Ренегат космического флота - Геннадий Борчанинов

он совершенно точно последует за нами в Королёв-12, скорее всего, туда он и летел изначально. Теперь его цель поменялась, но пункт назначения остался прежним.

Против крейсера нам делать нечего. Только если не случится чуда и мы не застанем его врасплох, но Миллер не дурак. Он этого не позволит. Из гиперпространства он выскочит настороже, в полной боевой готовности. Чтобы сразу же связать нас боем и обезвредить.

«Гремящий» скользнул в гиперпространство. Какое-то время мы проведём в безопасности, за пределами привычной реальности. Но потом нас ждёт столкновение с «Минервой», которого нам не избежать, и, судя по всему, оно произошло бы даже без нашего рейда к Новой Москве. Капитан Миллер целенаправленно шёл к Королёву, чтобы его наказать.

Если встречи с «Минервой» не избежать, то мы можем хотя бы провести её на своих условиях.

— Скорость десять тысяч, — объявил я.

А вот Миллер пойдёт на предельной скорости, ожидая и от меня того же самого. Ещё бы, эсминец должен со всех ног удирать прочь от крейсера, это аксиома. А значит, Миллер сильно обманулся и в Королёв прилетит первым, разыскивая меня.

Драться с ним я не хотел. Даже не потому, что мне было страшно вступать в бой с «Минервой», в конце концов, даже на туранский линкор я отправился открыто и смело. А потому, что мы с ним проливали кровь плечом к плечу. Я не мог назвать капитана Миллера своим другом, но он совершенно точно был моим боевым товарищем. Мы сражались вместе с ним против туранцев, и это одно делало Миллера ближе для меня, чем некоторых моих друзей и сокурсников.

Я глядел, как бегут цифры на мониторе. Десять тысяч скоростей света это, конечно, мало. Если Миллер пойдёт на тридцати пяти, то доберётся до Королёва за час с небольшим. Если на тридцати тысячах, то за полтора часа. Я плавно увеличил скорость до двадцати пяти тысяч.

При всём уважении к Миллеру и его профессиональным качествам, вряд ли он раскусит эту уловку. В уставах такого нет. Эсминец против крейсера, один на один… По всем уставам мы должны либо убиться об него в лобовой атаке, либо драпать со всех ног, и Миллер наверняка думает, что мы избрали второй вариант.

До выхода из гиперпространства оставалось чуть больше часа, так что я пока занялся приготовлениями. Проверил все системы, наскоро перекусил. Всё заряжено, всё готово, но я всё равно тревожился. Оно и понятно. В Королёве-12 имелась, конечно, стационарная артиллерия, но я не слишком-то на неё рассчитывал.

Во-первых, против крейсера она почти бесполезна, во-вторых, далеко не факт, что она откроет огонь по имперскому боевому кораблю.

Перед самым выходом из гиперпространства я объявил боевую тревогу, облачился в скафандр, дождался лейтенантов Магомедова и Козлова. Оба в норматив уложились, расположились на своих местах.

— В чём дело, господин командор? — спросил Магомедов.

Всё-таки в гиперпространстве нам угрожать может только разгерметизация, боевая тревога в гипере это что-то неординарное.

— Полная боевая готовность, лейтенант, — сказал я.

— В гиперпространстве? — не понял он.

— Выходим через две минуты, — сказал я.

Дальше ждали молча.

Вышли, пожалуй, чересчур резко, желудок подпрыгнул и перевернулся внутри. Я сразу же начал разыскивать «Минерву», и не ошибся, крейсер уже летел к планете, обогнав нас в гиперпространстве.

— Глушилки включить! Всем орудиям, приготовиться! — приказал я. — Полный ход!

«Гремящий» полетел по следу «Минервы», подкрадываясь сзади, чтобы дать ей мощнейшего пинка. Шанс у нас если и был, то только один, и я уставился в монитор, даже не мигая, целиком и полностью сосредоточившись на нём. Всё остальное перестало существовать, вытеснилось куда-то за пределы сознания.

Главное, не подставиться под её главный калибр. Если противокорабельные орудия «Минервы» мы ещё как-то сможем сдержать щитами и бронёй, то главный калибр нас просто уничтожит.

— Готовьсь… Гото-о-овьсь… Пли!

Первыми ударили орудия ПКО и лазеры, чтобы перегрузить щиты крейсера, а следом за ними сказал своё веское слово и главный калибр «Гремящего». Крейсер потонул в ослепительной вспышке, и я немедленно увёл корабль в сторону. Естественно, этого мало, чтобы уничтожить корабль, но я и не хотел его уничтожать.

— Анализ! — потребовал я.

— Повредили ему один из двигателей! — доложил второй помощник.

Я чуть не расхохотался в голос. Обидная, должно быть, вышла пощёчина каперангу Миллеру. Теперь мы можем обстреливать его как угодно, и если сами не наделаем ошибок, «Минерва» сможет отвечать только вспомогательными орудиями. Можно сказать, мы только что уравняли шансы.

— Славно, славно! Отличный выстрел, господа! — воскликнул я.

Радовался на мостике только я. Магомедов и Козлов чуть ли не паниковали, для них бой один на один против крейсера означал бесславную гибель. Ладно, в конце концов, это не «Титан».

Я крепко держался за штурвал, не отрывая взгляда от мониторов. На «Минерве» начался пожар, который сразу же потушили, однако я понимал, что и этого недостаточно, чтобы Миллер сложил оружие. Этого упрямца ничем не проймёшь, поэтому я даже и не пытался вести с ним переговоры.

Но я мог обратиться к его команде. На мостике он не один, по боевой тревоге там находятся оба его помощника. Жаль, что я не знал никого в команде «Минервы». Кажется, один из бывших одногруппников получил туда назначение, но он погиб во время битвы против «Барбаросса Хайреддина», в Зардобе.

Глушилки уже не работали, в них не было никакого смысла теперь, когда мы начали бой, так что я со спокойной душой нажал кнопку трансляции на всю систему, обращаясь ко всем операторам и офицерам «Минервы».

— Говорит командор Мясников, — произнёс я. — Ваш командир делает большую ошибку, выполняя приказы регентского совета и сражаясь с нами, патриотами Империи.

Ответить мне они вряд ли смогут, поэтому я продолжил свой небольшой монолог.

— Я предлагаю вам сохранить жизнь и верность присяге законному императору Виктору, прекратив подчиняться преступным приказам адмирала Бородина и капитана Миллера, — сказал я. — Ваши командиры лгут, ваши командиры заставляют вас идти против народа Империи, заставляют стрелять по вашим же братьям по оружию.

Мы все могли считаться братьями по оружию. После Зардоба особенно. И боевое братство здесь чтят.

Да, я первый открыл огонь по «Минерве». Но если бы я этого не сделал, меня даже не стали бы слушать. Если бы мы не сбили ей двигатель, Миллер просто прикончил бы нас. Потребовал бы остановиться, а потом расстрелял за неподчинение.

«Минерва» с повреждённым