Монстер Хантер Интернейшнл - Ларри Корейя

— поинтересовался я. Карлос наклонил голову и словно прислушался к чему-то очень далёкому. Через несколько секунд он продолжил свою песенку.

— Вам доводилось читать Лавкрафта[53], мистер Питт?

— Пожалуйста, давайте просто Оуэн. Читал в детстве немного, а что? — признаваться, что бросил, потому что от этих книг у меня начались кошмары, я не стал.

— Лавкрафт не был охотником, но слышал достоверные истории. Ну и не стеснялся кропотливо работать с материалом. Он довольно хорошо осознал, что там, за дверью. Если вы помните, основной темой значительного количества его текстов было медленное, шаг за шагом, погружение в пучину безумия из-за разлагающего воздействия с той стороны. Есть сущности, которые человеку не стоит ни видеть, ни даже осмыслять. Бедолага Карлос — отличный пример.

— А что он увидел?

— Никто этого не знает. Пропала вся команда. Его нашли голым и дезориентированным, он бесцельно разгуливал в полях. Запомните, Оуэн. В ходе карьеры вы неминуемо повстречаете и то, что лучше всего просто оставить в покое.

Мы вышли из отделения, и оставили позади Карлоса и других пациентов наедине с их песнями.

Ланч оказался сытным, а мясной рулет на удивление съедобным, даже с учётом того, что его подали в кафе психушки. Джоан Нельсон позвонила, чтобы подтвердить, что Рэй немного поговорил с дочерью. Судя по фрагменту, который удалось расслышать на заднем плане, семейное воссоединение Шеклфордов вышло конструктивным, но довольно-таки безрадостным.

После ланча мы продолжили на улице, там где лужайки Эпллтона выходили к медленным водам Алабамы. Высокая сетчатая изгородь удерживала пациентов от заплыва. Пока мы ели, прошёл дождь, так что влажность и жара ненадолго спали до почти комфортного уровня.

На лужайках многие пациенты хотели со мной поговорить. Кто-то лез жать руку или обниматься. Многие совершенно искренне благодарили за работу. Я не привык к такому вниманию.

— Они пытаются выразить благодарность. Конечно же, многие пациенты оказались тут при участии вашей организации. Многих из них спасли ваши полевые команды или другие частные охотники, — пояснил доктор. — Так что для этих людей вы герои. Избавители.

— Я — не герой, — признался я. — Даже не особо храбрец.

— Не имеет значения. Всем нужен кто-то, в кого можно верить. Так что для тех, кто пострадал от сил зла, нужны рыцари добра. Те, кто вернёт баланс и мир в их головы. Для жертв такие, как вы, становятся Бэтменом или Одиноким рейнджером. Удерживают мир в равновесии. Человечеству нужны свои герои.

— Я не уверен, кто я такой, но уж совершенно точно никому я не рыцарь.

— Не будьте настолько в этом уверены. Я общаюсь с охотниками дольше, чем вы на свете живёте. Для этой работы нужна храбрость на грани безумия. У всех свои причины. Кто-то утверждает, что работает за деньги. Кого-то ведёт адреналин. Кому-то нужно выплёскивать тягу к насилию общественно приемлемым способом. А то и поощряемым. Некоторых зовёт месть. Джулия, боюсь, пришла в этот мир потому, что не знает другого, и не может отыскать себе иной жизни. И есть немногие, очень и очень немногие, кто занимается этим потому, что внутри они подлинные герои и просто не мыслят себе иной участи.

Я задумался о Трипе. Мой друг точно пришёл в это всё ради праведных целей. Он просто хотел помогать людям и причинять добро. Такие как он — да, герои. А я просто счетовод с пушкой.

— Так зачем вы этим занимаетесь, Оуэн?

— Док, это что, начало сессии психологического анализа?

— Я просто любопытен, — он рассмеялся.

— Честно, не знаю. Я всё ещё не уверен, что это моё.

— Почему?

— Ну... — я почесал затылок. Всё-таки с мозголомом из дурки разговаривал. — Мой отец поехал на безумной апокалиптической картине будущего и хотел подготовить меня к его приходу. Заставил меня вырасти кем-то таким, кем я сам и быть-то не хотел. Когда я стал постарше, я почувствовал, что подвожу его и начал творить всякие глупости, которые закончились тем, что я потерял самоконтроль и почти убил человека. Тот почти наверняка этого заслуживал, но это к делу не относится. Так что я пытался от этого всего уйти и стать нормальным. Я закончил в омуте ещё глубже прежнего. Монстры настоящие. Мой отец запросто мог быть прав. Будущее удивительно мрачное. А я жестокий громила и хорошо натренирован для убийства. Но я снова потерял самоконтроль и снова почти убил другого охотника. Тот почти наверняка этого тоже заслуживал, но акулы его по счастью не съели, так что я всё ещё не облажался. Теперь у меня кошмары, и я слышу голоса.

— Понятно. Я подвину запланированные встречи, чтобы выкроить нам достаточно времени для беседы...

— Нет времени. Какой-то супер-монстр пытается убить само время. Я долгом, вселенной или судьбой принуждён к тому, чтобы с ним сражаться. Но когда это всё закончится, и если я это переживу, мне точно нужно выяснить, хочу ли я этим всем заниматься. Или проще забыть обо всём и вернуться к нормальной жизни?

— Ээээ... — доктор Нельсон задумался на ходу. — Нормальные люди все тупые. Оставайся ты лучше охотником.

Мы остановились, чтобы ещё один пациент смог пожать мне руку.

— Спасибо, — отсутствующим тоном сказал он. — Кричащие лягушки сожрали всю мою семью. Но вы спасли город. Спасибо.

— Пожалуйста, — ответил я и не смог даже признаться, что понятия не имею, как выглядит кричащая лягушка. — Ты отдыхай давай и поправляйся.

Он поблагодарил меня ещё несколько раз и отпустил мою руку. Но перед тем как уйти поделился ещё одним знанием.

— Вокруг летают другие лягушки-убийцы. Большие. Как люди. Только больше. С крыльями и рогами, так что они не лягушки даже. Но я знаю, чем это каждый раз заканчивается. Я видел их на той стороне реки. Они следят за нами. Если у вас будет такая возможность, мистер Охотник, сэр, вам наверное стоит их убить и типа всё такое.

— Спасибо, Трэвис. Ваша информация очень пригодится. Мы разберёмся. Продолжайте наблюдение, — доктор потрепал юношу по спине, отправил гулять дальше и продолжил. — Бедный мальчик. Полжизни тут уже провёл, и всё ещё далёк от поправки. Очень плохо. Какое-то время он не видел никаких монстров. Боюсь, положение ухудшается. Нужно что-то исправить в подборке его препаратов.

Доктор устало присел на скамейку. Нам открылся прекрасный вид на лес, реку и заднюю стену