"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 - Виталий Свадьбин

могу я заткнуть бессмертную Шею, огромную змею, что охотится ниже, и её детей, что выше. Поверь, я уже третье десятилетие пытаюсь, — ответил мне мой наставник из тьмы. — Пытайся сконцентрироваться, не смотря ни на что. Все символы нанесены, в какой раз мы уже пытаемся?

— В десятый, — сквозь зубы проговорил я. — И не получается, как бы я ни старался.

— Ну а кто говорил, что снимать осколки сорванной печати легко? Не сломанную печать ты бы снял, это я тебе как опытный символист говорю, а вот стертую башней, а затем нанесенную вновь и сломанную только силой воли… — тихо прошептал Наставник, что был растворен в темноте и пребывал в своей бестелесной форме. — Знаешь, ты весьма уникален, подобные случаи были, но в основном с кем-то вроде настоящего Калибана, хотя мне даже интересно кого будут считать настоящим калибаном через лет пять, его или тебя?

— Мне так никто толком не объяснил, кем он был, — проговорил я во тьму. — О нем нет достоверных записей, лишь слухи и обрывки легенд о чудовище, имя которого теперь является названием моего рода.

— Ну знаешь, запомнился мне он только тем, что стал признанным проклятым, а как и почему… Кто знает? В дни моей настоящей молодости, лет семьсот назад, меня волновали лишь кимоно, которые надо было срочно снять с какой-нибудь красавицы, а не снятие рабских печатей или проклятые, — усмехнулся наставник. — Но я знаю об иных проклятых, на них тоже обращали внимание сильные мира сего, и в тебе есть что-то схожее, хоть всем и кажется, что время богов и проклятых с демонами прошло. Знать бы мне твою историю до попадания в башню…

— Я пытаюсь быть в тени, и, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

— Ну и как? Выходит быть незаметным? — поинтересовался наставник, выйдя к трепыхающемуся пламеню свечи.

— Вы мне скажите, наставник, — тихо проговорил я.

— Ну, здесь нас точно не подслушают, это мой дом, а Шея сможет подпустить лишь бордового, но я знаю, где он. Он на другом континенте, а мои дети еще не умеют так слушать, — выдохнул наставник.

— Как Айно мог попасть на другой континент? Я же вчера с ним пил чай и вновь проиграл партию.

— Ну, я его перенес за, кхм, тысячу дней пути отсюда. Там он выполняет задание императора, — лениво проговорил во тьме наставник. — Кстати, прекрасный чай, он мне отсыпал половину того, что ты подарил ему, но мне мало…

— У вас есть портал?

— Не знаю о чем ты, но перенесение на большие расстояние является одним из высших искусств символистов, но тут не все так просто и вообще, мы отвлеклись, — зевнул во тьме наставник. — Это искусство запретное, да и знаешь, чай меня больше волнует.

— А сложно создать подобное и перенестись куда-то?

— Ха-ха, Калибан, ты меня веселишь. Это заклинание сложно даже активировать, — рассмеялся наставник. — А создать… Ну тебе то, балде, что не может снять какие-то осколки с самого себя, такое наверняка раз плюнуть…

— Наставник!

— Ну что наставник? Это сложная система, и не все сигнатуры мне понятны, как никак наследие древних, которое через не могу приспособил мой дед, а он наверняка нашел какие-то инструкции, о которых никому не сообщил. Он у меня был жутко подозрительным типом, особенно после того, как я у него стащил пару книг, — рассмеялся наставник. — Управлять системой можно, но не каждый на это способен. Один из сотни высших символистов способен, и это в лучшем случае, но для меня это несложно.

— А высшие символисты это…

— Ну, то, что ты пытаешься сейчас сделать, уже высшая символистика, при которой задействован и разум, и тело, и даже душа, а значит если ты не стал, то уже близок к званию высшего символиста-недоучки, который еще не все основы-то усвоил, но зато практикуется в высшей символистике.

— Таков мой путь, не понимаю как, но у меня получается вляпываться в самое сложное и…

— И вонючее, — рассмеялся наставник и вдруг колеблющееся пламя свечи затухло, а его голос во тьме стал пронзительнее. — Попробуй снять символ в полной тьме, хоть она тебя и ненавидит. Знаешь, мне очень интересно, как твоему другу вообще пришло в голову посоветовать тебе имя проклятого?

— Махшуду? Не знаю, что могло ему прийти в голову, — усмехнулся я. — Он мне такие ножи подарил, что даже кронпринц завидует.

— Знаю-знаю, а кузнец, что сотворил похожие клинки одной симпатичной одаренной тьмой, чуть не совершил страшное преступление и чуть ли не пинками выгнал принца, который загорелся получить эти клинки. Особенно когда я ему сказал, что они могут стать живыми, как у тебя, — ухмыльнулся наставник.

— Симпатичная, Наставник, симпатичная! — вдруг во мне начал просыпаться зверь. — Вы не думаете, что староваты?

— Рык, ну ты как всегда! Где моя железная палка? — воскликнула Тень. — Ты всегда в пол уха слушаешь? Нет, все-таки Кирсана права, во дворец тебя нельзя пускать! Ты слышишь, но и не слышишь одновременно! О симпатичности твоей к, как её, названной сестре, заметил не я, а кронпринц, как его там по имени… Ай, тоже не помню…

— Наставник, ну не понимаю я, не создан я для этих недоговорок.

— Вот не надо мне тут, просто из-за осколков ты не успеваешь все понять, — словно оскорбился наставник. — Твой мозг работает на максимум, но ему мешают осколки. Эх, мой дорогой ученик, ты сам себя не знаешь.

Настала тишина, недолгая.

— Про Калибана я наслышан, и ты на него похож, но с одной поправкой. Ты не создание иного мира, некоторые вещи указывают на то, что он родился здесь лишь телом. Не удивляйся, такое случается, — тихо проговорил Наставник. — Но вернемся к нашим проклятым, Мехмеды были еще во времена древних и всегда существовали рядом с проклятыми. Словно собачонки на привязи следовали за ними, и именно Мехмеды виноваты в том, что проклятые стали Проклятыми. Без Мехмедов проклятые бы были счастливы и жили бы тихой, непримечательной жизнью, например, один из известных мне проклятых, даже после того как стал идти по проклятому пути, так и продолжил заниматься своим любимым делом. Гончарным искусством, горшки всякие да кувшины делает.

— Откуда вам знать, наставник?

— А я был Мехмедом, недолго, — как только наставник произнес эти слова, я посмотрел в кромешной тьме на него. Черная субстанция, не такая, но очень похожа на темного, которого я встретил в башне, и только сейчас я начал складывать вместе очевидное, но ранее незамеченное. — Ну не смотри ты так на меня, каюсь, был молод, ошибся. А ошибки молодости есть у всех, некоторые