Союз Тигра и Дракона - Ольга Михайлова

беды не миновать. Весь квартал заполыхает, поднимется шквальный ветер и огонь может перекинуться на соседний квартал, а там и вовсе пиши пропало: полгорода выгореть может.

Ван Шэн растерялся. Он до сих пор всё ещё воспринимал Сюли как хрупкую девушку, которая может пострадать от насильника, и теперь был растерян.

Сюаньжень же угрюмо продолжил.

— Но это полбеды. Куда важнее другое: где дом этого остолопа, что Небесную лису себе в постель затащить решился, а главное — кто он такой? Не думаю, что какой-то мелкий чиновник или торгаш на такое решится. Чтобы похитить любую приличную женщину в центре города на рынке, надо либо быть полным глупцом, либо обладать немалой властью. Вот почему я опасаюсь за императорский дворец. Если похититель оттуда…

— О, Небо…— теперь Ван Шэн до конца понял всю опасность сложившейся ситуации.

— Но и это ещё не всё! — отнюдь не поспешил успокоить его Сюаньжень. — Суянская лиса чрезвычайно образована и отлично знает военное искусство, содержащееся в классическом трактате Сунь-цзы. И, разумеется, ей прекрасно известна великая стратагема под номером пять «Чень хо да цзе», «Грабь во время пожара», или Стратагема Стервятника. «Когда враг повержен в хаос, пришло время восторжествовать над ним…»

— Ты хочешь сказать…

— Что пожаром Суянская Лиса не ограничится.

* * *

[1] 648 г.

Глава 50

«Сунь». 巽 Ветер

За десять лет упорная черепаха способна

пройти больше, чем нетерпеливый заяц

Между тем гроза подлинно накрыла город непроглядным чёрным туманом. В сплошной пелене дождя терялись даже очертания собственной руки. Молния то и дело перерезала небо всполохами искорёженной неоновой паутины, по тучам прокатывались, громыхая железными ободами, колесницы бога Грома.

Шэн стоял у окна и не сводил глаз с императорского дворца, однако едва мог разглядеть его очертания.

Сюаньжень же был настроен элегично и бесстрастно, и снова выглядел медитирующим бодхисатвой.

— Да не волнуйся ты так, Шэн! Мы этого не пропустим, уверяю тебя. Эх, жаль, чая больше нет…

И тут раздался странный грохот, напоминающий то ли гром, то ли обвал в горах. Или, скорее, так ухнул бы огромным медный колокол при ударе железным билом — с вершины горы, когда звук медленно осел бы в долинах.

Сюаньжень вскочил, отбросив чайник.

— Так, началось… — он торопливо выглянул в окно. — Вот же досада: ни зги не видать!

Да, за окном давно сгустилась ночь, миновал уже час Крысы, завершалась третья стража. Дождь давно превратился в ливень и падал с неба сплошной стеной. И тут прямо перед ними проступило зарево пожара, — тусклое, размытое, но всё же легко различимое с высоты Пагоды.

— Где это?

— За кварталом Пинкан на севере. Там кварталы Чунжэнь и Шанъе, рядом с Восточным дворцом Синцин. Да, это квартал знати…

— И ветер с запада подул, значит, к Дворцу пламя и отнесёт.

— Постой, квартал Шанъе? Там сейчас живёт канцлер Чжан Цзячжень, а рядом проживает Чжан Шуо. Они не родственники. Ты едва ли знаешь Чжан Шуо: сегодня он в чиновной иерархии стоит ниже канцлера Чжан Цзячжэня, но ранее он был начальником Цзячжэня, занимая пост заместителя министра обороны. И сегодня, как говорят, он негодует на Чжан Цзячжэня за то, что тот не проявляет к нему большего уважения. А еще у Чжан Шуо есть сынок Чжан Жи. Он известен тем, что собрал в своём доме десяток наложниц и чанцзы.

— Ты полагаешь, это он похитил Сюли?

— Ну, его папаша Чжан Шуо слишком стар для таких забав.

— А что если это сам канцлер Чжан Цзячжень?

Сюаньжень рассмеялся.

— Должность канцлера вызывает зависть многих. И за Цзячженем и Цаньяо следят десятки глаз, надеясь поймать их на любом нарушении закона. Они оба никогда не будут рисковать подобным. Те, кто стоят на большой высоте, прекрасно знают, как больно с неё падать.

Некоторое время оба молчали, потом Ван Шэн заметил.

— О, пламя разгорается… Или просто дождь закончился? А вот ветер усиливается. Посмотри-ка сам…

Шэн обернулся к Сюаньженю, который успел погрузиться в молитву. Губы его бесшумно двигались, глаза были закрыты. Потом он пришёл в себя и поклонился.

— Спасибо, отец. — Теперь он обернулся к Ван Шэну. — Так, я выучил новое заклинание, данное отцом Ху Анем. Я постараюсь обернуться Лисом Девяти небес. Открой окно. Если увидишь, что я стал лисом, хватайся за меня, и двинемся, — и Сюаньжень забормотал какую-то непонятную Шэну мантру.

Заклинание сработало: чёрные волосы Сюаньженя на глазах побелели, на макушке проступили острые уши, белый мех заискрился, проступили и девять дымящихся белым дымом хвостов. Ван Шэн решил не терять времени, распахнул окно, тут же запрыгнул на лиса, точно на лошадь, и вцепился в густую искрящуюся шерсть.

Они вылетели с верхнего этажа пагоды и понеслись на север, к месту пожара. Ночь ещё не растаяла, но её чернота не могла скрыть сияющей белизны Лиса, и потому Сюаньжень предпочел приземлиться в чужом саду и тут же стать собой. По счастью, садовая лестница упиралась в ограду, и Сюаньжень с Ван Шэном тут же перелезли через стену и оказались на месте пожара.

Огромный павильон полыхал. Слуги с криками разбегались по двору, безуспешно пытаясь бороться с пламенем. Они вытаскивали из колодца одно ведро воды за другим и с разбегу выливали его в пламя, но огонь не гас: наоборот, складывалось нелепое впечатление, что чем больше усилий они применяли, тем ярче разгорался пожар. Он нарастал, давление горячего воздуха внутри полых стеблей бамбука из стен с громким треском разрывало их, уподобляя грохоту сражения. Прибежавший на пожар из дворца Чжан Шуо метался по двору и что-то кричал, как сумасшедший. Несколько испуганных полуодетых женщин сбились в кучу в беседке посреди озера и завороженно смотрели на пламя, ветер усиливался, и клубы едкого дыма понесло по всему поместью.

Тем временем подоспела и пожарная команда ямэня столицы. Эти люди были научены обращаться с огнём, однако это пламя почему-то не поддавалось. Впрочем, после того, как обрушилась крыша павильона, пламя начало стихать, начальник пожарной службы приказал начать вытаскивать с пепелища трупы сгоревших и задохнувшихся в дыму. Как ни странно, их оказалось только семеро: женщины успели выскочить, а вот сынок хозяина поместья погиб вместе с шестью охранниками.

Между тем совсем рассвело.

— Нам пора домой, — шепнул Сюаньжень на ухо Ван Шэну.

— А