Вопреки всему - Владимир Александрович Сухинин

– Врешь, скотина, – опер подался вперед, потом встал, обошел меня и резко ударил кулаком в живот. Но тут он оплошал. Дочка поставила блок, и он напоролся на «каменную стену». Не ожидав такого, он вложил всю силу в удар. Кости пальцев хрустнули, и он, закричав, запрыгал на месте. Тряся рукой, прошел к своему столу. – Запомни, тварь, – морщась от боли, прошипел он. – Я тебя сгною в ШИЗО. Ты подохнешь там, если не расскажешь все как было. Я тебе не спущу, во-от, твою мать за ногу, самодеятельность твою прикрою, кровью умоешься, тварь. Конвой! – крикнул он. – Осужденного в ШИЗО.

Прапор потоптался и произнес:

– Извиняюсь, Андрей Сергеевич, нужно на него приказ составить за подписью начальника колонии…

– Будет вам приказ, когда он вернется, а сейчас в камеру его, в одиночку, в третью. Пусть посидит, подумает на досуге.

Не успел начальник колонии переступить порог своего кабинета, как вошла секретарь Маша. Невзрачная, угловатая, но покорная как теленок девушка.

– Евгений Маркович, к вам просится на прием майор Герасимов.

– Пусть войдет, – буркнул полковник и сел за стол, налил из графина стакан воды и почти залпом выпил, вытер лоб платком и посмотрел на вошедшего. – Что у тебя, Петр Николаевич? Давай только недолго, я устал и хочу домой пораньше уйти.

– Оперчасть арестовала осужденного Глухова и хочет поместить в штрафной изолятор…

– И что? Я должен за них делать их работу? Кто такой Глухов?

– Это тот, кто резал себя, и было по нему следствие.

– Ах этот, Глухов, – опустил голову полковник, – и что он натворил?

– Ничего, его подставили, чтобы, сами понимаете…

– Что я должен понимать? Петя, ты говори толком, почему я должен заниматься проблемами какого-то осужденного?

– Заместитель начальника оперчасти решил нагнуть Глухова и отправить его в механический цех на тяжелые работы. А тот может сказать, что его хотели убить…

– И что, Сергеев не знает всех обстоятельств дела?

– Знает, но, видимо, хочет подсидеть своего начальника. Пока того нет.

– Вот жук! – воскликнул полковник. – Что совершил Глухов?

– Ему вменяется кража лекарств.

– Запрещенка?

– Нет, лишь таблетки от головной боли, аспирин и лекарство от кашля.

Полковник нахмурился, его брови сошлись на переносице, выдавая удивление и подозрение.

– Зачем они ему? – спросил он, голос его был недовольным и усталым, видно было, что он не хотел решать возникший вопрос с осужденным. – И как случилось, что он оказался допущен до лекарств? Что говорит начмед?

– Он не брал их. Таблетки ему подложил санитар Сытник по приказу Сергеева. Он уже сознался начмеду.

– М-да-а. Дела, – недовольно протянул полковник. – И что ты прикажешь делать, отпустить Глухова? Упадет авторитет оперчасти, зэки подумают, что они могут ставить свои условия, беды не оберемся. Посадить Глухова? Тот станет говорить, что его преследует оперчасть и хотят убить снова… И снова следствие… Ладно, я разберусь, иди. – Полковник нажал кнопку селектора: – Маша, вызови ко мне Сергеева.

– Он уже ждет в приемной, Евгений Маркович.

– Пусть войдет. А ты, Петр Николаевич, останься, Глухов и у тебя работает в клубе.

С улыбкой на лице вошел старший лейтенант с постановлением о помещении осужденного в штрафной изолятор. Левая рука опухла, и он периодически морщился.

– Садись, старлей, – небрежно бросил полковник. – Что у тебя с рукой?

– Ушиб…

– Ясно, лечись и будь осторожен. С чем пришел?

– Принес постановление, товарищ полковник. В ходе оперативных мероприятий, проведенных мной, была выявлена кража лекарств из аптеки медчасти. Украденное нашли у осужденного Глухова. Тот стал недавно санитаром. Прошу применить к нему меру наказания – помещение в ШИЗО на пять суток.

– Он сознался?

– Нет, отпирается. Говорит, это не его рук дело.

– Понятно, – произнес полковник. – А что говорит начмед?

– А что она может сказать? У нее украли лекарства. Она не соблюдала меры предосторожности и держала аптеку открытой. Заходи, бери что хочешь. Хорошо еще запрещенку не украли.

– Непорядок, – покивал полковник и взял трубку телефона, набрал три цифры и стал ждать. – Светлана Алексеевна? – спросил он. – Зайди ко мне, разговор есть. Подождем товарища начальника медчасти, разберемся в этом вопросе… – обратился он к офицерам и стал ждать, стуча пальцами по столу.

Старший лейтенант заерзал на стуле, взгляд его забегал по сторонам.

Вошла Светлана Алексеевна, увидела старшего лейтенанта, и глаза ее опасно сузились.

– Вызывали, товарищ полковник? – спросила она.

– Вызывал, Света, садись, разберем обстоятельства кражи лекарств из больничной аптеки.

Начмед Светлана Алексеевна молча прошла к свободному стулу, ее лицо оставалось непроницаемым. Она перевела взгляд на старшего лейтенанта Сергеева, который замер будто статуя, его лицо покрылось румянцем.

– Светлана Алексеевна, – полковник приподнял бровь, – как так вышло, что у вас украли лекарства?

Начмед ответила спокойно, но в ее голосе звучала сталь:

– Их украл санитар Сытник. По приказу старшего лейтенанта Сергеева.

– Неправда! – выкрикнул Сергеев, его голос дрогнул, выдавая волнение.

– Сытник? – Полковник изобразил удивление, но его глаза оставались холодными. – Но в постановлении значится Глухов.

– Сытник и Глухов проводили инвентаризацию в аптеке перед приездом комиссии, товарищ полковник, – Светлана Алексеевна говорила размеренно, словно рассказывала сказку. – Когда Глухов ушел, чтобы принести мне ведомость с описью лекарств, Сытник воспользовался моментом и украл все, что попалось под руку. Все запрещенные препараты были спрятаны в сейфе, и до них он добраться не мог. Он спрятал их в шкафу Глухова. Товарищ старший лейтенант сразу же нашел украденное и потребовал от меня отказаться от санитара Глухова, написать рапорт на ваше имя. Я не согласилась. Глухов – ответственный работник.

– Так значит, Глухова подставили? – уточнил полковник.

– Все верно, – ответила начмед.

– Что скажешь, Сергеев?

Тот, покрытый красными пятнами, отвернулся и стал говорить:

– Это моя работа, товарищ полковник. Я считаю, что Глухов недостоин работать в больничке колонии. У него преступление, за которое он отбывает наказание…

– Старший лейтенант Сергеев, суд уже избрал ему меру наказания в виде двенадцати лет лишения свободы. Вы не судья, не вам решать, где ему работать.

– Но он изменник Родины!..

– Ты не понял меня, Сергеев. Ты знаешь, по каким обстоятельствам он попал в медчасть?

– Знаю, – не поворачиваясь, неохотно ответил старший лейтенант. – И что теперь, его отпустят?

– Нет, отпускать Глухова нельзя. Петр Николаевич, вам надо поговорить с Глуховым. Ему придется отсидеть в ШИЗО трое суток, но не за кражу, а за что – придумайте вместе с начмедом.

– А если он… – поднял голову замполит.

– Вот ты и поработай с ним, чтобы не было «если». Понял?

– Понял, – кивнул майор.

– Давайте я поговорю с ним, – мягко, но настойчиво произнесла Светлана Алексеевна. – Он меня услышит. Я найду нужные слова, чтобы все осталось как прежде. Но убедительная просьба: пусть старший лейтенант не появляется в медчасти, а то и у него могут возникнуть неприятности с лекарствами. Или еще с чем…

– Я вас услышал, Светлана Алексеевна. Сергеев, назначьте вместо себя новенького опера. Медчасть – место, где преступлений по определению быть не должно, если их, конечно, не плодить искусственно. Понял меня?

– Так точно, товарищ полковник.

– Вот и хорошо, выпиши новое постановление