Птицеед (СИ) - Пехов Алексей Юрьевич

— И как далеко? — Предложению, признаться, я немного удивился. Но украсть её был бы рад.

— Хотя бы до ресторана. Это в твоих интересах. Если Готроб, мой брат, увидит тебя, то оторвёт твою руку.

— Он настолько свиреп? — притворно обеспокоился я.

— Свиреп в энтузиазме. Как только он узнает, кто ты, то станет трясти её так, что точно оторвёт. Но исключительно из благодарности, что ты спас его любимую младшую сестрицу.

— Вообще-то большую часть работы сделали Капитан и Толстая Мамочка, — пробормотал я. — Я лишь красовался в нижнем белье и был порядком напуган.

— О… — низким медовым тоном протянула она. — Моя семья готова облагодетельствовать всех. Они до сих пор считают меня малюткой, место которой в тени отчего дома, и что я обязательно попаду в передрягу, если выйду за порог.

Ида подалась ко мне, сказала, чуть понизив голос:

— И я ещё раз бесцеремонно напоминаю о приглашении на ужин от моего отца. Тебя не выпустят живым из-за стола.

— Звучит как угроза. Особенно если вспомнить Ларченкова.

— Зря ты так о нём думаешь. Он милый, любит кошек и чай с баранками.

Я хотел сказать что-то ироничное, но тут навстречу нам показался Капитан с незнакомкой, и моя искромётная фраза, достойная того, чтобы её увековечили на стенах храма Одноликой, так и не успела родиться.

Его спутница, миловидная росска лет тридцати пяти, в платье нежно-розового цвета, расшитом фонтанами и пчёлами, непринуждённо болтала. На русоволосой голове диадема из чёрного железа и густо-бордовой яшмы — это сочетание россы ценили и часто носили на себе подобный камень, предпочитая его утончённым драгоценностям, вроде тех же рубинов. Точно такой же браслет и ожерелье на шее. А вот на пальце, безымянном, уже куда более привычное кольцо с бриллиантом.

Прямая осанка, изящная шея и холодные бледно-голубые глаза. Очень похожие на глаза Болохова, с той лишь разницей, что они были очаровательнее, чем у угрюмого колдуна. Весёлый курносый нос совершенно не вязался с жёстким взглядом и казался… неуместным.

Август, надо отдать должное, даже бровью не повёл, увидев нас под руку (признаюсь, скажи мне такое во время нашей первой встречи, я бы был куда менее сдержан в эмоциях, чем командир «Соломенных плащей»). Лишь лучезарно улыбнулся, произнеся тоном столь вежливым, что обнаружить в нём булавку можно было, лишь водрузив на нос полдюжины пенсне:

— Прекрасно смотритесь вместе, мои друзья. Позвольте представить вам Варвару Устинову, любезничну прогиву[1] росского посла. (любезную супругу — прим.автора)

Он представил нас. Я поцеловал перчатку, Ида произнесла:

— Неа агни у ваше печи николи не угаси целе зиме[2]. (Пусть огонь в вашей печи не гаснет всю зиму (росс.). Вежливое приветствие в росской традиции, независимо от ранга и сословия собеседника. — прим.автора)

Та восхитилась и заговорила быстро, мельком бросила взгляд на меня, остановилась:

— Простите, риттер, мою грубость. Услышав родную речь, я тут же забыла, что в Айурэ не все знают язык моей страны. Я восхитилась, как ритесса легко говорит на моём родном устюжном диалекте. Откуда⁈

— Отец был официальным представителем торговой федерации Айурэ в Устюжени[3]. Мне тогда было четыре года, и мы провели в вашем городе несколько лет, — с улыбкой сказала ей Ида.

— И как вам?

Кобальтовая колдунья очаровательно нахмурилась:

— Я запомнила сугробы до неба, мороз, полярную ночь и ошкуя[4], которого застрелил отец на нашей улице.

Они обе рассмеялись, жена посла выглядела очень довольной:

— О, да. С вашим тёплым климатом наш север должен казаться ничуть не лучше Ила. Я заворожена этим диким местом. Пожалуй, стоит признаться, что уговорила мужа принять назначение на должность лишь для того, чтобы узнать об Иле как можно больше.

— С какой целью, ритесса? — осведомился я.

— Просто Варвара. О. Из абсолютного любопытства. И только. Меня околдовывает всё подобное. Поэтому знакомство с риттером Намом, — она похлопала Капитана по руке с дружеским расположением, — явно подарила мне Одноликая. Он разбавляет мою скуку. Не желаете присоединиться к нам? Риттер Нам клялся показать мне ужасных чудовищ!

Август кашлянул в кулак:

— Я обещал Варваре дать возможность увидеть существ Ила вблизи. Веду её в Клетки.

— Присоединяйтесь, — пригласила нас росска.

Мы с Идой переглянулись, и она с некоторой неуверенностью произнесла:

— Почему бы и нет? Это должно быть интересно.

Лично я ничего интересного в тварях Ила никогда не видел, как вы уже поняли. Много раз встречал, так что не могу оценить очарование от очередного близкого знакомства. Я вообще собирался уходить, но не отказывать же дамам?

— Как это здорово! Совместное приключение! — оживилась жена посла, увлекая Иду за собой.

Я, чуть приподняв бровь, посмотрел на Капитана и сказал, когда они отошли:

— Не очень-то похоже на тебя.

— Ты меня плохо знаешь, — с достоинством ответил он. — Иногда я оказываю услуги хорошим людям.

— Она хорошая?

— Хочу так думать. Мне скучно. Никаких дел и задач. Мой разум плавится от безделья. Я нахожу себе странные занятия и… оказываю услуги хорошим людям.

Что же. Не знаю его связей с россами, но знакомство с послом, одним из самых влиятельных людей в Талице, вне всякого сомнения, вещь полезная.

— Как протекают твои будни?

Я догадался, что он спрашивает про Оделию.

— Тоже скучаю, — небрежно ответил я. — И не спешу, памятуя твоё предупреждение. Хотя хочется ускорить события.

Он услышал, но никак не отреагировал.

Наши спутницы что-то оживлённо обсуждали на росском, и за ними тянулся шлейф запахов магнолии и ежевики. Я заметил движение краем глаза, повернул голову, увидел двух молодых россов в тёмно-зелёных ливреях. Один вооружился свёртком, из которого торчала изогнутая ручка зонта, другой, сосредоточенно сопя, нёс на шёлковом шнурке довольно большой ридикюль розового цвета, в тон платью Варвары Устиновой.

Слуги следовали за госпожой.

Я не стал спрашивать, как мы попадём в Клетки. Это место охранялось, туда не пускали праздношатающихся любопытных, даже если они богаты, и доступ на нижние, подземные этажи Солнечного павильона был лишь у обслуги, распорядителей боёв и охранников.

За центральным холлом и гардеробом Капитан толкнул одну из дверей, проведя нас в служебные помещения, совсем недалеко от сцены. Пять человек в униформе служителей павильона повернулись к нам, но, кажется, ничуть не удивились.

— Риттер Нам. — Немолодой мужчина в белых перчатках поклонился. — Давно вас не видел.

— Ритессы желают посмотреть сквозь прутья, Пике. — Капитан бросил тяжёлый кошель на стол. Тот приятно и едва слышно звякнул.

Здесь, внизу, куда нас спустили на одной из механических платформ, каштановые лампы висели редко, слабо освещая широкие коридоры, находящиеся под ареной. Запах Ила был резок, и даже дух свежих сосновых опилок, рассыпанных по полу, не мог его перебить.

Пике, обходительный и услужливый малый, вёл нас от сектора к сектору подземелья, показывая дамам существ, содержащихся в камерах. Их оказалось не так и много, открытие боёв уже миновало, а финал с Красной командой случится только через неделю, и ловчие держат особенно опасных тварей подальше от города, в подземельях андеритов, привозя их бодрыми и здоровыми, за пару дней до начала состязания.

Я смотрел на мелочь со скукой, Капитан — с бесконечной снисходительной улыбкой человека видевшего всё в этой жизни, Ида — с любознательностью ученицы, познающей новый предмет, росска — с жадным любопытством, а оба её лакея — с настороженной опаской.

Они казались тенями, не приближаясь к нам и ловя каждый жест хозяйки, стараясь предугадать все её возможные желания.

Где-то над нами что-то низко загудело, затем застучало, словно цепь проходила через зубцы шестерёнок, и Пике сказал:

— Не беспокойтесь, господа. Начался новый бой. Существ выпустили на арену. Но вам очень повезло, самые интересные сегодня ещё ждут своей очереди. Я покажу.