Беркутов-Туманный - Василий Горъ

пятьдесят самых влиятельных аристократов. А остальные желающие посмотреть дуэли с участием Беркутовых-Туманных столпились с трех свободных сторон и образовали море из людских голов.

Первый бой — Олин — хоть как-то оправдал этот энтузиазм: она атаковала журналистку через несколько мгновений после команды Князя, назначенного судьей, и почти полминуты превращала журналистку в мешок с дроблеными костями. При этом работала, как на тренировке, то есть, расчетливо, спокойно и… красиво, так как понимала, что запись этой дуэли будет изучаться чуть ли не под электронным микроскопом. А вот с жесткостью, на мой взгляд, слегка переборщила. Но возмущаться я и не подумал — дождался завершения схватки, поймал взгляд супруги, коротко кивнул в знак того, что доволен результатом наказания злоязыкой суки, и неспешно спустился с трибуны.

Пока живой тренажер для целителей-травматологов грузили на носилки и уносили к одному из двух реанимобилей, предусмотрительно вызванных из какой-то клиники Южного, стоял, подставив лицо теплому вечернему солнцу. Услышав свое имя-отчество, открыл глаза, обнаружил, что здоровяк успел занять противоположную «стартовую» метку,

снял верх костюма автогонщика и поднял руки. Чтобы судье было удобно крепить на моем торсе что-то вроде «паутинки» с металлическими бляшками в точках пересечения некоторых нитей.

Эффект аструмовой блокировки почувствовал еще до того, как Князь защелкнул боковые замки, и мысленно усмехнулся: до начала тренировок с ее продавливанием эта «паутинка» наверняка «отключила» бы мое ядро. А на нынешнем уровне магической мощи не доставляла даже легкого дискомфорта. Тем не менее, я поморщился. И едва заметно пошатнулся. Изобразив обычную реакцию Одаренных на непривычное воздействие. Не стал отказываться и от десяти минут адаптации, положенных по дуэльному кодексу, и сделал легкую разминку. Причем начал ее крайне неуверенно, а «более-менее пришел в себя» только на последних мгновениях.

На традиционное предложение судьи решить конфликт миром ответил отказом, добрался до своей метки и поймал взгляд громилы, державшегося как бы не наглее Вдоводела — одиннадцатикратного чемпиона Китежа по унибосу в абсолютной весовой категории.

Когда мужик расплылся в предвкушающей улыбке, холодно усмехнулся, подтвердил судье свою готовность к началу боя, дождался соответствующей команды и мягко скользнул вперед.

На втором шаге немного разогнал восприятие, хотя был уверен, что мне за глаза хватит и скорости реакции, обретенной благодаря усилению нервной системы. Поэтому вошел противнику в две ноги чуть ли не раньше, чем увидел начало раскрутки таза под пристрелочный левый прямой, облегчил подпоркой тушку противника раза в полтора-два, подхватил, раскрутил, перевернул и со всей дури воткнул головой в асфальт. Траекторию «полета» контролировал до момента касания. А за миг до него снял воздействие. И «добавил» свой вес. Так что лже-журналист — по информации, обнаруженной Дайной в Сети — умер практически мгновенно.

Судья врубился, что дуэль закончилась, самым первым. А основная масса зрителей слитно охнула «через Вечность». И взревела. Но вглядываться в лица, чтобы понять, чего в этом реве больше — восторга или возмущения — я и не подумал. Дождался, пока Князь избавит меня от «паутинки», прошел обязательную проверку на наличие запрещенных артефактов, поблагодарил за судейство и поднялся на трибуну. А тем попал, как кур в ощип. В смысле, был вынужден ответить на вопрос Цесаревича, который, при желании, можно было бы выразить одним-единственным словом «Как?»:

— Я вырос в Пятне. Среднестатистическая дикая кошка десятого ранга быстрее человека раза в два. А габариты и вес — дело десятое…

— Ну да, об этом я не подумал. Видимо, из-за того, что не ожидал настолько быстрой и убедительной победы…

— И обломался, очередной раз не получив ни толики информации о твоих возможностях… — сварливо добавила Дайна.

Я пожал плечами:

— Реакция на наглое повторение измышлений Правдоруба была обязана ужаснуть всех остальных любителей позлословить. Вот я и не стал затягивать.

— И правильно сделали! — твердо сказал Воронецкий, встал с сидения и пожал мне руку: — Благодарю за то, что вступились за честь моей матушки. К слову, до начала дуэли я на вас злился. За то, что отреагировали на злословие быстрее меня и моего сына. А сейчас понимаю, что ни один журналист не сможет назвать такое воздаяние «жестоким убийством Богатырем несчастного простеца» и использовать против нашего рода. В общем, с меня причитается. Опять. И я придумаю, чем вас отблагодарить…

…В Бухту приехали только к семи вечера голодными, как собаки. Пока дамы принимали душ и переодевались в домашнее, а Валерий Константинович решал по телефону какой-то рабочий вопрос, мы с Витей разожгли угли в стационарном мангале, вытащили на пляж две огромные кастрюли с мясом, замаринованным Ульяной еще утром, и принялись насаживать сочные куски свежайшей шейки на шампуры. Этим делом Великому Князю заниматься еще не приходилось, вот он и меня вопросами и замучил. А после того, как вытряс из меня алгоритм жарки «правильного» шашлыка, изъявил желание проверить новые знания на практике.

Проверял не за страх, а за совесть, благодаря чему заработал похвалу Императрицы, примчавшейся на умопомрачительные запахи, занявшей самую стратегически выгодную позицию рядом с любимым внуком, не отводившей голодного взгляда от шампуров и продегустировавшей самый первый кусок.

В отличие от нее, Татьяна усиленно помогала «моим» дамам. Хотя, по большому счету, основной объем работы выполнили андроиды, а женщины, по сути, наводили «красоту» и — в случае трех старших — разжигали аппетит и, заодно, глушили моральную усталость от тяжелого дня хорошим красным вином, притараненным и открытым Уфимцевым. Кстати, для того, чтобы ни на что не отвлекаться, весь народ, включая государыню, благоразумно оставил телефоны в коттеджах. Так что расслаблялся, что называется, в полный рост. То есть, травил анекдоты, тырил со стола всякие вкусности и уничтожал соки в промышленных масштабах… до тех пор, пока не дождался шашлыка. После чего переключился на него и вообще забыл обо всем на свете. Благо, погода — двадцать семь градусов тепла, полное безветрие и море, гладкое, как стекло — способствовали.

Единственным человеком, теоретически способным держать руку на пульсе происходящего за пределами поселка, был я. Но Дайна чувствовала, что я не расположен вникать даже в самые интригующие новости, и «жила» одной Иришкой. То есть, изображала самую обычную девчонку, наслаждалась тихим осенним вечером и, как выяснилось в половине одиннадцатого, вовсю заботилась о естественности моих реакций на важные раздражители.

В общем, внезапное появление на пляже наследника престола, вроде как, уехавшего с автодрома на авиабазу под Южным и улетевшего в Новомосковск,