Воспитанник орков. Книга первая - Евгений Васильевич Шалашов

От громкого голоса у кого — то из людей сдали нервы и, с одного из бортов полетела стрела, пробившая левое плечо Шумбатара.

Данут мог лишь представить, как было больно их предводителю, но вождь лишь скрипнул зубами и повернулся к юноше, подставляя тому плечо.

Парень мгновенно понял, что от него требуется. Надеясь, что болт попал в мякоть, не повредив кость, Данут пристукнул по его хвосту, проталкивая стальную стрелу глубже. Хотел уже вытащить, но вождь сам ухватил болт за жало и, почти с невозмутимым видом выдрал его из раны и, подняв правую руку вверх, продемонстрировал смертоносное жало людям и оркам.

Орки — гребцы невозмутимо сидели на своих местах, положив руки на колени, но Данут был уверен, что все они разглядели того, кто пустил стрелу. Ну, сам-то он точно запомнил горе-стрелка, которого сейчас товарищи пытаются спрятать… Крепкий полноватый мужчина, лет тридцати, одетый в легкий кожаный доспех. По возрасту, никак не похож на ветерана. Разумеется, доспехи он снимет, но это неважно. Красный цвет лица, близко посаженные глаза. Узнать такого — одно удовольствие.

А тот, вроде бы, еще не понял, что натворил. Вон — пытается вырваться, но кто — то из тангейнцев «вразумил» недотепу кулаком по башке. Можно ли считать удар полновесной заменой раны, причиненной Шумбатару?

— Табу! — негромко произнес вождь, кивая краснорожего.

Все орки, включая Данута, согласно кивнули. Что ж, вождь запретил мстить. Красномордому повезло. Если он не совсем дурак, то пойдет в ближайшую таверну и напьется там до поросячьего визга, потому что случилось небывалое — горе — стрелку сошел с рук выстрел по предводителю. И, не простому племенному вождю, а вождю вождей. А ведь бывало, на тот свет отправляли и за меньшее… Так что, пусть пьянствует, празднуя свой второй день рождения. А орки принялись грузиться в лодки, присланные городским магистратом.

Данут, в сопровождении Шумбатара (ну, если принять во внимание высокий статус вождя — Шумбатар в сопровождении Данута) и двух десятков воинов, шли по главной улице Тангейна.

Оркам оставили оружие, но вокруг шли вооруженные до зубов воины Тангейна — серьезные, с чувством собственной значимости. Не то почетный караул, не то охрана. А вдоль улицы выстроились горожане, смотревшие — кто с ненавистью, кто с любопытством, а кто и с интересом. Кое — кто сжимал кулаки, кто — то пытался подавить в горле ругательство. Но, на удивление — никто из горожан не пытался произнести оскорбления вслух и, даже уличные мальчишки, чуждые каким — либо страхам или деликатностям, не бросали в бывших врагов ни камни, ни тухлые яйца.

Но Данут совершенно не ожидал, что он будет атакован… запахами. Нет — нет, в поселке орков (вот беда, у него тоже нет названия!) запахи были. Утренний бриз приносил с собой запах морской соли, а вечерний — запахи водорослей и йода. Ветер, набегающий с бесконечных лесов, обдавал запахом кедра и сосны, перемежающийся с ароматами луговых трав. От домов пахло дымом и свежим хлебом, а во время тренировок и работы орки приносили с собой запахи пота. Если пройти через луг, можно было понять, что неподалеку пасутся коровы, а отходы их жизнедеятельности сваливают в кучи, в ожидании пахоты.

Это были «живые» запахи. Здесь же… Уже в порту Данут попытался спрятать нос в ворот куртки, потому что дышать миазмами грязных тел, перемешанные с ароматами специй и запахами петрола, вонью выделанных шкур и полусгнивших рыбьих потрохов, было невыносимо. Но еще хуже было идти по улице, потому что в глубине квартала, как он помнил, располагались мясные лавки. От запахов мертвых животных юношу едва не стошнило… Померещилось даже, что кто — то назвал его по имени.

«Как же я раньше все это нюхал?» — с недоумением подумал юноша, озираясь по сторонам, в опасении, что сейчас будут новые, еще более худшие ароматы.

Делегацию орков поместили в старом, но довольно приличном доме, хотя Данут подспудно ждал, что их разместят где — нибудь в сарае, а то и в подвале.

— Наружу не выходить, — предупредил начальник охраны, уже немолодой мужчина, украшенный висячими усами. Оценивающе посмотрев на Данута, хмыкнул: — А ведь ты, парень, не орк. Как ты к ним попал? Пленник? Ну, не мое это дело, — махнул рукой.

Данут подошел к окну. Хотя ничего особенного он не увидел — в стекла упирались ветки деревьев, но юноша и так знал, что если провести прямую от оконного проема, она упрется в дом господина гоблина, где живет Тина.

И снова его охватило чувство вины. И из — за Ласти, и из — за другого. Если Тина вдруг спросит — почему он так долго не возвращался, что он ответит? Сколько же его не было? Полгода, а может и больше? Признаться, Данут не вел счет времени, не отмечал прожитые дни зарубками или камушками. Иногда казалось, что минула целая вечность, с тех пор, как младший приказчик Торгового дома превратился в «воспитанника орков», а иногда, что это было вчера.

Глава 18

Проблема выбора

Данут отдавал себе отчет, что на самом — то деле, он и сам не особо спешил с возвращением. Если бы не Тина, то он вообще бы не хотел видеть этот город. Дворцы и башни, крепостные стены… Право слово, он бы прекрасно обошелся и без них. Что он здесь забыл? Какие важные дела забросил? Если только побеседовать с Инвудасом, к которому у Данута были вопросы… Парень не особо верил, что именно старший приказчик воткнул ему в спину нож. Зачем это Инвудасу? Отомстить за оплеуху, или за излишнее самовольство? За укладку с векшами, упавшую в пропасть? За такое не убивают, а иных причин у старшего приказчика не было. Хотелось узнать, почему он бросил младшего напарника. А если Инвудас счел его мертвым, то почему не похоронил? Так что, вопросы были, но они были не к спеху. Жизнь с орками научила парня терпению и, стойкому убеждению, что рано или поздно открываются все секреты, а дурные люди бывают наказаны. Потому, он был уверен, что Инвудас никуда от него не денется. Что же еще? Увидеть дядюшку, выслушать его наставления и сетования? Фи… Встретиться со сводными братьями? Ну, разве что, с Томисом. Неплохой парнишка. Жаль, если превратится в подобие старшего — высокомерного и трусливого Казистера. Что же поделать, если Тангейн, при всей его красоте, так и не стал родным для него городом. За