Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Алексеев

— Не очень, товарищ полковник.

— Да ладно тебе полковником меня обзывать. Дядя Андрей, ты забыл? Ну?

— Не забыл, — парень вытер нос рукавом и по-детски широко улыбнулся. — Так, немного испужался, когда меня схватили. А я сознание потерял. И потом боялся, когда этот гадкий дядя вас мучил.

— Но видишь, Вася, я уже в порядке. А тебя мы отвезем к мамке твоей. Она ведь волнуется? Ну вот. Потерпи немного. Скоро дома будешь.

Ковалев вскочил на ноги, схватив парня на руки, посадил его высокую станину у стены. И направился к нам.

— Эдгар, спасибо, — Ковалев энергично сжал мне руку, обнял. — Спасибо вам всем, что спасли нас от этого мерзавца.

Потом протянул руку Тимуру, тот с неохотой ответил на рукопожатие.

— Тимур, и тебе моя благодарность, — сделав вид, что не обратил внимание на угрюмый вид парня. — Обещаю, тебя освободят. И ты сможешь улететь на Землю, вернуться там к работе.

Щедрость полковника удивила меня. Он будто стал совсем другим человеком. Но Тимур хмуро пробурчал, отвел глаза:

— Мне и здесь хорошо работается.

— Ну и правильно, — Ковалёв очень искренне похлопал парня по плечу. — Можешь и здесь продолжать работать. Но свободным. Обещаю.

И тут же выражение лица полковника изменилось, стало прежним, суровым и жестким. Он оказался рядом с Вайсерманом, который уже пришёл в себя. Сидел у стены, ощупывая ушибленные места и пытался встать. Ковалев с силой схватил его, приподнял над полом, потряс, словно мешок с хламом.

— Вайсерман, говори, мерзавец, как ты нас сюда доставил. Говори, иначе всю душу из тебя вытрясу!

— Да пошел ты… — Вайсерман смачно плюнул в лицо Ковалёва.

Полковник перекривился, одной рукой демонстративно вытер лицо, не отпуская психа другой рукой, так что жилы вздулись. Наклонился к нему ближе и прошипел:

— Слушай сюда, мразь, я тебя буду бить смертным боем. Пока ты не сдохнешь. Потом мы тебя оживим и опять будет бить. Пока ты не расскажешь, каким образом ты нас сюда притащил.

Вайсерман попытался вывернуться из рук Ковалева, но тот лишь сильнее сжал его, коротко, резко размахнулся и впечатал по физиономии так, что бедный мужик отлетел к стене, шмякнулся и стек вниз, как жидкое дерьмо.

Вытащив из своих брюк ремень с тяжелой кованной пряжкой, Ковалёв быстрым, профессионально мастерским движением связал руки Вайсерману за спиной. И вернулся к нам.

— А вы как сюда добрались?

— Через технический туннель, — ответил я. — Потом через цех.

— Понятно, но таким образом мы уже не сможем пойти. Это слишком долго.

— А как иначе? На грузовом космолёте?

— Нет, мы пойдем другим путём, — хитро сощурился полковник. — Грузовые космолеты стоят наверху, а выйти туда без скафандров нельзя. У Тимура ведь нет скафандра.

— Не беспокойтесь, я могу и обратно туннелем вернуться. Мне не сложно.

— Тимур, зачем тебе возвращаться через туннель? Я сейчас вызову сюда мой служебный флаер, и мы в два счета доберемся до места.

— А какая разница? Флаер же тоже наверху сядет.

— Нет, Эдгар, нет. Флаер опустится в специальный воздушный шлюз. И мы спокойно туда пройдем без скафандров. Все предусмотрено.

Полковник вытащил из сваленного на пол скафандра планшет. Поставил его на станину, рядом с сидевшим там пацаном. На экране появилось изображение парня в военной форме.

— Кузнецов! Пригони-ка нам к заводу мой служебный транспорт.

— Есть, товарищ полковник, пригнать флаер.

— И еще. Сообрази нам что-нибудь поесть. На пять человек. На четырех взрослых и ребенка. Для пацана сладости какие-нибудь. Игрушки. И матери его скажи, что все в порядке, скоро мы его доставим. Пусть не волнуется.

Вайсермана Ковалев не посчитал тем, кого надо накормить. Когда изображение погасло, Ковалёв облачился вновь в скафандр Ларри, и проворчал, будто про себя:

— Голоден, как волк. Сейчас прямо быка бы съел.

— А флаер я буду опять пилотировать? — поинтересовался я.

— Да нет, Эдгар, — он дружески похлопал меня по плечу. — Флаер мой на автопилоте летает. Тут недалеко.

Когда мы вышли в коридор, Ковалёв, который замыкал нашу группу, замер на пороге, присвистнул. Оглядел поле боя, усыпанное «трупами» бронированных чудищ.

— Ну вы, б… даете. Прямо Бородинская поле. Курская битва. Как же вам удалось справиться с этими чудищами?

— Долго рассказывать, — буркнул Тимур.

— Ну да, ну да, — Ковалёв о чем-то задумался, и, повернувшись к Вайсерману, стоявшему у стены, бросил: — Ну что, Урфин Джюс гребанный, твои железные солдаты? А? Откуда их взял? Как сюда привез? Молчишь, сволочь? Ну ничего, я и таким, как ты язык развязывал.

Вайсерман угрюмо молчал, отвернувшись. Рот кривила злая ухмылка. Он сжимал, разжимал челюсти, стучал зубами, будто тренировался, чтобы кинуться на полковника и загрызть его до смерти.

Цок-цок-цок. Странный звук привлек внимание.

Одна из голов поверженных гигантов приподнялась над полом, выпустила, словно щупальца спрута рифлёные длинные провода. И подпрыгивая, поскакала ко мне. Прыг. Провода обвились вокруг горла, сжали с такой силой, что хрустнули позвонки, дыхание прервалось. И проваливаясь в бездну тьмы, холодея от ужаса, я представил, что все части поверженных киборгов вновь соберутся вместе. И мы уже ничего не сможем им противопоставить.

Глава 21

Сквозь тягучую, как резина тьму, проступили контуры знакомого лица.

— Не надо, Дарлин, он уже пришел в себя.

Передо мной светил белозубой улыбкой Ковалёв. Бамс-бамс, блямс. Я обернулся на этот странный звук. Тимур с силой бил по серебристым осколками, будто пытался превратить их в фарш. И только по валяющимся тут же рядом гофрированным проводам, я понял, что парень колошматил по остаткам той мерзкой твари, которая пыталась меня задушить.

Ковалёв помог мне встать, с шутливой озабоченностью отряхнул меня, что совсем, кажется, было ему не свойственно.

— Хватит, Тимур, эта тварь уже сдохла окончательно, не соберется.

Тимур остановился и бросил на меня веселый взгляд, мол, мы тебе всегда поможем.

— Ну что, пошли? Моя шлюпка уже ждет нас, — с шутливой возвестил полковник.

В конце коридора нашелся цилиндр лифта, словно обернутый в металлическую ребристую ткань, который быстро спустил нас. Разошлись створки, впустив нас в квадратный зал, где на небольшой возвышенности стоял летательный аппарат, в окружении фактурных плит.

Форма объекта в космосе не важна, можно летать и в убогой коробке. Но тут… Да, в буйной фантазии