Меж двух миров - Александр Павлович Быченин

— На вас мы особые надежды возлагаем! Ну, раз уж так сложилось…

— Как? — невольно заинтересовался я, хотя ещё буквально секунду назад намеревался игнорить долбаного товарища подполковника.

— Ну, слово «удачно» я бы использовать не стал… в вашем отношении, конечно же, — пояснил Блохин. — Хотя для нашей службы, чего уж греха таить, открываются весьма широкие перспективы.

— В плане?

— В плане сотрудничества, конечно же!

— Вы забыли добавить — взаимовыгодного, — вздохнул я, моментально всё поняв.

Да и что тут сложного? Сейчас начнёт давить на жалость да гражданскую совесть! Мол, без вас, дорогой товарищ Олег, теперь ну никак не обойтись! Вы вон какой молодец оказались — аки мифический спрут, куда только свои щупальца не запустили! Осталось только к контрабандистам в доверие втереться!

— Боюсь, в сложившейся ситуации о выгоде — чьей бы то ни было — речи вести не приходится, — покачал головой Альберт Сергеевич. — В данной ситуации речь может идти разве что о минимизации ущерба…

— Реально? — изумился я. — То есть вы сообразили, что натворили, когда спровоцировали бегство Ли Тегуая, и теперь лихорадочно пытаетесь заткнуть дыру? Боюсь вас разочаровать, товарищ подполковник, но я специалист несколько иного профиля, так что ждать от меня таких же результатов, как и от Юджина Вана, точно не стоит! Откровенно говоря, криптопрограммист из меня как из дерьма пуля. Лучше бы тогда не вмешивались, а дождались, пока Вова разберётся с заговорщиками, и мы с ним возьмём за жабры главу всего предприятия!

— Думаете, сумели бы Вана уговорить? — усомнился Блохин. — А почему, если не секрет?

— Исходя из опыта предыдущего общения, — пожал я плечами. — Он попросил у нас помощи в некоем щекотливом дельце, и мы даже договорились, но по факту проблема решалась силовым методом — так сказать, руками маркшейдера Иванова. Так что условия сделки нам всё равно пришлось бы пересматривать… или для вас принципиально именно устранить Ли Тегуая?

— Отнюдь, Олег! — улыбнулся разведчик. — Для нас принципиально ограничить расползание по обитаемому космосу алиеновских компьютерных технологий с Роксаны. Всё остальное вторично.

— Всего лишь ограничить? — уточнил я. — Или всё же полностью пресечь безобразие? Сдаётся мне, средств для этого у вас более чем достаточно!

— Эх, если бы всё было так просто! — сокрушённо вздохнул Блохин. И снова натянул на физиономию отеческую маску: — Понимаете, ребятки… у нас здесь сложилась такая ситуация, когда пресечь процесс не представляется возможным. Мы уже выпустили джинна из бутылки. Остается лишь попытаться его контролировать. А как можно лучше всего что-то контролировать?

— Возглавить, — нехотя выдавил я.

Ну вот почему всегда так? Почему нас постоянно впутывают в какой-нибудь блудняк? Один разгрести не успеваешь, как тут же следующий образуется…

— Я рад, что ты это понимаешь, Олег! — удовлетворённо потёр руки Блохин. — Да и ты, Иванов, тоже! Не делай вид, что тупее паровоза! Ты, конечно, из десантуры, но уволился уже довольно давно, так что когнитивные функции мозга восстановились до приемлемого уровня! Пойдёмте-ка, поговорим серьёзно!

И товарищ подполковник, ничуть не сомневаясь, что мы за ним последуем, направился прямиком к аппарели штурмовика…

— Проф, чего завис⁈ — отвлёк меня от воспоминаний неугомонный приятель.

— Послал же бог напарничка! — буркнул я себе под нос, что от оного напарничка внимания не ускользнуло:

— А, понял! У тебя есть мысль, и ты её думаешь! Ну и как, чего надумал?

— Пока ничего хорошего! — отбрил я Вову.

— А это очень плохо, Профессор! — попенял тот в ответ. — Бери пример с меня!

— Пример в чём? — хмыкнул я. — В раздолбайстве? Так давно! В этом деле ты учитель талантливый!

— Да не! — отмахнулся приятель. — У меня, в отличие от некоторых, уже есть план, и я его придерживаюсь!

— Ну-ка, ну-ка?.. — заинтересовался я.

— Пошли надувнушку распотрошим, да на ночлег устроимся, — обрисовал ближайшие перспективы Вова. — Спать хочу, умираю! Ну и жрать, само собой!

— А дальше?

— А дальше видно будет! Утро вечера мудренее!

— Отличный план! — продемонстрировал я напарнику оттопыренный большой палец. — Надёжный, как…

— Других не держим! — не дал мне договорить Вова. — Так ты идёшь, не?

— Иду, куда ж я денусь!..

Глава 4−2

-//-

Там же, тогда же

Надувнушка, на наше счастье, во всех перипетиях сегодняшнего… или уже вчерашнего, время-то за полночь? Не суть! — вечера не то, чтобы уцелела, а, скажем так, сохранила функциональность. Частично, хе-хе. То есть баллоны пулями не пробило, а дырки в пластиковом днище — невеликая потеря. Устраняются элементарной тряпкой и гелем-герметиком из аварийного набора. Спрашиваете, как ей, лодке то бишь, умудрились днище прошить? Да без понятия! Могу лишь предположить, что в один далеко не прекрасный момент Вова воспользовался утлым плавсредством в качестве крайне ненадёжного, но всё же укрытия. Попросту говоря, поставил стоймя на борт, закрывшись от атакующих секьюрити. Но тогда возникает вопрос, а почему, собственно, они одним-единственным попаданием ограничились? Но, скорее всего, я просто остальных дырок не вижу — я и эту-то заметил лишь потому, что её Вова фонариком осветил и этак задумчиво присвистнул. Впрочем, от очередного напоминания самому себе, что чудом ушли, он воздержался. По крайней мере, вслух. А вот почивших в бозе боевиков помянул недобрым словом, особенно когда растормошил поклажу.

— Чего там? — встревожился я.

— Да не, норм всё, Профессор! — успокоил меня напарник. — Ничего критичного. Батарейки целы, НЗ тоже. А без всего остального обойдёмся. До утра так уж точно, а там, глядишь, на «Ската» наведаемся. Только прежде днище законопатим.

— Там же заперто всё, — напомнил я.

— Вряд ли, — мотнул головой Вова. — Как мы на берег свалили, Жоао смысла не было и дальше помещения блокировать. А если и заблокировал, то тоже ничего страшного — на лоханке точно пожарный топор есть, и я даже знаю, где его искать. А дури у нас с тобой на двоих даже с запасом. А, Проф?

— Так-то да…

Ну а что тут ещё скажешь? У меня возражений по существу нет, а у владельца с компаньоном, даже если они и есть, то отсутствует всяческая возможность довести их до нашего сведения. Мертвые не возражают. Как правило, хе-хе. А то,