Союз Тигра и Дракона - Ольга Михайлова

class="p1">— И это всё вы поняли именно по запаху? — Гао оторопело уставился на Ченя Сюаньженя.

— Да, у меня просто очень хорошее чутье…

Глава 48

«Суй». 隨 Последование

Рано или поздно рассеется любой туман

Они дружески расстались с Гао Гуанцином, погрузили в повозку покупки Сюанженя и направились в Чанъань. Ехали обратно не спеша, везде угощались местной курятиной, а в пригороде Чанъани, выходя с постоялого двора, оказались в квартале Даньян Сянь, известном, как квартал предсказателей.

Десятки гадателей перед входом в дом или на стене у своего рабочего места вывешивали кусок ткани или лист бумаги, где рисовали человеческие лица. Среди них было немало слепцов-музыкантов. Несмотря на то, что их ни кто не учил читать, они были умнейшими людьми: в молодости заучивали наизусть тома, немало знали о древней истории и могли привести точные даты восшествия на престол императоров, а также подробно пересказать исторические события каждого царствования. Чаще всего их звали в жилища, где обитатели были в растерянности из-за домашних неприятностей. Прорицатель начинал петь под аккомпанемент арфы, пророческим даром возбуждая надежды или уменьшая печали семьи.

Были тут и толкователи иероглифов — такого гадателя всегда можно было найти неподалеку на углу любой улицы. Клиент опускал руку в коробку и вынимал из нее одну карточку. Тут-то наступало время гадателя. Написав выбранное слово на белой дощечке, он определял его корень и производные, выделял составные части, объяснял смысл в сочетаниях слов. А так как ни один язык не обладал таким потенциалом для искусства гадателей, как китайский, ловкач с легкостью придавал выбранным словам туманное пророческое звучание.

Конфуцианцы считали гадателей жуликами, но полагали, что они необходимы для грубых невежественных умов. А буддисты и даосы поощряли любое обращение к невидимому миру, поскольку это только увеличивало авторитет их монастырей. Чиновники высмеивали суеверия, но не видели достаточных причин вмешиваться, поскольку это не касалось справедливого управления государством и улучшения нравов. И потому гадатели процветали. Гадатель за столиком был непременным атрибутом любой ярмарки или религиозного празднества, и никто не возвышал голоса против него. И это несмотря на то, что вещали они, по мнению Сюаньженя, чудовищные глупости.

— В день, которым управляет созвездие Го-Син, напоминающее очертанием дракона и состоящее из семи звезд, крайне благоприятно заключение важных сделок, закладки фундамента домов и покупки земли, но тех, кто в этот день хоронит родителей или приводит в порядок гробницы, ожидают бедствия в течение трех лет! — кричал один прорицатель на углу.

— День месяца, которым управляет созвездие Цзян-Син, назван несчастливым. Это созвездие имеет очертания длиннохвостого дракона с генералом по фамилии Гуань на спине. Если в этот день покупать земли, выдавать дочерей замуж или хоронить родителей — жди дурных последствий! — твердил другой.

Сюаньжень только покачал головой и обозвал их болванами.

Слепой предсказатель судьбы, на которого Сюаньжень и Ван Шэн натолкнулись в пригороде, сидел в чайной, где у него в углу был свой маленький столик. В окрестностях он считался выдающимся мастером своего ремесла, а хозяин заведения славился лучшим чаем и печеньем. Оба обеспечивали доход друг другу: зайдя узнать о будущем, посетители оставались выпить чаю, а выпив чаю, спрашивали о будущем.

Однако, в отличие от многих гадателей, слепой предсказатель Лян Ван брал за гадание целых три медных монеты, в то время как остальные довольствовались одной. Сам гадатель объяснял это просто: «Хороший товар не бывает дешёв, дешёвый — не бывает хорош».

Так как Ван Шэн хотел выпить чаю, Сюаньжень решил погадать.

— Ну и что же мне предстоит? — спросил он, выуживая из рукава три медяка.

Слепец забрал медяки и попросил протянуть ему руку.

Сюаньжень молча повиновался. Сам он внимательно разглядывал слепца. Гадатель не притворялся: бельма на глазах были настоящими. А вот его руки, которыми он сжал запястье Сюаньженя, удивили сухостью и прохладой. От старика шёл странный запах — силы и здоровья.

Слепец долго молчал, потом негромко спросил, интуитивно наклонившись к уху Сюаньженя.

— Тебе же неважно, что будет, не так ли, Лис? Что, решил просто дать мне денег на пропитание?

Сюаньжень не очень удивился прозорливости слепца, однако, склонившись к нему, тихо спросил.

— Как ты понял, кто я?

— Я же гадатель, а тут и гадать нечего. Я и бельмами всё вижу. Но даром я денег не беру. Поэтому скажу, что сегодня ты потеряешь жену, назавтра пожаром разбогатеешь, а послезавтра обрётешь белую наложницу.

— Ничего себе гадание! — рассмеялся Ван Шэн, подойдя к другу. Он всё услышал и явно не поверил сказанному.

Сюаньжень выудил из рукава ещё три медных монеты.

— А теперь погадайте моему другу.

Слепец сжал запястье Ван Шэна и усмехнулся.

— Князь-призрак пожаловал? Я с такими, как ты, дела обычно не имею, но, раз заплачено, то скажу, что в доме твоём призраки умножатся. А теперь ступайте отсюда с миром.

Сюаньжень добродушно рассмеялся и двинулся к выходу. За ним пошёл и раздосадованный Ван Шэн. Они залезли в повозку, и тут Шэн спросил, зачем Сюаньжень решил погадать? Милостыню дал? Тот покачал головой.

— Он вправду слепец, но сыт и ухожен. От него исходит запах крепкого, здорового тела. Но как это возможно, если он занимается низким лживым ремеслом? Почему его кормит хозяин чайной, — это я понимаю, но если он постоянно лжёт, откуда у него клиенты? Вот и я решил проверить, тем более что от шести медяков меня не убудет…

— Тот вздор, что он нам наговорил, и одного медяка не стоит!

— Почему? Он мгновенно понял, кто мы, значит, кое-что кое в чём смыслит. Ну а предсказание… Что нам до него? Я не верю в предсказания.

Алое закатное солнце разливало на стены и проспекты Чанъани жидкое золото. Лежащие вдали горы текли, словно волны, набегая одна на другую. Башня Диких гусей стрелой прорывалась к небу, казалось, упираясь вершиной в Небесный дворец. Семь её этажей задевали края облаков, стремительно летящих к югу под легкий шум ветра и пронзительные крики птиц. Зеленый кустарник с обеих сторон сжал дорогу, идущую вдоль дворцовых построек, и вскоре Сюаньжень и Ваш Шен оказались в центре города у своего дома.

Заслышав их приезд, из дома стремительно выбежала бледная перепуганная Юншэнь.

— Шэн! Брат Сюаньжень! Беда! Сюли пропала!

Глава 49

«Кань». 坎 Повторная опасность