Монстер Хантер Интернейшнл - Ларри Корейя

бессовестно хихикнула. К счастью, вторая доктор Нельсон спасла меня от продолжения допроса. Миниатюрная стройная женщина, подвижная как птичка. Наверное тех же лет, что и муж, но общего у них было только плохое зрение и чудовищно толстые очки. Она также обняла Джулию, но вместо разговора подозвала к нам пациентов.

— Внимание, группа! У нас двое гостей из Монстер Хантер Интернейшнл. Настоящие охотники! — я растерянно помахал рукой. В ответ донеслись нечленораздельные возгласы. Кто-то из пациентов радовался, кто-то отстранённо прятался за сигаретой.

— Вы такие храбрые!

— Охотники меня спасли.

— Спасибо!

— Вы меня спасли!

За меня уцепились сразу несколько рук. Меня обнимали, целовали и заливали слезами одежду. Под натиском чужих эмоций я отчаянно пытался сохранить на месте хотя бы кобуру под одеждой. Меньше всего я хотел обнаружить в ком-то из пациентов застарелые тенденции к самоубийству или насилию. Наконец толпа подалась назад, оставив меня и Джулию изрядно растрёпанными и приправленными слезами. Очень странное это чувство, когда тебя благодарят люди, с которыми ты никогда до этого не встречался за подвиги, которых ты не совершал.

— Где вы были, когда моих детей рвали на куски? — прорычал один из пациентов. Мужчина средних лет, которому явно было неловко в повседневной одежде.

— Барни, охотники просто люди. Они не могут быть сразу везде. Они стараются, как могут. Нам стоит брать с них пример, — доктор Нельсон хлопнула в ладоши. — Ну что же, на сегодня это всё. Полдник. Сегодня мясной рулет.

— Тьфу, — Барни плюнул на дорожку в мою сторону и ушёл. Группа пациентов разошлась по сторонам.

— Что с ним? — спросил я.

— Просто не любит мясной рулет, — ответил доктор Нельсон.

Внутри психушка оказалась куда уютнее. Разительный контраст с готическим фасадом. Нельсоны переделывали здание, пока из казённого учреждения не получилось что-то, вполне пригодное для жизни. Стены тёплых оттенков ярких цветов и доброжелательный персонал. Джулия ушла с Джоан повидать отца. Я на этой мучительной встрече явно был лишний. На всякий случай у доктора Люциуса оставался внутренний коммуникатор в кармане.

Мне досталась экскурсия.

— Пациенты на улице справляются значительно лучше всех остальных. Большинство уже на грани прорыва. Надеемся, кому-то скоро удастся вернуться обратно к нормальной жизни. Боюсь, у нас довольно много и тех, кто не справляется. На общедоступной территории находятся люди, которые в целом не опасны для себя и окружающих. Но есть и отделение с повышенными мерами безопасности.

— И где Рэймонд Шеклфорд?

— В одиночном изоляторе. Он вообще по документам на попечении государства. Нам его передали только потому, что мы профессионалы. Но всё равно даже мы обязаны держать его под замком и под охраной.

— С Джулией всё будет в порядке? — не удержался я от вопроса.

— Я видел, как она забила индонезийскую кровавую гончую в шестнадцать лет. Её безопасность последнее, о чём стоит волноваться. Но, просто на всякий случай, Рэймонд останется в жёсткой смирительной рубашке. Я бы и успокоительное вколол, но вам он, к сожалению, нужен в полном сознании, — доктор задумчиво дёрнул подтяжки. — Вообще, неплохо бы вам было хотя бы заранее позвонить, что приедете.

— Это в некотором роде спонтанное решение, — нашёлся я с отговоркой.

Пациенты играли в пинг-понг. Одного из них покрывали шрамы, на фоне которых мои казались лёгкими царапинами.

— Ну, я рад, что Джулия наконец-то согласна разговаривать с отцом. Надеюсь, она к этому готова. Диалог может оказаться болезненным, — он сухо рассмеялся. — Поэтому с ней пошла моя жена. У нас за доброту и понимание отвечает именно она.

— Часть нашей проблемы, — доктор указал на людей в коридоре, — заключается в официальной точке зрения правительства. Многие наши пациенты оказываются в психушках раньше, чем мы способны квалифицированно им помочь, или хотя бы перевезти сюда. К сожалению, обычному врачу затруднительно работать с уже травмированным человеком, после того, как его сознание начало борьбу с новой реальностью . Можете себе представить рассказ такому вот неопытному психологу, что босс превратился в оборотня и пытался закусить подчинённым? Обычный диагноз в такой ситуации приводит к длительному курсу самой разной химии. Пациент знает, что видел что-то по-настоящему. Коновалы думают, что это невозможно. Глушат его наркотиками. Без пяти минут здоровый пациент их усилиями начинает сомневаться в собственной памяти. Это порождает неуверенность, и человек стремительно приобретает кучу проблем с психическим здоровьем. Если нельзя верить собственной памяти, кому вообще можно верить?

— Я видео с камер безопасности посмотрел, — напомнил я.

— Ха. Большинство этих бедолаг такой роскоши не имели. А придурки с купленным дипломом способны игнорировать любое количество и более убедительных доказательств. Просто зовут их порождениями больного подсознания. Мне попадались огромные убедительно написанные монографии о том, как все эти вампиры и оборотни прослеживаются к заре человеческой цивилизации в буквально каждой мировой культуре. Список причин убедительно и наукообразно возводили к массовой истерии, религиозному фанатизму, тщетным попыткам познать суть психических заболеваний без научной теории в основе и галлюцинациям на почве отравления спорыньёй.[52] Ха! — доктор кровожадно усмехнулся. — Мы с Джоан кровососов на кол натягивали ещё в медицинской учебке. Ну да, это слегка нетрадиционный подход к вопросу для научного сообщества. Запомните, мистер Питт, в этом мире есть три разных типа людей. Те, кто ни во что не верят. Те простофили, которые верят буквально всему. И маленькая горстка таких как мы, кто знает, что происходит на самом деле.

Мы остановились у большой двери. Громила-санитар кивнул нам, и доктор Нельсон отсканировал свою карточку, чтобы войти. Нас ждал длинный коридор с прочными стальными дверями и маленькими узкими окошками. Крики, плач и бессмысленные обрывки слов наполняли помещение. У меня аж мурашки по спине побежали.

— Это отделение для тех, кто перенёс тяжёлую психическую травму и не может с ней справиться. Суицидальные, буйные и не способные отличить реальность от фантазии пациенты, — мы остановились у двери. Я заглянул внутрь и увидел человека в смирительной рубашке. Он сидел у стены и размеренно стучал головой в мягкую обивку. Снова и снова он бормотал детскую песенку «У Мэри был ягнёнок». С его подбородка текли слюни, и на полу была уже небольшая лужица.

— Верите, или нет, Карлос был охотником на монстров. Работал на МХИ пятнадцать лет назад. Возглавлял команду в Новой Англии. Прекрасный человек. Отличный лидер, талантливый охотник.

— Что случилось?