На краю жизни - Ханна Ким

Марго прикрывает рот, когда понимает, что сейчас из ее рта вниз сорвется капля слюны вперемешку с кровью от того, насколько сильно она закусила зубами губу.

– А ты? – Она трет ладонью рот, смотрит на Дина исподлобья.

– Я? – Тот мажет взглядом по веткам, устремляет его куда-то далеко, хотя куда дальше, чем в листья, – ничего не видно же толком. – Я просто делал то, что от меня требовалось.

– И как же так вышло?

Дин смотрит в ее сторону – Марго чувствует, – но не язвит и не стремится харкнуть ядом в ответ. Молчит просто и смотрит. А затем почему-то пялится на свои руки, чем заставляет Марго делать то же самое.

– Знаешь, как появились такие, как я? – Дин касается ворота своей куртки и щурится. – Думаешь, это шутка природы такая? – Он снимает с себя куртку, разжимает руки, и та падает вниз, на землю. Он смотрит Марго прямо в глаза. – Я – результат неудачного эксперимента. Или удачного – это как посмотреть.

Сначала Марго думает, что Дин сделает что-то максимально странное, но тот просто перепрыгивает на ее ветку – легко и непринужденно – и садится напротив нее, слегка наклоняясь вперед, заставляя саму Марго отпрянуть и упереться спиной в ствол дерева.

– Эксперимент? – неуверенно пытается она.

– Ага. – Дин опирается руками прямо перед собой и безразлично смотрит вниз на свою куртку, которая теперь валяется в траве. – Нас таких много было. Выжили единицы.

– То есть как…

Марго замолкает. Ее пальцы коротко вздрагивают, когда взгляд цепляется за чужие руки. Чужие предплечья, сгибы локтей, запястья. Она не видела этого раньше. И не увидела бы, не имей в ушах все услышанное, а вдоль сердца – желание присмотреться. Не видно ведь почти. Тонкие белые полосы, которые она не видела раньше, хотя не так давно сама сжимала Дина за эти руки и прижимала к кровати, приказывая не двигаться.

Мелкие следы, которые не шрамы даже, а скорее напоминание. Призрачные и блеклые. Но они есть, и их так много, что Марго немного пугается, путаясь в созвездиях, болью разбросанных на чужой коже. Тянет вперед руку и упирается пальцем в чужой сгиб локтя, понимая, что слова наружу не лезут совершенно.

– Ага, – как-то обреченно откликается Дин, безуспешно пытаясь посильнее натянуть рукав длинной футболки. Понимает, видимо, что сам на это пошел. – Знаешь, настоящий шрам остается только от первого укуса. – Он оттягивает ворот футболки и показывает Марго рваный шрам, который она, честно говоря, видела уже. – А все остальное затягивается почти сразу. Вирусу нужен здоровый организм.

Марго шлет про себя все благоразумие и все-таки тянет вперед ладонь, накрывая ею чужое предплечье. Дин не вздрагивает, не дергается, даже не смотрит в ее сторону – просто позволяет обводить пальцами тонкие полосы, что под пальцами совсем неощутимы и даже глазу не видимы. Нужно просто знать, что они есть.

– Они испытывают новые варианты лекарства на зараженных. Но лучше всего те срабатывает на тех зараженных, что подцепили вирус недавно. – Дин немного дергает ногой, заставляя девушку отпрянуть. – Чем свежее, тем лучше. А еще лучше, если это человек, который заразился только что.

Марго сидит, неестественно выпрямившись и все еще не опуская руку, которая пальцами касается чужого сгиба локтя. Она руку опустить не может вообще никак. Ей горько, кисло, рвано и вдоль.

– Так ты…

– Я попал к ним из-за того, что они схватили Дану. – Дин берет ее руку, убирает, абстрагируется. – Меня не в полевых условиях укусили, это было частью эксперимента. Я мало что помню из того времени, потому что мне не давали ни монстром стать, ни человеком. За одним укусом следовал новый вариант лекарства. И так до бесконечности, как мне казалось. – Дин улыбается, и Марго попросту прошибает от его паршиво-грустной улыбки.

– Все, – зачем-то говорит она.

– Выжили единицы. И именно они стали теми, кого вы называете отмеченными.

– Хватит! – орет Марго и едва не соскальзывает с дерева вниз, но Дин хватает ее за плечи.

– Ты вторая по старшинству на этой базе, – ее предплечья ощутимо сжимают, – но вдруг разнюнилась только от моего рассказа. В руки себя возьми. Потому что это не самое важное. Самое важное то, что они ищут иммунных. Без них настоящее лекарство создать невозможно. За все то время, что я был с ними, они не нашли никого.

Марго замирает. Переваривает. Где-то глубоко внутри лопается самый большой пузырь. Она жмурится и резко распахивает глаза, взглядом упираясь в чужие пальцы, которые сжимают ее собственные запястья. Чувствует, как ногти вдавливаются в кожу, норовя оставить на ней царапины.

– Что насчет расположения ближайшей вашей базы? Всех баз. – Марго вырывает руки, заносит их назад, чтобы упереться о ствол дерева.

– Все скажу, но не сейчас. – Дин умело игнорирует ее пронизывающий взгляд и садится на ветке так, словно секунда – и спрыгнет вниз. – Знаешь… – Он вдруг смотрит Марго в глаза, заставляя ту впечататься в ствол дерева с таким усилием, словно пара секунд – и сольется без остатка. – Ты мне не нравишься.

– В каком пла… Что? – Марго не сразу понимает. Не сразу ориентируется – что неудивительно, ей такое в лоб говорили лишь пару раз. Она не понимает.

– Ты мне не нравишься, – повторяет Дин, совершенно не замечая чужого замешательства. – Потому что рядом с тобой я чувствую себя слишком странно. Это раздражает.

– Тебя никто не просил чувствовать себя… – Марго глотает остаток фразы, когда Дин спрыгивает вниз. Не поднимает голову даже. И просто уходит, направившись к главному зданию. Дину плевать, что она скажет в ответ. Так правильно и дебильно одновременно. Придурок.

Марго глотает спертый воздух, который таким не был вообще-то, и врезается взглядом в один из клочков неба, который не досчитала. Руки сами собой тянутся куда-то, но касаются пустоты. Сжимают в кулак воздух. Она жмурится до белых точек перед глазами, а затем заваливается вбок.

Зараженные? Ага. Отмеченные? Ага. Иммунные? Ага.

Это почему-то больно. Она ведь не знает толком ни о первых, ни о вторых, ни о третьих. Она просто жила и пыталась продлить чужие жизни. Научилась стрелять получше многих и всегда держала на прицеле голову любого, кто сунется в зону досягаемости. Она просто пыталась…

Марго соскальзывает на землю, едва цепляясь за ветки. Ударяется пару раз, матерится громко, потому что плечо спасибо не говорит, а затем оседает на траву и таращится в сторону главного здания.

«Ты мне не нравишься», – сказал Дин, и Марго готова ответить ему тем же. Потому что да, не нравится. Из-за той хуйни, что начинает возиться внутри, врезаясь шипами в бока. Это