Ферма - Елена Федоровна Янук

близости было что-то неприятное. Медленно измерив меня гневным взглядом, она прорычала:

— Мало того, что вокруг тебя и так все крутятся, ты и Георга соблазнить решила?

Затягивая грубое полотнище полотенца узлом на груди, я нахмурилась. Сила ее неприязни казалась мне совершенно необъяснимой, никогда ее не обижала, даже не помышляла о таком. А сейчас хотела побыстрее попасть к себе, чтобы переодеться. Больше ничего.

— О чем ты? Если о ночной рубашке, то я просто забыла в спальне комбинезон. Никаких корыстных целей не преследовала.

— Угу, а серебро кто получил? Просто так, что ли? Или за труды во благо хозяина?

Ну… вообще-то за труды, но ей сейчас ничего не докажешь.

— Подслушивала? Это некрасиво, — усмехнулась я.

— Да как ты, уродина, смеешь мне говорить что красиво, что нет?! Ты… мелкая дрянь, присосалась к дому. Да кто ты такая?! — Раззадоривая сама себя, наступала на меня Красотка с откровенной враждебностью.

Я прикусила губу, отступая. Ну не драться же с ней. Она же не упырь, не враг, — просто глупая и обиженная девчонка, которая придумывает себе невесть что от нечего делать.

Сейчас я готова была просто сбежать, пусть думает, что хочет, мне от этого ни холодно, ни жарко, но Красотка, заметив, что отступая, мы добрались до лестницы и я стою уже над ступенями, вдруг в гневе резко толкнула меня на них спиной …

— Сдохни, тварь! — в бешенстве шипела она, глядя мне в лицо с ненавистью.

Как удалось мне по инерции задом преодолеть ногами первые две ступени, я не знаю, но дальше не в состоянии ни за что ухватиться, стала падать, в отчаянии наблюдая за этим будто со стороны.

Хлопнула дверь… и вместо каменных ступеней и сломанной шеи, я влетела во что-то мягкое и, как я поняла после, теплое.

От удара он пошатнулся, но мы не упали.

Медленно подняла глаза — за мной возвышался Георг. Я ведь ударилась в него со всей силы, и как мы только не упали вместе! Еле перевела дух, и тут же прикусила щеку, чтобы заглушить стон от боли. Падая, за что-то зацепила ногу. Теперь не могла встать сама.

— Ты везучая, дрянь, даже сейчас выжила… — продолжала наверху бесноваться Красотка, не сводя с меня злобного взгляда.

Я с ужасом посмотрела на нее в ответ. Но, кажется, она все же не поняла, что чуть не наделала: злобная усмешка, прищуренные глаза, обиженно-визгливые нотки в голосе. Чтобы больше не видеть этого я растерянно повернулась к Георгу, но он тоже смотрел на Красотку.

— Спасибо… — едва слышно сказала я, не понимая, куда делся голос.

— Не за что, — недобро процедил он, и, вновь подняв голову к Красотке, холодно прибавил:

— А с тобой мы поговорим позже.

Я видела, что из-за моего удара его руки в крови, что ему очень больно, не меньше чем мне, но ничего сделать не могла, только избавить от своего веса.

Потому попыталась встать на ноги и плевать на боль, однако Георг рук не разжал. Словно забыл, что держит меня в объятиях… Он так и стоял в бешенстве глядя на Красотку, которая все не унималась:

— А что со мной говорить?! Ненавижу эту тварь, которая врет, ворует и остается для всех хорошей! — истерично вопила она, топая ногами. — Ненавижу, ненавижу!..

Я все же встала на ноги.

Заметив, что противница цела и даже стоит на своих ногах, Красотка громко взвизгнула от негодования, и кинулась по лестнице вниз.

Глядя на нее, до меня только дошло, что она больна. Очередная девушка, потерявшая рассудок. Сколько таких уже видела, а с ней сразу и не разобралась. Гневной фурией она слетела вниз по лестнице, собираясь продолжить расправу. Я поймала себя на том, что отступаю от нее и неосознанно опираюсь на Георга, но, осмыслив это, резко отодвинулась в сторону. Для меня непозволительная роскошь искать поддержки у упыря.

— Ивета, поднимайся к себе, а когда оденешься, сходи к Марине, пусть она тебя осмотрит. Потом зайдешь ко мне! — словно все в порядке, спокойно приказал Георг.

Он перехватил, с усилием обнял визжащую Красотку и, мягко успокаивая, повел наверх.

Ну да, он прав, с душевнобольными нервничать нельзя.

Я тоже буду сдерживаться… пока сама такой, как она, не стану. Я поклонилась и тихо, шипя сквозь зубы от боли, хромая, побрела к себе.

Когда, наконец, ужасная лестница осталась позади, уже будучи в спальне до меня только тогда дошло… Ох, как же это все неловко, все это время я была в одной тонкой ночной рубашке!

Георг

— Хватит! — Я повысил голос и угрожающе поднялся из-за стола.

— Что происходит? Чего ты на меня нападаешь?! Я ничего не понимаю! — закрыв лицо руками, плакала Красотка на диване в моем кабинете. — Я не при чем… Да что бы с ней стало? Все ведь нормально! Не понимаю…

Я сквозь зубы отозвался:

— Серьезно?! Ты проделала это все на моих глазах, и ничего не понимаешь? Хватит прикидываться! Ты можешь морочить голову доверчивой Ивете, но я прекрасно знаю, что у тебя все в порядке с разумом!..

Хотя… все возможно. Где это разум теперь найти. Нормальность давным-давно помахала на прощанье мне, моей ферме и всему человеческому роду… Все, что случилось за последнее время, стрясло с меня легкий налет спокойной и относительно цивилизованной жизни. Нет, я не чувствовал себя потерянным, скорее злым ощерившимся, раненым, загнанным в угол волком. Убийственно унылым волком. Перемены всегда давались мне нелегко, точнее, не контролируемые перемены, а в последнее время их было столько, что хотелось бросить свои великие планы, уйти и начать где-нибудь с чистого листа.

Малодушно… А я и не спорю. Я повернулся к Красотке.

— Я забрал тебя в этот дом только потому, что опасался, что ты мне всю ферму перессоришь. И вообще, снисходителен был только по одной причине, из-за просьбы друга.

Красотка окрысилась и передразнила меня:

— Ой, не начинай опять свою песенку: «Я пять лет искал тебя, потому что мой лучший друг, а твой папа, перед смертью просил меня об этом…» Десять лет одно и тоже: бла-бла-бла… А я, как попала в этот дом, могла только об одном думать: вот бы здорово было стоять здесь и смотреть, как он горит. Может, еще и увижу это прекрасное зрелище!

— Не