Почему Я? Часть 2 - Владимир Германович Корешков

величайшее открытие, как раз и не был тем самым днем строителя или же днем геолога? И потом, друзья, вы можете себе представить ситуацию, в которой человек, находясь в трезвом рассудке – не выпимши, вдруг ни с того ни с сего по собственному волеизъявлению разляжется под яблоней как раз тогда, когда урожай на дереве полностью поспел и созревшие наливные яблочки каждую минуту, как метеоритные булыжники, с приличной высоты с глухим стуком падают на землю? Мне кажется, засыпать на стройке под башенным краном, который поднимает на пятый этаж поддоны с кирпичом, и то безопаснее. Конечно, есть еще одна версия этого события, произошедшего много лет тому назад, – вполне возможно, что сэр Исаак Ньютон являлся по жизни латентным мазохистом и ему просто в дикий кайф было набивать себе весьма болезненные синяки и шишки, получая время от времени яблочком по черепушке. Могу допустить и такой вариант, но все-таки склоняюсь к первой версии. Естественно, я не претендую на истину в последней инстанции, просто так я это вижу».

Наш конвоир, или погонщик, опять не знаю, как точно выразиться, повел нас к крайней слева галере, которая, лениво покачиваясь на волнах, то и дело, слегка постукивая бортом, билась о деревянный причал.

Если смотреть с эстетической точки зрения, опуская техническую, то это судно смело можно назвать произведением искусства. Какой-то живописец славно потрудился над росписью бортов галеры – они были стилизованы под океанские волны, здесь господствовали лазуритовые тона от совсем темного у ватерлинии до светлого у бортов, весла тоже темно-лазуритовые. Единственная мачта начиная снизу и до половины закрашена под цвет волн, далее кверху как мачта, так и парус, на данный момент поднятый наверх, к рее, и скрученный в большой толстый рулон, – под цвет неба. Выполнено все это было мастерски, если смотреть издалека, то силуэт галеры наверняка на фоне горизонта сливался с океанскими волнами и был практически незаметен. У нас бы это назвали «изготовлено по технологии “стелс”».

Прошлепав по трапу, мы вступили на нагретые солнцем доски палубы. Я еле удержал равновесие и помог устоять на ногах Алтоне, схватив ее за плечи, иначе мы попадали бы как кегли. Океанская волна, с шумным всплеском ударяясь о борт галеры, очень прилично ее раскачивала, ощущения – как в детстве на качелях, если честно, я их никогда не любил – не мое это. Вся верхняя палуба от кормовой надстройки до носа была завалена хорошо упакованным, тщательно уложенным и намертво примайнованным к полу грузом – это мешки, тюки, какие-то сундуки, бочонки и прочее. Оставалась свободной лишь небольшая дорожка посередине да две тропинки по краям возле бортов, а так каждая пядь использована под основную задачу галеры – перевозить из пункта А в пункт Б как можно больше предметов и, соответственно, зарабатывать на этом денежку. В общем, «бизнес» по-нашему.

Из кормовой надстройки высыпало человек десять. Я так понимаю, это команда корабля. Выглядели они довольно живописно и больше были похожи на матерых уголовников, нежели на матросов. Одеты довольно разношерстно – кто в грубые холщовые туники, кто щеголял голым торсом – в одних лишь набедренных повязках.

Матросня принялась нас внимательно изучать. Глаза у «ребятишек» мне совсем не нравились – холодные, ничего не выражающие – как у акул. Этим перерезать человеку глотку – как два пальца об асфальт, а может, еще и проще. Я заметил, как у Алтоны задеревенела спина и она в страхе втянула голову в плечи. Мне, если честно, самому стало не по себе. Интересно, как с такой командой, состоящей из одних головорезов, можно управляться и заставлять их выполнять хоть какое-то указание?

– О, смотри, баба, – воскликнул один из экземпляров в набедренной повязке с толстым волосатым брюхом, почесывая живот, направился к Алтоне, намереваясь, по-видимому, ее полапать.

Перед толстобрюхим встал наш конвоир, перегородив ему дорогу.

– Баба есть, да не про твою честь.

Тот остановился, продолжая чесать свое необъятное пузо. «Блохи у него, что ли?» – подумал я, хотя чему тут удивляться?

– А чего так? – с вызовом спросил толстый. – Почему это не про мою честь? Я что, рыжий или не член команды, а, Гоздий? Ответь!

Ну, вот теперь я знаю, как зовут человека, купившего нас, являющегося хозяином галеры и одновременно капитаном, и все в одном лице. Правда, радости от этого знания никакой.

– Нет, не являешься, – холодно ответил Гоздий.

– С каких это? – подбоченясь, спросил толстый.

– С таких, что ты своей стряпней достал всех. У нас теперь новый кок. Вот она, – он ткнул пальцем в Алтону. – А тебя, дружище, я увольняю.

Тут же, сделав неуловимое движение, как фокусник, достал из-за пояса кинжал и всадил по рукоятку прямо в солнечное сплетение толстому, слегка крутанул свое безжалостное оружие вправо по часовой стрелке, а это очень больно, и так же резко вытащил клинок, сделав шаг назад, чтобы не обрызгало кровью.

Все это произошло в доли секунды, никто и глазом моргнуть не успел. Жирдяй, ойкнув, схватился за живот, прикрывая ладонями рану, через которую сквозь пальцы ручейками, пульсируя, вместе с последними секундами его жизни вытекала горячая густая кровь и щедро заливала темно-алым цветом выгоревшие на солнце доски палубы. Ничего не понимающими, полными ужаса и боли глазами он обвел всех, после чего его зрачки закатились кверху, стали видны только белки, как у зомби в ужастиках, он с грохотом, как подкошенный, рухнул, гулко стукаясь головой о доски палубы. Посучил в агонии немного ногами, по его телу с головы до пят пробежала предсмертная судорога, он еще раз дернулся и затих.

Гоздий с каменным лицом, спокойный как питон, словно только что не зарезал человека, члена свой команды, а надрезал арбуз, проверяя его на сочность, склонился над трупом, вытер об него клинок и повесил себе на пояс.

– Падаль за борт. Палубу прибрать, – распорядился он. – Бабу на камбуз, пусть кашеварит. Без меня ее не трогать. Да, и накиньте на нее чего-нибудь.

Вот так просто и обыденно. Больше всего меня поразила реакция команды, то есть ее вообще не было. Ничего не изменилось в физиономиях и холодных взглядах мореплавателей, никакого проблеска несогласия или возмущения действиями их предводителя. Ну, зарезал капитан там кого-то, ну и зарезал, чего тут необычного?

Морячки засуетились и споро начали выполнять приказания капитана. Схватив своего бывшего коллегу за белы ручки, поволокли бездыханное тело к борту, оставляя за ним жирную кровавую полосу. Раздался шумный всплеск воды – это толстяк ушел на грунт на прокорм рыбкам.

Я так понимаю,