Техника игры в блинчики - И. А. Намор

Скоро, споро, эффективно…

«Интересно, я должен испытывать муки совести? Хочешь сказать, что не испытываешь? Испытываю… И что? Кому от этого легче? Этому испанцу? Тем троим, что умерли, так и не успев сообразить, что происходит?»

Вот теперь ему стало тошно, и он даже пожалел, что бой закончился и на дороге никого нет. Когда надо стрелять, некогда думать. Но вот после боя…

Мигель появился на пороге минут через двадцать.

– Поехали! – сказал он, безошибочно направляясь к новому месту «парковки» автомобиля. – Нечего нам здесь торчать, товарищ Верховен. А подробности я вам по дороге сообщу.

Интересоваться у Мигеля судьбой пленного было бы верхом бестактности, и Шаунбург ни о чем спрашивать не стал. Сел в машину рядом с Мигелем и предложил спутнику бутылку с вином.

– Спасибо, – Мигель сделал несколько больших глотков, молча возвратил бутылку Шаунбургу, закурил и тронул машину с места.

– Положение у нас аховое, товарищ Верховен, – сказал Мигель через несколько минут. – Не безнадежное, но критическое. Ночью по всей республиканской зоне объявлено чрезвычайное положение…

– А до этого тогда что было? – удивился Баст.

– Уровень истерии разный, – объяснил Мигель. – Вчера… Вы, товарищ Верховен, по-видимому, не в курсе, но еще позавчера в Париже начался процесс над сотрудниками русской разведки, ставившими целью физическое устранение Троцкого, Седова и других руководителей Четвертого Интернационала. Я сам, честно говоря, тоже не знал… А жаль. Здесь, оказывается, со вчерашнего вечера начались выяснения отношений между коммунистами и поумовцами, и кое-кому уже пустили кровь.

– Черт! – выругался Шаунбург, которому совсем не нравилось «просачиваться» сквозь страну, охваченную смутой и кровавой враждой бывших союзников.

– Вот именно, – согласился Мигель. – Армейское руководство призвало стороны к сдержанности и приказало выставить на дорогах заслоны, чтобы воспрепятствовать несанкционированному передвижению частей, а такие попытки вроде бы уже состоялись… В Мадриде с утра идут переговоры, и коммунисты Марксом клянутся, что ничего против ПОУМ не затевали, и обвиняют троцкистов в попытке переворота и открытом терроре. ПОУМ, понятное дело, в долгу не остается, и анархисты склонны поддержать левых марксистов, поскольку коммунисты их кое-где уже сильно достали. Но это не все.

– Что еще? – обреченно спросил Шаунбург.

– Ночью корпус безопасности объявил тревогу в связи с вероятностью появления в округе «неопознанной» группы диверсантов. В Ибросе – это километров пятьдесят на юго-запад – ночью убиты три офицера РККА…

– Командира, – автоматически поправил рассказчика Шаунбург.

– Командира, – согласился Мигель. – И один из них чуть ли не полковник…

– Беда, – подытожил положение Баст.

– Беда, – не стал спорить Мигель. – И это вы еще не знаете, товарищ Верховен, что в полдень посыльный из штаба карабинеров сообщил о «переходе линии фронта в районе Пуэрто-Альто высоким блондином, предположительно немцем, не знающим испанского языка…»

4. Майор Габриел де Винсенте, штаб корпуса карабинеров, Куэнка, Испанская республика, ночь с 17 на 18 января 1937 года

– Проходите, пожалуйста, – полковник Теодоро говорил по-испански с легким, но отчетливым акцентом неясного происхождения. Венесуэла? Боливия? Парагвай? Габо никак не мог уловить главную особенность произношения полковника, отсюда и неуверенность в отождествлении акцента. Впрочем, скорее всего, дон Теодоро и вовсе – русский, и тогда все сложности с опознанием могут отправляться прямиком в тартар. Все равно, проку от них – ноль, а мороки… Мороки может оказаться непозволительно много.

– Садитесь, майор, – предложил полковник, кивком указав на стул рядом с письменным столом, и Габо обратил внимание, что обращение «товарищ», принятое везде в Республике, не прозвучало пока ни разу. – Курите…

– Спасибо, – Габо не стал ждать повторного приглашения и, сев к столу, неторопливо закурил.

– Слушаю вас, товарищ Висенте, – усмехнулся полковник, выделив слово «товарищ» ироничным подъемом интонации.

Он тоже сел и тоже закурил, и Габо подумал, что люди этого типа играют всегда и со всеми.

«Как коты с мышами…»

Но поддаваться на подначки дона Теодоро Габо не собирался.

– Товарищ полковник, мне сказали, что вы интересуетесь… – он сделал паузу, подбирая подходящее слово. – Любыми необычными инцидентами?

Майор Висенте начал служить в корпусе карабинеров еще тогда, когда нельзя было представить себе – даже и в дурном сне, – что возможен обмен информацией с такими людьми, как дон Теодоро. Но Габо сам сделал свой выбор, и жалеть теперь было уже не о чем, потому что бессмысленно.

– Да, – кивнул полковник. – Интересуюсь.

– Вчера ночью в Ибросе… – Габо встал и, подойдя к карте, безошибочно ткнул пальцем в кружок, обозначавший этот маленький городок на юго-востоке.

Однако, как тут же выяснилось, для полковника Теодоро это уже были действительно «вчерашние» новости.

– Спасибо, – сухо поблагодарил он, останавливая Габо. – Я в курсе. Нам сообщили… русские коллеги.

«Русские?! – удивился Габо. – Ты хочешь сказать, что ты?.. А может быть, ты поляк или венгр?»

Могло быть и так. Но не испанец. Сейчас Габо в этом уже не сомневался.

– Есть еще одна старая новость… – сказал он скучающим голосом.

Майор Винсенте был не стар, но опытен, и играть в «кто кого» тоже умел. На службе научился…

– Что за новость? – полковник медленно встал из-за стола и так же неторопливо подошел к карте, рядом с которой стоял Габо.

– Вчера утром в районе Пуэрто-Альто контрабандисты провели через линию фронта одного интересного человека…

– Любопытно, – пыхнул дымом полковник Теодоро.

«Он не знал?!»

– По описанию речь идет о высоком молодом мужчине, – сказал Габо, не забыв показать, где именно перешел линию фронта «любопытный человек». – Возраст двадцать пять – двадцать восемь, рост выше среднего, блондин, крепкий, спортивный, но не военный. Нет выправки, – объяснил Габо. – Одет просто… хочет выглядеть, как небогатый горожанин или сельский учитель… носит очки, но не обязательно нуждается в них. Вроде бы не говорит по-испански…

– Вроде бы или не говорит? – уточнил полковник, с интересом изучая карту.

– Не говорит, – подтвердил Габо. – Но иногда возникает ощущение, что понимает.

– Контрабандисты – ваши люди, майор? – дон Теодоро обернулся, наконец, и посмотрел Габо в глаза.

– Один из них, – кивнул Габо, поскольку это очевидно. – Не мой, но наш.

– Есть еще подробности? – рассказ о незнакомце явно заинтересовал полковника.

– Возможно, он немец, но полной уверенности нет.

– Немец… не знающий языка… – полковник отвел взгляд, он снова смотрел на карту. – Несколько гротескно, не находите? Куда он делся?

– Остался на шоссе Сьерра-Невада, – усмехнулся Габо. – Примерно здесь, – указал он дымящейся сигаретой и едва не прожег по неосторожности карту. – Один.

– Один, – повторил за ним полковник. – Есть продолжение?

– Возможно, – Габо постарался не показать, что смущен своей оплошностью: еще не хватало прожечь сигаретой дыру в карте начальника!

– Возможно, – сказал он. – Полной уверенности, конечно, нет, но…

– Продолжайте, пожалуйста! – предложил полковник. – Любые предположения. Я вас