Жестокий космос - Александр Павлович Быченин

Юль! — заверил я репортёршу. — Потому что это в прямом смысле слова может быть вопрос жизни и смерти. Ладно, если кто-то из бывших обитателей планеты. Тогда эта хрень здесь давно. И, скорее всего, встроена в местную инфраструктуру. А вот если нет…

— То что тогда?

— Значит, кто-то доставил артефакт на планету недавно, — терпеливо пояснил я. — А возможно, и до сих пор этот кто-то здесь находится. Сидит, к примеру, во-о-он в той башне, — наугад ткнул я пальцем в первую попавшуюся на глаза высотку, — и за нами палит. И ухмыляется.

— Где⁈ — снова повелась Юлька.

— Да где угодно, душа моя, — с бесконечным терпением в голосе пояснил теперь уже Макс. — Хоть там, хоть вон там. И даже, не побоюсь этого слова, вон там!

На последнем направлении старший техник задержался чуть больше, и я про себя напрягся, что твой охотничий пёс — наверняка что-то знает, но пока не говорит! Придётся вытягивать в час по чайной ложке…

— «Папа-Рино» «Рино-шестому», — внезапно прорезался на общей волне изрядно озадаченный голос Агне Ларсена, рядового седьмого разряда, норвежца по происхождению и викинга по призванию.

Говорил он, естественно, по-английски, так что мне поневоле тоже пришлось переключиться на этот же язык.

— На связи, — машинально буркнул я, совершенно упустив из виду присутствие репортёрши.

— Герр лейтенант, тут какое-то… — замялся Ларсен.

— Да рожай уже, блин! — рыкнул я. — Агне, ну ты прямо как первый раз замужем!

Мало мне журналистки, ещё и собственные подчинённые тормозят! И ладно бы кто-то ещё, но ведь самый ветеран из ветеранов (седьмой разряд знающим людям говорит очень о многом!), с огромным опытом за плечами!

— Дерьмо какое-то, герр лейтенант!

— В смысле ситуация в целом, или?.. — раздражённо уточнил я, не забыв попутно переключить боевой комплекс на приём телеметрии от «Рино-шестого».

— В прямом смысле, герр лейтенант! Дерьмо! И много! — растерянно… и я бы даже сказал, испуганно доложил Агне. — Я как раз сейчас на него смотрю.

«Да вижу уже, блин!» — едва не рыкнул я вслух, но вовремя сдержался. И впрямь дерьмо. Самое натуральное, сваленное аккуратной — и немаленькой! — кучкой у стенки какого-то строения. Странно, что не посреди тротуара… или как там пешеходные дорожки у местных Предтеч назывались? Не суть, в общем. Зато внешний вид, кхм, субстанции позволял с высокой долей вероятности предположить, что произведена она отнюдь не травоядным… и да, в сортах дерьма я разбираюсь. По долгу службы, хе-хе.

— Ага! Похоже, нарисовались наши голубчики! — пояснил я для репортёрши, сделав зверские глаза, мол, не отвлекай. И снова вернулся к радиообмену с подчинённым: — Пробы взяли?

— Почти, герр лейтенант! А вы там с кем разговариваете, уж не с фру ли Йонсен?

— Почти⁈ — проигнорировал я заключительные слова норвежца. А вот брови мои непроизвольно взлетели вверх. — Неужели не смогли отковырять⁈ — И буркнул в сторону: — Извини, Юль.

— И это тоже, герр лейтенант.

Мне показалось, или в голосе Агне сквозит растерянность? Чёрт! Повторяюсь. Не к добру это всё! Уж если боец-семиразрядник (а это максимум, который можно получить за выслугу лет) в недоумении… ладно, хрен с тобой, золотая рыбка! Продолжаем разговор.

— А ещё что?

Н-да. Я-то, наивный, полагал, что придётся из Макса информацию выжимать, а тут и остальные туда же!

— Барди, герр лейтенант! То есть рядовой Расмуссен! Он неадекватно себя ведёт!

— Насколько неадекватно? — с трудом, но сдержался я. Хватит уже перед посторонними позориться, в конце-то концов! — Ходит под себя, рычит, на людей бросается?

— Нет, герр лейтенант. Он… — замялся Ларсен, — какой-то безразличный. Как неживой. И взгляд пустой. Как мухоморов объелся!

— Зомби⁈ — с азартом прошипела мне в ухо Юлька.

— Свят-свят-свят! — отмахнулся я от неё. — Агне, говори толком, что стряслось⁈

— Он какой-то заторможенный, герр лейтенант, — наконец-то подобрал адекватное определение боец. — На обращения реагирует с запаздыванием, движения дёрганые… как заглючивший андроид, во! Да сами посмотрите! Вот он! — развернулся к соратнику Ларсен.

Хм… действительно. Диковатый датчанин и раньше особой жизнерадостностью или общительностью не отличался, а сейчас… ну да, ушёл в себя, и вернётся нескоро, как тот легендарный йог.

— И когда же это с ним началось? — перешёл я к главному, шикнув на Макса. — Уж не сразу ли после того, как он в дерьме покопался?

— А откуда вы, герр?.. — смешался норвежец.

— Дар предвидения, Агне! Всего лишь дар предвидения! — ухмыльнулся я. — Его всем лейтенантам выдают при вступлении в должность.

— А-а-а!.. Понял! — с облегчением хохотнул Ларсен. — Но чисто технически он не копался, всего лишь приблизился примерно на метр, присел и пробником потянулся. Всё согласно типовой инструкции! А потом, такое ощущение, чего-то психотропного вдохнул, и вот таким вот стал.

— Фига се! — впечатлился я. — Воздушно-капельное заражение? А вы, придурки, броню-то хоть загерметизировали⁈

Хотя о чём это я⁈ Ладно, были бы эти двое салагами пусть даже и четвёртого разряда, но полученного в учебке! Но у одного, как я уже упоминал, седьмой, а второму осталось меньше месяца до шестого! То есть далеко не первый день парни на службе!

— Обижаете, герр лейтенант! — закатил глаза норвежец. — Конечно! Всё согласно инструкции, сказал же! Считаем окружение враждебным до поступления соответствующей команды! А команды не поступало!

— Получается, через фильтры проходит… — вслух задумался я. — А ещё где-нибудь такая хрень есть?

— Мы не видели, герр лейтенант, — помотал головой Ларсен.

— Но это ещё ни о чём не говорит… — задумчиво буркнул я.

— Так что нам делать, герр лейтенант? — напомнил о себе боец. — Возвращаться? Мы довольно далеко от «Грифа» отошли.

А то я, блин, не вижу! Я ж помимо того, что командую взводом в целом, ещё и командиром отделения «тяжей» числюсь. А потому мой боевой комплекс оснащён соответствующей софтиной для связи и координации действий подчинённых. Правда, пока что она в фоновом режиме работает, в отличие от канала прямой связи с броней «Рино-шестого». Но я её на автомате развернул на всё забрало — сразу же, как поступил вызов от рядового Ларсена. Н-да… реально далековато их занесло. Уже на два квартала от площади умотали. И когда только успели,