Армагеддон - Владимир Александрович Сухинин

– А о чем ты думал, когда висел на древе? – с невеселой усмешкой спросила Лерея.

– Я думал о том, что когда-нибудь стану хранителем своего народа, и представлял, как поведу его к процветанию. У меня много планов.

В разговор вмешалась Беота.

– Мы разные, как и вы, но рожденные от Творца видят больше и понимают больше, чем смертные. На нас висит долг служения. А смерть и жизнь – это лишь начало и конец мгновения вечности. Тут нет места любви или чувствам. На нас, хранителях, лежит ответственность за судьбу этого мира, и приходится принимать разные решения, которые порой не соответствуют узким меркам смертных. А любовь, привязанности – это все не для богов. Вы это поймете, когда станете хранителями. Жизнь хранителя это вечная борьба с другими хранителями. До тех пор, пока не останется один. Один Творец, один хранитель. В борьбе нет любви и привязанности. – Она замолчала, а Лерея задумалась, потом тихо произнесла:

– Если это так, то мне расхотелось быть хранителем. Без чувств и любви, без привязанностей я жизни не мыслю…

– Все зависит от самого хранителя, – ответила Листи. – Я видела разных. Видела Рохлю, видела Ридаса и видела Алеша, я хочу быть такой, как Алеш.

– Я тоже, – спохватилась Лерея.

– А это кто? – нахмурилась Беота.

– Он хранитель Преддверия… – ответила Лерея. – Был, – добавила она. – Он хороший.

Беота презрительно скривилась и отвернулась.

– Тоже из смертных? – спросила она.

– Он был человеком и демоном, и он меня любил, – тихо ответила Листи.

Ей никто не ответил, и дальше они сидели молча, думая о своем.

– И все же я не верю, что нужно сражаться с другими хранителями, – неожиданно произнесла Лерея, нарушая тишину. – Я не собираюсь бороться с Листи, чтобы занять ее место.

– Это потому, что в тебе нет божьей природы, – с презрением ответила Беота. – Ты не испытываешь тех чувств, которые присущи детям Творца. Для нас же быть первыми – это главный стимул. Первым после Творца… обладать его властью… Это самое сладкое чувство.

Ее глаза яростно блеснули, но пламя, вспыхнув, тут же угасло.

– Неправда, – возразила Листи. – Вас обманули.

– Кто же обманул? Кто? – запальчиво спросила Беота.

– Рок, – ответил вместо Листи Элларион. – Это он рассказывал всем о смысле жизни хранителей и о том, что для того, чтобы подражать Творцу, нужно поступать так же, как он, и первенствовать. Он постоянно внушал нам это. Он родился первым, и мы, как неразумные дети, слушали его. Он также сказал, что Творец ушел, и теперь мы вместо него, а правитель должен быть один, как Творец. Я долго провисел на дереве и кое-что понял. Рок врал, и я не такой, как вы. Он не успел меня испортить.

Элларион робко улыбнулся и замолчал.

Беота одарила его презрительным взглядом и не ответила.

Когда появились дети Творца и Посейдон, Листи вскочила первой, подождала новых спутников.

– Сейчас идем все вместе. Впереди иду я, – предупредила она спутников. – Потом по моей команде уходим дальше. Я не знаю, как поведет себя паук, поэтому, если он меня схватит, ты, Лерея, меня освободишь.

Лерея кивнула и предупредила:

– Кто уйдет без нас, того я поймаю и сама принесу пауку. Разобрались по двое, я замыкающая. Пошли! – скомандовала она, и все подчинились.

Первой шла Листи. Она зашла в темный зев пещеры, где царили сумерки от светящейся зеленоватым светом слизи, вытекающей из трещин, и медленно двинулась дальше.

Паука Листи заметила, не доходя двадцати шагов до огромной паутины, которая перекрывала проход. Она достала из-за пазухи амулет, подаренный жителями деревни, крепко сжала его вспотевшей ладонью и пошла на паука. Тот замер, а потом начал нервно перебирать лапами. При приближении Листи он стал отступать и подниматься выше по паутине, затем залез на стену и стал уползать к выходу.

– Пошли, – крикнула Листи.

Дети Творца, толкаясь, ринулись к паутине.

– Не толкайтесь, – крикнула Лерея, но ее не слушали, лишь Элларион приостановился и оглянулся. – По очереди, – пояснила Лерея и стала ножом разрезать паутину. В ней образовался обширный проход. – Лезь, – приказала она эльфару, а затем полезла следом. – Листи, за нами, – позвала она подругу. Последней пролезла Листи, она проследила, чтобы все спутники оказались на другой стороне паутины.

– А что, так можно было? – удивился Жермен.

– Тебе нельзя, – отрезала Лерея и, дав ему пинка, толкнула остановившегося сына Творца в спину.

Радостные и перемазанные пылью, они наконец выбрались из туннеля. За ним находилась небольшая полянка, где можно было отдохнуть. Листи объявила привал. Он села у скальной стены и закрыла глаза.

– Отличный амулет, – завистливо произнесла Беота.

Листи обернулась, посмотрела изучающим взглядом на Беоту и протянула ей амулет.

– Бери, он твой, – сказала она и сильно удивила чернокожую красавицу.

– Правда, что ли? – не веря, спросила она.

– Да, бери, мне он больше не понадобится.

Беота моментально выхватила из ее ладони амулет и повесила себе на шею. Затем подсела к Посейдону. Они о чем-то долго шептались. Отдохнув, путники двинулись дальше.

Весело сияя, как черное солнце, Беота пошла первой, за ней тронулись остальные.

До Бездны добрались через добрых два часа. По дороге пейзаж разительно менялся: широкие зеленые луга сменились каменной пустыней, затем дорога сузилась, пошла по ущелью и, наконец, вывела их к пропасти. Над головой нависли темные кручи, поросшие жухлыми кустами, свет стал тусклым, и внизу перед ними зияла, казалось, бесконечная пропасть, что звали Бездной.

Листи обошла остановившуюся группу и подошла к краю. Неожиданно она почувствовала движение ветра за спиной и резко, почти молниеносно, отступила вбок. С криком: «Бездна примет эту жертву!» – мимо нее пронеслась Беота и, потеряв опору, с воплем полетела вниз. Листи обернулась и спокойно произнесла:

– Какая глупость, не делайте так.

Она смотрела прямо на Посейдона, который сзади обхватил руками Лерею.

– Отпусти, – приказала Листи, и Посейдон, побледнев, разжал хватку.

– Я только хотел ее удержать от опрометчивых поступков, – промямлил он.

Листи не стала спорить. Она достала амулет-пирамидку и сжала его. Над пропастью стали проявляться черты моста, и вскоре он появился во всей красе сбоку от дороги.

– Тут есть мост, – произнесла она, – только невидимый. – И первой шагнула на него.

* * *

Беота была сильно зла на демоницу. Она позволила себе угрожать ей, такого Беота никому не прощала. Она затаила злобу и решила дождаться удобного случая, чтобы отомстить выскочке. Этот случай представился в конце, когда они подошли к пропасти.

«Не хочешь жертв?» – ехидно подумала Беота и, выждав, бросилась на демоницу. Она рассчитывала столкнуть ее и сделать жертвой, но, закричав ритуальную фразу, она