Грата - Кристиан Бэд

— Бандит в медотсеке, ему проводят репозицию костей челюсти. — Кифара набычился: мол, не надо считать меня идиотом. — Я посмотрел списки пассажиров. Далеко лазить не пришлось — у нас всего две вип-каюты. Этот мерзавец Старый — паттеран Дома Оникса! Мы не имели права даже ограничивать его свободу, не то, что ломать его поганые челюсти!

— Паттеран? — переспросил Ченич. — Потомок законного сына бывшего главы дома Оникса, Измаила Пресохи? А из какой линии?

— Дисталь. Лейнек Икенин Дисталь, вот его настоящее имя.

— Но основатель линии Дисталь, кажется, тоже попал под репрессии после хаттской? — уточнил Ченич. — Его дети, наверное, были частично лишены прав? И всё-таки этого недостаточно, чтобы связаться с бандитами.

Кифара развёл руками:

— Дом в упадке, уважаемый. Брат главы Дома, Александр Пресоха, в добровольном изгнании на Гране. Видно, Лейнек Дисталь остался совершенно без средств к существованию.

— Это невозможно, — не согласился Ченич. — В любом случае, как часть элиты Дома, он имеет право на хлеб, кров и передвижение согласно своему статусу.

— Но ведь это — вдвойне обидно, когда у вас вообще нет свободных эрго, уважаемый! — Кифара похлопал себя по коммуникатору. — Его бесплатно кормят, селят, возят — но распоряжаться-то он не может ничем! Он нищий!

— Постойте, Кифара, там всё гораздо хуже, — вспомнил Ченич. — Лейнек Дисталь — давно уже не официальное лицо. Боюсь, он лишён многих привилегий Дома. Я читал, будто он из тех, кто поддержал Ингваса Имэ, устроившего резню в доме Аметиста. Помню, что дэпы писали о том, что старшему Дисталю было предложено добровольно удалиться в изгнание. Прямых потомков эрцогов не судят.

— А как же те, что сидят в резервации на Гране? — спросил Рэм.

— Это был единственный прецедент, — пояснил юрист. — После хаттской войны кое-кого из знати действительно осудили и выслали в резервацию. Но с тех пор подобного не повторялось.

— Раз прецедент был, значит, и этого можно судить! — не согласился Рэм.

— Ну, это ты будешь потом рыбам доказывать, к которым нас отправят! — Кифара замахал на парня руками. — Даже не говори так, уши есть и на нашем корте!

— И кому они на нас донесут? — Рэм посмотрел на техников, усиленно делающих вид, что они только что оглохли или даже родились глухими.

— Главе Торгового альянса! — Кифара обессиленно рухнул в кресло. — Один из моих людей узнал эспилер, что у вас на экране. Это «Морской конёк»! А Рюк Хилинг — праправнук незаконного сына покойного эрцога Пресохи. Рюк не позволит нанести оскорбление паттерану дома Оникса.

— То есть он потребует выдать Старого? — спросил Рэм. — И замять всю эту историю?

— Это самое малое, уважаемый, — вздохнул Кифара. — И нам очень ещё повезёт, если нас не выставят виноватыми. Может, этот Старый и паршивая овца в своём стаде, но простолюдинам не положено ломать господам челюсти!

— Дело сложное, — кивнул Ченич. — Но я не разделяю вашего пессимизма, Кифара. Я понимаю, как можно решить это в правовом поле Асконы.

— Да мы же можем до этого поля не долететь! — взвыл Кифара, размахивая руками. — Эспилер и не заметит такую мошку, как мы!

— А исчезновение корта спишут потом на Горца? — подсказал Рэм.

— Возможно и такое, — кивнул Ченич, вынужденно соглашаясь с аргументами Кифары. — Ситуация пока вне правового поля.

Начальник службы охраны корта картинно схватился за сердце. Собственные беды с грузом отступили для него куда-то в плохо различимую посмертную даль.

— Что будем делать, уважаемые? — просипел он, растирая грудь. — Что будет, если они дадут по нам один ма-аленький выстрел?

— А ничего, — сказал Рэм. — Это не патруль. Мы не обязаны подчиняться Торговому альянсу. А значит, Старого никому отдавать не будем.

— Но как? — Кифара обвёл глазами навигаторскую рубку — горстку людей, сидевших в ней как попало, теснясь рядом с ложементами на обычных пассажирских креслах.

Рэм обернулся к техникам:

— Биметаллические скобы на корте есть? А силовой кабель? Желательно в далтитовом кожухе?

— Что ты хочешь делать? — ужаснулся Кифара, предчувствуя нехорошее.

— Хочу создать переток энергии между реактором антивещества и термоядерным.

— Ты что, самоубиться решил, парень? — Кифара потянулся к коммуникатору, но рука его повисла.

Людей у него осталось всего-ничего, да и те были заняты приведением корта в порядок. Убирали трупы в коридорах, искали замену убитому персоналу.

— Я — нет, — Рэм улыбнулся успокаивающе, мол, всё под контролем. — Но при попытке нас поджарить, «Морской конёк» получит чёрную дыру величиной с рентгеновскую звезду.

— А почему с рентгеновскую? — удивился Ченич. — Мы её как-то взорвём?

— Наш выброс антивещества будет в пределах 7-8 лит, он может и не задеть эспилер. Но дестабилизирует рентгеновскую. И вот тогда уйти из района возмущения не сумеет никто.

— То есть ты хочешь, чтобы мы стали ему угрожать? — испугался Кифара. — Главе Торгового альянса?

— Зачем? — удивился Рэм. — Они сами увидят всё на навигационных экранах. Нестабильный реактор анитвещества даёт много маркеров для анализа. Опытный навигатор сразу поймёт, что с реактором у нас серьёзные проблемы. И догадается, откуда они.

— Но ты же предлагаешь делать тут революцию против Дома Оникса! — Кифара опять схватился за сердце.

— А вы предлагаете выдать Старого? Может, нам ещё и его вину на себя взять? — усмехнулся Рэм. — Имперский корт вообще не обязан подчиняться неписанным законам Содружества. Пусть валят лесом со своей нищей аристократией. По законам Империи Старый — преступник. И не наше дело тут торговать полутрупами.

Ченич улыбался, слушая Рэма, а под конец даже фыркнул.

— Вы против, господин юрист? — уточнил начальник охраны.

— Что вы, я в восторге от такого понимания разницы в законодательстве Империи и Экзотики! — рассмеялся Ченич.

— Но парень врёт! — не согласился Кифара. — Мы на территории Содружества, мы должны следовать их законам!

— Нет, не должны, — покачал головой Ченич. — Есть специальные хартии, которые регулируют вопросы прохождения судов. Корт остаётся сейчас территорией Империи, и законы тут соблюдаются имперские.

— А чего же тогда смеётесь? — обиделся Кифара. — Он предлагает взорвать корт! Вам неужели не страшно?