Игорь Николаев - Город Тьмы и Дождя

- Я ведь не должен был выйти отсюда, верно? - с прямотой обреченного спросил Постников.

- Скажем так, - Рита внимательно посмотрела на апатичного пришельца. - По всем прогнозам выходило, что шансов у тебя немного. Но в конце концов ты действительно мог уработать Матвея... При очень большой удаче, исподтишка.

- Матвея? - непонимающе спросил Алекс, глядя снизу-вверх.

- Ты его звал Коллегой, - пояснила девушка. - На самом деле его имя - Матвей. Точнее такое имя дал ему Леонид.

- Коллега... то есть Матвей ушел, - любезно сообщил Постников.

- И ты конечно же не знаешь, куда? - без особого интереса, скорее по обязанности уточнила арбитресса.

- Нет, - пожал плечами Алекс, насколько это было возможно в полулежащем положении. - Если бы вам это было интересно, проследили бы. Но вам ведь это не нужно, правда?

Рыжая молча прищурилась, и взгляд у нее был очень нехорошим. Недобрым и оценивающим. Очень специфически оценивающим, как у покупателя, приценивающегося к мясу - на сколько кусков разделить лопатку. Но Постников только мрачно ухмыльнулся. Он уже перешел черту за которой имеет смысл бояться и опасаться.

- Все получилось наилучшим образом, - рассуждал он вслух. - Доктор больше не в коалиции, без шума и пыли, - Алекс на мгновение запнулся, пытаясь вспомнить, откуда всплыли в памяти эти слова, но так и не вспомнил. - Его ближайший помощник тоже вышел из дела. Он разумный человек и проблем не составит. Коммерция продолжится, у коалиции наверняка найдется замена. Все довольны. Да. Я все хотел спросить...

- Спрашивай.

- Мне вот подумалось, - Постников двинул ногой, устраиваясь удобнее. - Доктор не хочет работать в общей упряжке, он хочет тянуть лямку как прежде - вроде с братвой, но в то же время сам по себе. Это никому не нравится. Доктор организует передачу некоего товара, кругом начинается шум и бардак, рядом совершенно случайно оказываются два арбитра при полном снаряжении...

Постников снова улыбнулся, точнее раздвинул губы в некрасивой кривой ухмылке.

- Это ведь все чистая случайность, верно?

- Ну конечно же нет, - Рита вернула улыбку, не в пример более любезную и привлекательную. - Но никто не ждал, что конкуренты закажут себе 'лолит', да еще первого класса, напрямую из Нумадзу.

- Конечно нет, - повторил эхом Алекс. - И что теперь?

- Теперь... - Рита немного помолчала. - Теперь поднимайся. Пора.

- Пора. Наверное, и в самом деле пора.

Перейти из полугоризонтального положения в вертикальное оказалось непросто, нога болела, однако Алекс справился. Не оглядываясь на арбитрессу дохромал до серого окна - рассвет наступит часа через три, не меньше. Прижался лбом к гладкой прозрачной панели и закрыл глаза. Странное, почти умиротворенное спокойствие наполнило его душу. Постников слабо улыбнулся в такт своим мыслям.

Пора. Действительно пора... Это не его мир, не его жизнь. Это просто затянувшийся кошмар, которому пора закончиться. Как там было во 'Вспомнить все'... Бред, ставший реальностью и реальность, которая утонула в океане безумия. Сейчас все закончится. Пуля пронзит черепную коробку, раскрываясь внутри поражающими элементами, будет ослепительная вспышка - и все. Может быть в той вспышке, в ярчайшем сполохе сверхновой исчезнет этот странный, уродливый мир. И Алексей вернется домой...

Домой.

- Нам пора.

Поначалу он не понял, о чем идет речь. Веки открывались тяжело, уставший глаз просил покоя и не хотел видеть окружающее непотребство. Постников медленно повернул голову, не отрывая ее от бронестекла. Рита стояла рядом, без оружия, скрестив руки на груди.

- Пойдем.

- Куда? - спросил Постников,

- Домой.

Шел дождь. Где-то вдали сверкали молнии на пол-неба, соперничавшие по яркости с рекламными огнями, но сюда гроза не докатилась. Только дождь - даже не ливень. Капли стучали по стеклам, сливались в узкие потоки, которые скользили длинными извилистыми шнурами, пересекаясь и разбегаясь ежесекундно. Шум дождя успокаивал, глушил городской шум мягкой периной.

Отсюда, сверху, город казался игрушечным. Огромным, грандиозным, подавляющим воображение и сознание. И все равно - игрушечным. Не страшным чудовищем, не пожирающим человеков Левиафаном, но мирным градом на многих холмах. Дождь не только глушил шум, он размывал сверхконтрастные краски, растворял ультрамарин и огненно-алый свет. Так вода смягчает яркий акварельный рисунок, смазывает границы и превращает жесткие рубленые линии ультрамодерна в мягкую теплую классику.

- Как красиво, - потрясенно прошептал Алекс.

Большой балкон, скорее даже здоровенная лоджия - размером больше, чем вся здешняя квартира Постникова - была открыта. Прозрачные стеклопанели сложились гармошкой по стыкам и ушли вверх, к 'базальтовому' козырьку. Дождь проникал на лоджию сотнями, тысячами капель, омывая разгоряченное лицо Постникова теплой влагой.

- Боже, как красиво, - повторил Алекс, потрясенно схватившись обеими руками - живой и протезированной - за ограждение с полированным деревянным поручнем.

Внизу текли сияющие реки - автострады, которые никогда не спали, перекатывая волны миллионов машин. Чуть ниже волновалось море желтого солнечного огня - нулевой уровень. Из океана электрического света поднимались величественные скалы громадных комплексов, сверкающих отраженным светом и длинными контурными линиями безопасности - для ориентации воздушного транспорта. Здания не сияли мириадами окон, как небоскребы мира Постникова, но тем ярче казалось все вокруг них - действовал эффект контраста. Блистающими жемчужинами сновали подвесные трамваи и монорельсы, уцепившиеся за нити трасс, как крошечные трудолюбивые паучки на паутине. Взмывали летательные аппараты - обычные вертолеты и 'летадлы', изредка проносились только-только появившиеся в продаже аэромобили, сверхмодная игрушка для богатеев.

- Никогда не видел город сверху? - Рита подошла неслышно и положила руку на плечо Алексу. Постников вздрогнул и вспомнил, что он грязен, в пропотевшей насквозь одежде, нечищеных ботинках. А еще - со щетиной на физиономии, болезненно исхудавший после ран и вообще ходячий эталон деклассированного элемента.

- Видел, но не так, - он снова посмотрел вдаль. На посадку как раз заходило очередное 'летадло'. Этим нелепым на взгляд Алекса словом в просторечии именовались вертолеты, построенные по принципу Мухамедова - с винтом в кольце импеллера, вписанном прямо в корпус. Их производили главным образом чехи, называя соответствующим словом. Бешено вращающиеся лопасти дрожали в мерцании капель дождя, искрясь, словно вибрирующее зеркало.

- Я никогда не смотрел с такой высоты. И почти не был в этой части... Я как-то привык, что весь город...

Постников умолк, так и не сумев в точности выразить мысль. Но Рита поняла его.

- Ты привык, что трущобы и прочие окраины это и есть весь Город, - сказала она, отчетливо выделив 'Город' большой буквой. И Алекс поневоле задумался - какие демоны скрываются в собственном прошлом рыжей девушки. И сколько ей на самом деле лет...

- Да, - согласился Постников. Слова Риты оказались буквально сняты с его губ.

- Да. Но он такой... Большой. И разный.

И он снова замолк.

- Ты все-таки селянин, - рассмеялась девушка, тряхнув головой. Капли дождя сорвались с рыжих кудрей алмазной пылью, рассыпались вокруг. Глядя на нее Постников улыбнулся и понял, что впервые за много месяцев у него получается настоящая, добрая усмешка, а не злая гримаса, готовая перейти в злобный оскал.

- Лекс, мир трестов и синдикатов невозможен без потребителей. Сотен миллионов, миллиардов потребителей.

'Мир трестов'. Постников склонил голову и крепче ухватился - почти вцепился пальцами - за ограждение. Ее слова... Так мог бы сказать лектор, отстраненно описывающий разницу меж двумя мирами. Крупная дождевая капля скользнула по реснице и попала прямо в глаз, водяная линза закрыла зрачок и все вокруг на мгновение стало нереальным, зыбким. Как туман.

Как призрачное видение...

- Этим пугали в восьмидесятые, девяностые, - то ли Рита не заметила замешательства Алекса, то ли просто не обратила на него внимания. - Как там писали американские уличные таблоиды... Господство корпораций, 'высокая техника - низкая жизнь', нищие и голодные бунтари у подножия сверкающих небоскребов.

- Но я все это видел, - прошептал Постников. - Я сам в этом жил. Мир нищеты, 'красной дороги', Доктора Эла, гопоты и тюльников...

- Да, но это - пена. Опилки, оставшиеся после строительства. Есть и другой мир, в котором трестам выгодно платить работникам, потому что они больше покупают, а покупки - это развитие экономики и прирост богатства. Мир множества людей, которые вполне довольны своей жизнью и дорожат ею.

Она подошла еще ближе.

- Сейчас ты смотришь на него.

- Город света, - сказал Алекс, поднимая голову. - Света и дождя...