Один я остался без силы – 2! - Сергей Леонидович Орлов

— Ярослав, он… — Краснова сделала паузу, ее голос дрогнул, — не просто ребенок. Он последний из рода Долгоруких, законный наследник престола Российской Империи.

Повисла звенящая тишина. Валун смотрел на Вику широко раскрытыми глазами, его лицо отражало целую бурю эмоций — от недоверия до шока. Потом он медленно перевел взгляд на меня, пытаясь осмыслить услышанное.

— Ты… серьезно? — наконец выдавил он. — Или вы так прикалываетесь?

— Я бы не стала шутить о подобных вещах, — тихо покачала головой Краснова. — Я… я была в близком окружении Императрицы. А когда случился переворот, почти сразу примкнула к Сопротивлению. Лишь через полгода мне выпал шанс — во время одного из покушений я спасла мальчика. После этого… я больше не могла доверять Сопротивлению. Вот почему привезла его сюда.

Макеев, стоявший рядом, положил руку ей на плечо в знак поддержки.

— Виктория проявила невероятную храбрость и преданность, — добавил он. — Благодаря ей наследник выжил и находится в безопасности.

Валун слушал, затаив дыхание. Его взгляд перебегал с Вики на меня и обратно.

— То есть… — Валун нервно сглотнул, — все это время мы растили… императора?

— Наследника, — поправил Макеев. — Но да, по сути, вы правы.

— Офигеть… — выдохнул здоровяк, уставившись в пол. Потом вдруг поднял голову и неожиданно рассмеялся — коротко, нервно, но с какой-то искренней радостью. — А я-то думал, чего он такой умный! Все мне казалось, он какой-то не такой, не как другие дети. Постоянно эти его умные словечки, взрослый взгляд… — он покачал головой. — Теперь понятно — голубая кровь! Аристократизм в генах!

Краснова покачала головой, но слабая улыбка тронула ее губы. Даже в такой напряженный момент непосредственность Валуна действовала на нее успокаивающе.

— И все же, — она повернулась к Макееву, — это не отменяет моих опасений. Если Нашествие действительно будет таким, как предсказал Васильев, оставаться здесь слишком опасно. Мы должны вывезти Ярослава.

Макеев, взглянул в мою сторону и покачал головой:

— Вопрос уже решен. Риск эвакуации сейчас выше, чем риск остаться.

Краснова не сдавалась:

— Вы можете организовать военный конвой! Бронированные машины, охрана! — ее голос стал почти умоляющим. — Сергей Николаевич, вы же понимаете, что на кону стоит будущее всей страны. Если с наследником что-то случится…

Макеев непроизвольно бросил взгляд в мою сторону, затем снова посмотрел на Краснову. Она продолжала приводить аргументы, а он слушал, казалось бы, внимательно, но каждые несколько секунд его глаза возвращались ко мне.

В какой-то момент Краснова заметила эти взгляды. Она на полуслове остановилась, нахмурилась, потом тоже посмотрела на меня, сидящего в детской кроватке с непроницаемым выражением лица.

— Да что происходит? — спросила она, переводя взгляд с меня на Макеева. — Почему вы постоянно на него смотрите?

Повисла пауза. Макеев словно взвешивал что-то в уме, его взгляд стал задумчивым.

— Виктория Сергеевна, — наконец произнес он, выпрямляясь в кресле, — я думаю, пора нам быть до конца откровенными друг с другом.

Краснова напряглась:

— Что вы имеете в виду?

Макеев улыбнулся, но в его улыбке читалось что-то загадочное.

— Я смотрю на нашего юного наследника, — он сделал паузу, — потому что он гораздо более… способный, чем вы думаете.

Валун перевел взгляд с Макеева на меня, явно не понимая, к чему клонит полковник. Краснова тоже выглядела озадаченной.

— Я знаю, что он особенный, — медленно сказала она. — Он развивается быстрее сверстников, проявляет необычайные способности даже для Супера…

— Нет, — мягко прервал ее Макеев. — Я имею в виду нечто совершенно иное. — Он повернулся ко мне. — Раз уж сегодня день открытий, может, вы сами продемонстрируете, на что способны, Ваше Высочество?

Я тяжело вздохнул. Рано или поздно это должно было случиться. Краснова заслуживала знать правду — хотя бы частично.

— Видись ли, Вика, есть кое-сто есе, сто тебе, навелное, стоит узнать, — сказал я, слезая с кроватки.

Встав посреди комнаты, я сосредоточился. Тело начало меняться — сначала медленно, затем все быстрее. Я рос, мои черты лица трансформировались, волосы укорачивались, и через несколько секунд перед ошеломленными Красновой и Валуном стоял уже не годовалый мальчик, а молодой мужчина — точная копия помощника Макеева.

— Что за…! — выдохнул Валун, отшатнувшись.

Я не стал останавливаться на этом. Еще одна трансформация — и вот я уже Михаил Потехин, полноватый и неуклюжий с виду, но смертоносный в бою.

А затем, для финального аккорда, я превратился в саму Краснову. Точное отражение — от каштановых волос до родинки на шее, от осанки до выражения глаз.

Валун тут же рухнул на колени, склонив голову так низко, что она почти касалась пола.

— Ваше Императорское Высочество, — проговорил он с такой серьезностью, которой я от него не ожидал. — Простите мою грубость и бестактность. Я не знал…

А вот реакция Красновой поразила меня еще больше. Она не испугалась, не отшатнулась в ужасе. На ее глазах появились слезы, и она смотрела на меня с таким благоговением, что стало почти неловко.

— Он обрел силу, — прошептала она, глядя на Макеева. — Ты видишь? Он обрел силу Перевертыша!

Я вернулся в свой обычный детский облик, слегка покачнувшись от усталости.

— Да, я Пелевелтыш, — подтвердил я. — И тепель есё и Теневик. И я никуда не уезяю из Севелного Бастиона. У меня здесь есё слишком много незаконченных дел.

Краснова подошла ко мне и опустилась на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Ты не просто Перевертыш, — тихо сказала она, и ее голос дрожал от волнения. — Ты — надежда на будущее. На лучшее будущее для всех нас.

В ее словах было столько искренности, что я на мгновение почувствовал странный укол совести. Эти люди видят во мне законного наследника, символ стабильности и справедливости. А я… я просто хочу выжить, стать сильнее и, возможно, в конечном итоге, захватить власть.

Но сейчас было не время для таких размышлений. На горизонте маячило Нашествие, и мне нужно было подготовиться к нему как следует.

— Я отанусь в Цитадеи, — твердо сказал я, вернувшись в детскую речь после трансформации. — Но мне нуно пладолжить тлениловки. Особенно с моей новой спосопностью.

Макеев кивнул:

— Мы организуем все необходимое. И усилим охрану вашего дома.

Я не стал возражать. Дополнительная защита