Скиталец. От монстра к человеку 2 - Александр Сергеевич Виланов

о том, что потомки некогда приведённых из Войдаса существ ныне заперты в клетках и служат источником полезного биоматериала для избранных воинов-носителей.

Что интересно, новое поколение епископов не стали посвящать в предательство божества и рассказали им сказку, будто бы странное устройство в подвале не запечатывает бога, а напротив, поддерживает в нём жизнь и создано по его собственному согласию.

Наор сгорал от злости и ненависти — как на обманувших его священников, так и на собственную глупость и доверчивость. И думал, думал, думал. Думал над истинной природой людей, осознавая всю лживость и мерзость этого вида. Думал над способами выбраться из запечатывающей машины, помочь своим подопечным и покарать обманщиков, но всё было без толку. Неизвестно, сколько времени он провёл в этом заточении, обессиленный и парализованный. Может, десятилетия, а может, целые века.

— Так наверняка и не скажешь, — задумчиво проговорил Хален. — Ведь нам неизвестна точная дата предательства, и даже не факт, что её знают нынешние епископы, раз они тоже были обмануты. В любом случае, полагаю, на этом твой рассказ подходит к концу. А точнее, к освобождению, встрече с Керосом и полному разгрому этим чудовищем. Без обид, Керос.

— Обижусь разве что на слишком скромное определение, — отозвался я. — Да и чего уж, он сам то ещё чудовище.

— Знайте, люди, — проговорил Наор, всё ещё лежащий мелким обрубком у наших ног, — я не доверяю вам и не питаю ни малейшей симпатии. Но вы, по крайней мере, одолели меня в честном бою, а не стали заманивать в очередное запечатывающее устройство. Потому я не против сотрудничества с вами. Но при одном условии.

— Можешь не говорить, я уже и сам догадываюсь, — сказал командующий. — Твои подопечные. Ты желаешь увидеть их, так?

— Они ведь… ещё живы?

— Кто же в здравом уме станет избавляться от столь ценного источника биоматериала? Да не смотри ты так, это я про Малвеск! У нас они живут в полном комфорте. По крайней мере те из них, кого удалось найти на данный момент. Криуги и нарсы.

— Хотя бы они… Хорошо, я рад. А лендеры?

— Займёмся их поисками при первой возможности. А возможность эта появится тогда, когда ты поможешь нам остановить вторжение Войдаса.

— Вторжение? — удивился бог. — Хотите сказать, мои сородичи всё-таки разыскали меня и добрались до этого мира?

— Да нет им до тебя никакого дела. Тут всё сложнее, и в двух словах не объяснишь.

— Так объясните в трёх. Мы ведь никуда не торопимся.

— Вообще-то как раз торопимся, но лишний час на пересказ последних событий уж как-нибудь найдётся. Алмур, начинай ты.

* * *

— Вот как, — задумчиво проговорил Наор, узнав полную картину событий на сегодняшний день. — Так пророчество Гастара и правда сработало, да ещё и столь странным и неожиданным способом. Череда случайностей, превратившая представителя слабого вида в богоподобного монстра, в одночасье исполнившего предназначение Войдаса. Или нет, покуда и мои сородичи, и картарианцы до сих пор живы и воюют по сей день.

— Перед тем, как мы зададим главный и волнующий всех вопрос, у меня есть к тебе ещё одна просьба, — попросил Алмур. — Подумай ещё раз над возможными причинами появления Войдаса. Тебе точно ничего о них не известно?

— Если бы знал, то уже сказал бы. Меня уже давно ничего не связывает с родным миром, и мне нет резона беречь его секреты. Внутренняя установка любого жителя Войдаса предельно проста и понятна: изничтожить картарианцев.

— А других установок нет? Совсем ничего? Пригодиться может всё: любые, самые короткие фразы, обрывки или даже отдельные слова.

— Хм, дайте подумать. Уничтожить всех картарианцев… Высшее предназначение… Священный долг… Месть… Расплата…

— Расплата? За что⁈ — воскликнул шестикрылый. — Ранее мы никогда не пересекались с Войдасом!

— То, что было украдено… Белый кристалл… Источник бытия…

— Кристалл! — Теперь пришла очередь кричать уже Зегрису. — Алмур, брат! Мы ведь думаем об одном и том же?

— Да вы вроде как все из кристаллов состояли, — пробурчал я.

— Не в этом дело! — отозвался Алмур. — Кристалл, ставший источником бытия! Действительно, это не может быть ни что иное, как…

— Слеза жизни, — закончил за него собрат, произнеся эти слова с неким священным придыханием. — Главная реликвия картарианцев, по легенде ставшая началом нашего существования, подарившая жизнь всему крылатому народу.

— Мыслители много поколений бились над загадкой её появления, — продолжил Алмур. — Большинство сходилось на том, что она могла быть принесена на Анерон некими иными существами. Быть может, даже божествами. Но отчего же они не выходили с нами на связь и не поведали картарианцам о своих помыслах и мотивах? Наиболее смелыми из мыслителей высказывалась пугающая мысль, что Слеза могла быть украдена и обронена, а лишившись хозяев, обрела волю и дала начало новой жизни.

Слово снова взял Зегрис (что за странная манера говорить по очереди?):

— И если верен последний вариант, то один из тех, кто имел отношение к созданию Слезы и её появлению в Анероне, а может, и все они сразу, могли обозлиться на нашу расу и пожелать нашего уничтожения, для чего и создали Войдас. Покуда их творение смогло породить картарианцев, включая обладавших богоподобной силой превознесённых, этим существам было бы вполне под силу сотворить ещё один мир и ещё одну расу существ, не уступающую нам по силе.

— Это всё лишь теории, не имеющие особой важности и ценности в данный момент времени, — прервал их поочерёдный монолог Хален. — Как только разберёмся с нависшей угрозой, можете хоть всю оставшуюся жизнь посвятить исследованиям и спорам. А теперь главный и наиважнейший вопрос на повестке дня. Наор, ты знаешь, как остановить Войдас?

— Остановить? Как вы себе это представляете? — усмехнулся обрубок бога. — Войдас — это не страна и не континент. Это целый мир, или даже сеть взаимосвязанных миров. Подозреваю, что даже всех сил прежнего скитальца не хватило бы, чтобы полностью его изничтожить.

— Но ведь ты был одним из богов Войдаса! — воскликнул Алмур. — Тебе известно о нём больше, чем любому из нас! Должен же быть способ прекратить это безумие!

— Этот вопрос не из тех, над которыми я размышлял, проводя века в заточении, потому не смогу ответить сразу.

— Так поразмысли прямо сейчас,