такой мелочи столько бед?» – разочарованно думала Итка, пока не взяла этот амулет в руки.

Осязаемый, воплощенный гнев, сила которого породила привычный мир, столь же безжалостный и жестокий. Говорят, давным-давно все люди были колдунами, так отчего же их со временем стало меньше? Может, не все оказались готовы, кроме собственной ярости, гореть чужой, неконтролируемой, животной?

Итка слышала рваные голоса – близкие и далекие, крики и шепоты, бьющиеся, как вены, внутри частички великого корня. Теперь он будет принадлежать ей. Она заслужила это право кровью – кровью собственной, кровью родных и близких, кровью ее нерожденного первенца.

– Говори, – велела наконец Итка. – Я хочу во всем разобраться.

Они беседовали долго – так много событий, имен и деталей предстояло вплести в общую картину. Когда закончили, оказалось, что все это время Отто стоял под дверью.

Он жестом пригласил Итку следовать за ним.

– Ты подслушивал? – мрачно спросила она, на ходу поправляя примятые юбки.

– Зачем? Я и так знаю, о чем вы говорили. – Указав на застегнутый воротник ее платья, Отто многозначительно поднял брови. – Будь аккуратнее с этой штукой.

Итка осторожно взяла его под локоть и остановилась.

– Отто… – Сердце забилось быстрее. – Что ты знаешь?

– Достаточно, чтобы об этом помалкивать. – Он улыбнулся и накрыл ее ладонь своей. – Сейчас у нас есть более насущные проблемы. Моя мать хочет тебя видеть.

Госпожа Тильбе ожидала в небольшом, плотно заставленном шкафами кабинете. Склонившаяся над столом Нишка, с ног до головы в черном, среди огромных кип писем и документов походила на ворону в гнезде. Снова смерив Итку оценивающим взглядом, уже более, впрочем, благосклонным, чем у крыльца, она задумчиво проговорила:

– В последний раз я видела тебя совсем крохой.

– Что не помешало вам подобрать моего двойника.

Нишка вскинула брови, как будто собиралась возмутиться, но вместо этого лишь ухмыльнулась.

– Сойдемся на том, что это комплимент, – сказала она, поднимаясь с места и одновременно выравнивая стопку бумаг. – Отто уже посвятил тебя в наши грязные семейные тайны? Главное, что тебе сейчас нужно запомнить, – сор всегда остается в избе. Ты вольна сама выбрать любовника, но сделай это побыстрее. Я хочу внуков.

Итка отвела глаза, сразу подумав, что с Куницы станется на такое согласиться: ему бы, наверное, очень понравилось быть частью грязной семейной тайны. Только сколько он выдержит – пару месяцев, может, год? Как скоро устанет играть одну и ту же неприметную роль, петь одну и ту же заунывную песню?

– Надеюсь, дети будут похожи на меня, – заправив за ухо прядь волос, ответила Итка.

Нишка сощурилась и ткнула в нее костлявым пальцем.

– Ты нравишься мне больше, чем вторая.

Итка пожала плечами.

– Сойдемся на том, что это комплимент?

Нишка в самом деле ужасно беспокоилась из-за приезда Лукии Корсах: долго объясняла, как кланяться, как улыбаться, что говорить, о чем молчать. Итка слушала, не перебивая, именно потому, что отлично помнила наставления бабки и не нуждалась в дополнительном воспитании. «Если кто-нибудь, кроме меня, вздумает тебя учить, кивай, а потом делай по-своему», – говорила госпожа Берта.

Неожиданно, прямо посреди разговора, Нишка отметила, что в восстанавливаемую после пожара Кирту скоро прибудет новый зодчий, который пользуется у знати огромным спросом.

– Осталось сговориться насчет оплаты, и замок со временем будет не узнать. А о деньгах не волнуйся, – бросила госпожа Тильбе как бы между прочим, – в брачном договоре сказано, что все расходы по содержанию поместий мы берем на себя.

Итка ответила нарочито добродушным тоном:

– Будьте вечером осторожнее со свечами. В моих поместьях то и дело случаются пожары.

Больше Нишка ее не трогала.

Гостья прибыла уже на следующий день. Ее вышли встречать все, даже псарь с двумя поджарыми гончими. Увидев его, Итка вопросительно взглянула на Отто, но тот, смахнув грязь с парчового рукава, кивнул на мать и пожал плечами. Госпожа Тильбе не скрывала истинного отношения к приезду «родственницы»