Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

– Я с предателями и убийцами на поединках не дерусь, – ответил я и гордо задрал голову.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами наместник, сделал вид, будто собирается повернуться и тут же атаковал.

Если бы я этого не ждал, то ни за что не смог бы отразить его первый удар. Но меч был в моей руке, он будто бы сам собой прыгнул навстречу клинку наместника Ивана и отбил его удар в сторону. За моей спиной снова щелкнули тетивы, и трое их воинов наместника упали. Остальные приняли стрелы на щиты и рванулись вперед. Похоже, что они собирались вырваться из западни.

Краем глаза я заметил, как на крепостной стене брат Леонид перерезал сыну наместника горло, и как его шее потекла кровь, окрашивая красную воинскую куртку в темно-бурый. Не уверен, что ему стоило брать на себя такой грех, как убийство ни в чем не повинного мальчишки, но раз монах на это решился, значит, так и надо.

Теперь его не придется казнить, а можно будет сказать горожанам, что он погиб в бою. Достойная смерть, но никаких потомков орловский наместник после себя не оставит. Впрочем, об этом нужно будет думать потом, а сейчас главное – разобраться с самим Иваном.

Справа и слева от меня появились воины, я снова был в строю. То же самое можно было сказать и о наместнике. Начался последний бой за обладание орловской крепостью, за сердце Пяти Княжеств. Воинов у Ивана было гораздо меньше, чем нас, но они собирались драться до последнего.

Наши клинки снова скрестились, я шагнул вперед и ударил наместника щитом. Он отшатнулся, я махнул клинком, но меч только проскрежетал по пластинам его брони. А вот ответный удар чуть не угодил мне прямо в горло, я едва успел уклониться, снова атаковал, но каждый мой выпад натыкался на жесткие блоки клинком.

Какое-то время мне удавалось держать темп, но скоро я стал сдавать. Все-таки на мою долю сегодня пришлось слишком много схваток, а наместник, хоть и был стар, но проявлял отличную выносливость. Мне пришлось уйти в глухую оборону, отражать удары клинком и щитом. Единственное, о чем мне оставалось порадоваться, так это о том, что трофейный щит оказался обшит по краю металлом, и разрубить его было не так уж просто.

И вдруг почти забытое ощущение подхватило меня, я снова стал слышать мелодию боя. Сейчас ее вел наместник, но я прекрасно знал, как можно перехватить инициативу, ведь я мог предугадать любое его движение, любой финт. Давно я не чувствовал этого, несмотря на то, что сходился с противниками не только такими же умелыми, как я, но и гораздо сильнее. А тут оно вдруг вернулось.

И тут я понял, что умение слушать музыку боя – это и есть главное наследство моего отца. Это именно то, что нас с ним объединяет, делает похожими, а не только черты лица и борода. И я расхохотался, потому что полностью осознал, что наместнику в этом бою не победить. Невозможно победить того, кто может управлять боем так, как захочет.

Люди вокруг падали от ударов, мы окружили людей наместника, и их уже оставалось не больше двух десятков. Были потери и среди моих, но гораздо меньше. И тут послышались щелчки тетив со стены детинца. Похоже, что монахи раздобыли в детинце луки и стали расстреливать беззащитных орловских воинов в спины.

Рядом с наместником уже никого не было, он дрался один. На него насели сразу с трех сторон, однако он умудрялся крутиться на месте и отражать удары один за другим. Да, бить в ответ он уже не мог, но держался просто великолепно, и это учесть, что одним из тех, кто дрался на моей стороне, был боярин Лука – непревзойденный воин.

Мне оставалось только позавидовать его выучке. Я бы не выдержал в драке против троих обученных воинов нескольких мгновений. Но во мне появилось и чувство недовольства, ведь в стройную мелодию боя вплелись чужие голоса, которые ломали ее и делали не такой понятной.

Я отбил в сторону меч наместника, а потом, что было сил, долбанул его по непокрытой голове клинком плашмя, словно дубиной. Иван на мгновение ошалел, опустил клинок, а я перехватил свой меч обеими руками и долбанул навершием ему прямо в лицо. Наместник пошатнулся, и упал на спину.

Он успел поднять меч, но я ногой выбил из его руки оружие.

– Вяжите его! – приказал я. – Он нам нужен живым.

Боярин Лука и один из его дружинников тут же бросились выполнять приказ. Скоро звуки борьбы затихли, а наместник оказался тщательно связан по рукам и ногам веревками, которые мои воины тащили на случай, если придется спешно покидать стены. Наступила тишина, только откуда-то издалека доносились крики и звон стали, но это была уже агония.

– Мы Орел взяли, слышишь, Олег?! – прокричал боярин Лука, хлопнув меня по плечу. – Взяли! Даже самому не верится!

И ведь действительно взяли. Да с потерями, которые еще предстоит подсчитать, но ведь взяли. И не спасли их ни стены, ни каменный детинец, ничего не спасло. Сердце Пяти Княжеств, город, из которого мой отец начал свое восхождение к вершинам славы, теперь наш.

– Орел наш! – заорал я, вскинув вверх отцовский меч.

Весь отряд, что был со мной, поддержал мой крик стройным хором. Ворота детинца стали постепенно открываться.

Глава 12

Орловское городище. Начало осени 2225-го года от Рождества Христова.

Я наивно предполагал, что после взятия города смогу передохнуть, и что самое сложное уже позади. Но даже бои, через которые мы сегодня прошли, меркли перед теми делами, которые нам пришлось делать позже. А дел навалилось столько и сразу, что я даже несколько пожалел, что мы не посидели в осаде и не помучились скукой еще несколько дней.

Зачистка Орла продолжилась до самого вечера. Некоторые из орловских дружинников решили пробиваться не к детинцу, а попрятались в городе в домах сочувствующих им горожан. Ну или не сочувствующих, горожане в большинстве своем люди мирные, так что запугать их практически ничего не стоило. Похоже, что они вовремя поняли, что детинец уже взят, вот и решили действовать самостоятельно.

Несколько таких групп по два-три человека нам удалось найти, но кое-кому из них удалось сбежать. Гнаться мы за ними не стали. Скорее всего они отправятся в Курск, так пускай расскажут наместнику о том, что Орел уже взят, а нас здесь несколько сотен. Так